О балкаро-карачаевском Тёре

Хамид Малкондуев,
Нальчик

Слово "тёре" происходит от слова "тёр", которое в карачаево-балкарском языке означает почетное место в доме или святое место в языческих святилищах, мусульманских мечетях. Слово же "тёре", образованное от "тёр", означает "святой совет".

Мисост Абаев считал Тёре древним судебно-законодательным народным учреждением, правовой принцип которого целиком базировался на обычае (адате). В то же время реальные политические, общественные и жизненные ситуации способствовали его развитию и совершенствованию, когда "возникали новые вопросы, не предусмотренные адатами, тёре устанавливал новый обычай". С усилением роли ислама в общественной и культурной жизни, в Тёре стал заседать кадий - духовный судья. В завершенной форме Тёре - это высший выборный орган, регулирующий политическую и общественную жизнь средневековой Балкарии. На Тёре была возложена ответственность за судьбу страны и народа, чьими интересами он и руководствовался. Тёре обладал известной независимостью и был вправе ограничить даже власть олия - верховного князя.

Выборы в Тёре проходили один раз в семь лет и отличались высокой демократичностью. Каждый аул называл из своей среды пять или семь наиболее достойных людей. Кандидатуры тщательно обсуждались на ныгъыше (сельская площадь, где сходились взрослые мужчины и проводили досуг) и утверждались решением сельского схода. Избранники общины выбирали из своей среды одного представителя в общеущельский совет или Гитче Тёре - Малый Тёре, как его называли. Подобные советы из девяти человек в прошлом действовали в Баксане, Чегеме, Большой Балкарии, Хуламо-Безенгийском ущелье и Карачае. В свою очередь Малый Тёре на демократических началах выдвигал одного тёречи в Халкъ Тёре - Общенародный Тёре. Таким образом, этот орган объединял самые известные умы и крупные авторитеты общества, говоря словами В.Ф. Миллера и М.М. Ковалевского, "верховных охранителей спокойствия и порядка".

Кроме того, функционировал Уллу Тёре - Большой Тёре или Верховный Тёре, а также бий кенгеш - "княжеский совет" - Бий Тёре.

В отличие от Малых Тёре, Общенародный Тёре не был постоянно действующим органом и собирался раз в два-три месяца по мере накопления вопросов, общих для всех входящих в союз общин, а также в условиях тревожной военной и политической обстановки.

Верховный Тёре созывался реже: раз в несколько лет или в десятилетие по исключительно важным событиям, которые требовали всестороннего обсуждения и принятия неотложных, решительных мер. На его заседаниях, помимо членов общенародного Тёре, как правило, участвовали представители малых советов, иногда присутствовал по приглашению начальник стражников при Тёре - мыртазаков.

Княжеский совет собирался для обсуждения вопросов, касавшихся лишь самих аристократов, а в нужных случаях - чтобы довести до конца принятые на священном Тёре решения. В прошлом такие советы были у Абаевых, Малкаруковых, Урусбиевых, Крымшамхаловых, куда по усмотрению князя приглашались и другие лица. Однако власть княжеских династий, отмечают В.Ф. Миллер и М.М. Ковалевский, "не была неограниченной: важнейшие дела решались ими не единолично, а при участии и с совета старейшин".

Члены Тёре избирались на длительный срок (семь лет), и каждый из них разделял ответственность за судьбу общины и народа. Они знали, что главным критерием, определяющим положение тёречи в совете, является благочестие; надлежит признавать справедливость и готовить ее триумф; проявление малодушия, другие предосудительные действия предопределяют исключение из Тёре. По устным преданиям, так поступили в прошлом с одним из Байчоровых из Карачая и Айдоболовым из Балкарии, несмотря на их знатное происхождение.

Тёре имел мыртазакъ аскер - отряд специальных стражников, выполнявший особо важные задания совета. Как было отмечено, предводитель мыртазаков мог присутствовать на Тёре только по приглашению и всецело подчинялся его решению.

Кроме них, при Тёре были еще специальные посыльные и глашатаи, которые оповещали народ и членов Тёре о его заседании. Их называли Тёре бегеуюллери - распорядителями Тёре.

Когда Тёре рассматривал вопросы судебного характера, сюда приглашались доказчик - айрахчы и судья - къади. В качестве адвоката - ёкюля обвиняемый мог нанимать любого человека по своему выбору. Обычно подбирали для такой роли человека авторитетного, честного, с острым умом, который мог бы парировать самые неожиданные вопросы и успешно защитить своего подопечного. В ходе какого-либо процесса многое зависело от умения айрахчы вникнуть во все тонкости разбираемого дела. Как подчеркивал М. Абаев, иногда их удавалось подкупить и они не всегда бывали до конца объективными. Это подтверждается и полевым материалом. Так, сказитель из Былыма Шаваев Мажир рассказывает, что во время спора между чегемскими князьями Барасбиевыми и Толгуровыми из-за пахотной и покосной земли Толгъур-Чегет в местечке Гестенти в роли айрахчы выступил житель Большого Карачая Мусса Батчаев. Он лживо обвинил братьев Толгуровых в незаконных притязаниях на данную землю. После долгого спора и разбирательства было доказано, что в давние времена этими землями владели предки Толгуровых - Крымшамхаловы, и участок решением Тёре был оставлен за Толгуровыми. Особенно хорошо и аргументированно отстаивал свои права на земельные участки старший из братьев - Маил Толгуров.

Ложные показания перед Тёре строго осуждались и бросали тень на весь род лжесвидетеля. Отмечая это, Басият Шаханов конкретизировал: "В случае, если спор о границах все-таки возникал, таковой разрешался в судах "Тёре". Как к крайнему средству, по согласию сторон, прибегали к следующему приему: одна из заинтересованных сторон, обнажив одну из половин своего тела (руку и ногу), произносил клятву (перед Тёре - X. М.}, говоря: "Пусть отсохнет у меня рука и нога, если я покажу границу неправильно". Насколько у населения сильна была вера в святость подобной клятвы, видно из того, что, по словам преклонного старика Тенгиза Суншева, в детстве он видел безенгиевца Эбу Рахаева с отсохшей рукой, про которого ему говорили, что рука у него отсохла после того, как он обманно провел, дав клятву, границу". Информатор Биазиров Барасбий из Яникоя сообщал, что в прошлом мужчины, давая перед Тёре присягу на верность в выполнении какого-либо важного задания, произносили алгъыш (магическую формулу. - X. М.):

Мен Тёре аллында ант этеме,

Бюгюн боллукъ ишден

Къачмазгъа, артха турмазгъа,

Жашаууму аямазгъа.

Перевод: Я даю клятву перед Тёре, От дела, которое предстоит сегодня, Не уклоняться, не отступать, Не щадить своей жизни.

Объясняя особенности этого ритуала, сказитель подчеркнул: "Кто отступался от клятвы-присяги, того называли Ант алдагъан - клятвоотступником", и обычно убивали".

М. Абаев, подчеркивая особую роль Балкарского общества в истории своего народа, указывал, что все важные вопросы решались в Балкарском Тёре. Поскольку Большая Балкария считалась территорией первых поселений предков балкарцев, ей придавалось особенное значение: здесь заседал Общенародный Тёре, где принимали участие представители из других ущелий Балкарии, а также из Карачая и Дигории. Такого же мнения был в сущности и Басиат Шаханов: "Особое положение занимало Балкарское Тёре: по всем наиболее важным, уголовным и гражданским делам обращались к нему, для чего ездили из других обществ в Балкарское". По словам В.Ф. Миллера и М.М. Ковалевского, Балкарское Тёре было еще и высшей апелляционной инстанцией.

Не в меньшей степени, чем все вышеприведенное, говорят о роли и деятельности Тёре следующие поговорки:

Сен дау этгенликге, Тёре кесини ишин этер. - Каков бы ни был твой иск, Тёре решит по-своему.

Даучудан дау къалмаса, тёречиден Тёре къалмаз. - Покуда будут иск и истцы, будут Тёре и судьи.

Тёре кесген жерде къан чыкъмаз. - Что рассудило Тёре, не допускает пролития крови.

Тёрени жумушакълыгъы, къатылыгъы да башчысыны соруууна кёре болур. - Жестокость и мягкость приговора Тёре зависят от вопросов его главы.

Тёре айтырыкъны билмесенг, Тёреге кирме. - Если не уверен в решении Тёре, к нему не обращайся.

Дунияда тюзлюк къуругъан эсе да, Уллу Малкъарда Тёредамы къуругъанды? - Если на свете исчезла справедливость, то неужели исчез и Тёре в Большой Балкарии?

Народ в этих поговорках отразил сущность Тёре. выразил веру в его действенную силу в общественной жизни.

Перестройка общественной жизни горцев на основе государственного управления и внедрения в горскую деревню царского административного права подорвала политический вес общины и корни общинного управления, с чего начинается постепенное ослабление и угасание деятельности общенародного Тёре.