Translit
Пейзаж в карачаево-балкарской «Нартиаде»
08.12.2023
1
3243
Пейзаж в карачаево-балкарской «Нартиаде»
Хаджиева Т.М.
Исследование выполнено в ИМЛИ РАН
за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00655
За свою многовековую историю балкарцы и карачаевцы создали богатейший фольклор. Центральное место в их устном поэтическом творчестве занимает героический нартский эпос, который является одной из национальных версий общекавказской «Нартиады».
Первая публикация карачаево-балкарских сказаний появилась в 1879г. Она принадлежит русскому путешественнику П. Острякову [Остряков П. 1879.].
Информантами П. Острякова были князья Урусбиевы. Вот что писал о них П. Остряков: «...им дороги памятники родной поэзии, и они с прискорбием боятся, что не найдется человека, который бы, хотя бы в русском переводе, сохранил заветные песни» [Там же. С.701].
В 1881г. один из братьев Урусбиевых — Сафар-Али — в первом выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» опубликовал на русском языке четыре нартских сказания своего народа: «Урызмек», «Шауай», «Рачикау» и «Сосруко». «В отличие от публикации П. Острякова — это развернутые тексты, по которым читатель мог составить более полное представление о карачаево-балкарском нартском эпосе». [Алиева А. И. 1983. С.10.]. Небольшое предисловие к этим сказаниям, «Несколько слов от составителя и переводчика», и комментарии положили начало научному изучению эпоса балкарцев и карачаевцев.
Как и у других носителей «Нартиады», сказания балкарцев и карачаевцев составляют ряд больших и малых циклов. Каждый цикл — это группа небольших по объему сказаний и песен о появлении на земле нартского племени; о различных этапах и событиях эпической жизни героев (рождение, богатырское детство, первый подвиг, женитьба, борьба с мифическими чудовищами, с кровником и т. д.).
Одни циклы образуются из ряда сказаний, которые группируются вокруг имен нартских героев по биографическому принципу (Ёрюзмек и Сатанай и др.), другие — по генеалогическому (Дебет — Алауган — Карашауай; Ачей — Ачемез, сын Ачея, Бёдене — Рачыкау).
Малые циклы складывались из сказаний и песен о нартских героях, с именами которых было связано небольшое количество сюжетов и чьи эпические «биографии» были детально не разработаны.
Каждый цикл представляет собой достаточно самостоятельную и законченную группу сказаний, однако все циклы взаимосвязаны, а иногда даже взаимообусловлены. В целом же карачаево-балкарская версия «Нартиады» — композиционно разработанный и завершенный эпос: в нем воссоздана жизнь нартского племени от его появления на земле до гибели или переселения его на небо или в подземный мир.
Ключевые слова: карачаевцы, балкарцы, нартские песни и сказания, «Нартиада», пейзаж, пейзажные описания, монументальные пейзажи-панорамы.
Сама величественная и суровая природа Кавказа способствовала тому, что в устной поэзии балкарцев и карачаевцев встречаются прекрасные описания пейзажа. Для них характерна схематичность и как бы закодированность. Они содержательны и поэтичны: «…ат сюзюлюп джерден кёкге, кётюрюлюп, булутланы башларына чыкъды… уллу къара агъачланы, тенгизлени, терен тарланы, таракъ-таракъ къаяланы башлары бла, акъ булутланы ичлерин ары-бери жыра, келе келип, бир дорбунну аллында шош тюшдю». — «…конь плавно оторвался от земли и, взлетев к небу, поднялся выше облаков…, через большие темные леса, моря, глубокие ущелья, через горы (букв. через горы, стоящие, словно, зубья гребня), разрывая белые облака, летел и у выхода одной пещеры медленно опустился». [Нарты, 1994. С.384].
При появлении нартских героев или их противников, а также при совершении ими каких-либо действий в сказаниях чаще всего даются динамические описания природы (туман, ураган, засуха, дождь и т.п.).
Например, при приближении девушки-воительницы, преследующей нарта Сосурука: «Тереклени, тауланы, сибирип, алып кетеди дерча, бир уллу жел урду. Таш, топракъ жерден ёрге кётюрюлдюле». – «Подул такой сильный ветер, что казалось он сметет со своего пути и деревья и горы. Камни, пыль с земли поднялись вверх». [Нарты, 1994. С.383].
Пейзажные описания в анализируемом эпосе в основном встречаются в виде зарисовок и микропейзажей. Монументальные пейзажи-панорамы в эпосе балкарцев и карачаевцев очень редки и встречаются всего в нескольких сказаниях. Специфично своей этиологической архаикой описание пейзажа-панорамы в сказании «Карашауай испытывает Гемуду»:
Тик къаягъа жетиб ёшюн урдула.
Тик къаяны жарыб эки этдиле,
Черек ауузу ма бу болсун, – дедиле.
Туягъы бла Чирик кёлню ачды,
Солууу бла дылгам тауланы чычды.
Чегем тарны аны кючю жаргъанды,
Чынгылындан чучхурла тамдыргъанды.
Ызы бла Тихтен таугъа келдиле,
Суу агъарча эки юлюшге бёлдюле.
Бир секирип, минги Таугъа жетдиле,
Юсю бла ызларына ётдюле,
Туякълары тийип айры этдиле.
До отвесной скалы они добрались
Эту скалу на две части раскололи.
Пусть это будет Черекским ущельем, – сказали.
Ударив копытом по земле (Гемуда), открыл Голубое озеро.
Дыханием (своим) вековые горы разрушил.
И появилась теснина Чегема,
И засверкали на ней водопады…
Одним прыжком они (Карашауай и Гемуда) оказались у Эльбруса.
Перепрыгнули через него на другую сторону,
Потом через вершину назад вернулись,
Но копытом задел (Гемуда) вершину,И образовалась седловина (двухглавая вершина Эльбруса). [Нарты, 1994. С.438].
Здесь описание природы не носит характера лирического отступления, этот пейзаж-панорама имеет этиологические функции, он способствует показу могущества и силы героя сказания нарта Карашауая и его богатырского коня Гемуды. С помощью этого эпического пейзажного описания достигается величие, торжественность изображаемой картины, художественная убедительность, реальная осязаемость, кроме того, описание, входя в сюжет и способствуя его дальнейшему развитию, является и элементом композиции.
Когда нартские герои отправляются куда-нибудь (чаще всего в поход), чтобы показать длительность или трудность их пути в карачаево-балкарских сказаниях очень часто прибегают к пейзажным зарисовкам:
«…Алауган нарт элледен чыгъып, жолгъа тебреди. Кёп ёзенлени, тауланы сууланы юсю бла ётдю. Бек ахырында, бир узакъ ёзенде, бир уллу къарелди эследи».
«…Алауган покинул нартскую землю и отправился в путь. Много долин, гор, рек проскакал. И, наконец, вдалеке, в одной долине заметил большой, темный силуэт». [Нарты, 1994. С.163].
Большую роль пейзажные зарисовки и микро пейзажи играют в сюжетно-композиционной организации сказаний. В сказании «Сосурук в подземелье» Сосуруку нужно достать золотых рыбок, которые плавают в доме девушки-воительницы. В начале сказания Сатанай объясняет Сосуруку, где найти этот мраморный дом:
«-Тауладан, тенгизледен ётюп, бир уллу къара агъачны ичинде тала барды. Ол талада акъ мермерден ишленнген юй болур». [Нарты, 1994. С.383]. – «За горами, за морями в одном большом, темном лесу, есть поляна. На этой поляне стоит дом из белого мрамора».
Поиски этого дома, преодоление препятствий, встающих на пути героя, способствуют дальнейшему развитию сюжета. Пейзаж в сказаниях – это место действия нартских героев. Например, в сказании «Ачей уллу Ачемез» мать Ачемеза объясняет ему, где поймать богатырского коня его отца:
Адиль Суну бойнунда
Чыгъана ёзеннге барырса.
На берегу реки Волги
К долине шиповников пойдешь. [Нарты, 1994. С.163].
Далее в сказании говорится, как Ачемез приходит на берег Волги, к долине шиповников. Эта долина в дальнейшем становится местом действия героя.
В карачаево-балкарских нартских сказаниях пейзажу присуще так называемое ступенчатое сужение образов (термин введен Б.М. Соколовым. См. Соколов Б.М. 1926 ). При помощи этого приема пространство, где действуют нартские герои, и окружающий их пейзаж, приобретает в сказаниях большую художественную выразительность:
«Сосурукъ бара кетип, къара агъачны ичинде, дагъыда бир талачыкъгъа тюбеди. Ол талачыкъда бир къара, шауданны бойнунда юйчюк…» – «Сосурук, бредя среди темного леса, еще одну поляну встретил. На этой поляне у одного родника домик стоит». Или: …все трое выехали из леса, вдали виднелась прекрасная долина. Среди той долины под тенью ветвистого дерева были раскинуты шатры княжны Ецеевой». [СМОМПК, 25. С. 79].
Иногда для того, чтобы передать глубину душевных переживаний персонажей, сказители прибегают к сравнениям внутреннего состояния героев с явлениями, происходящими в природе (психологический параллелизм):
«Эй, мени къууатлы, эмчек анам, мени жюрегим жаннган отлай кюеди. Мен атамы къанын алмай жашасам, кюнюм кърангы кечеден да къарангыды» [Нарты, 1994. С.163 ].– «О, моя добрая, кормилица-мать, мое сердце горит, как пылающий огонь. Если я буду жить, не отомстив за кровь своего отца, то мой день будет чернее черной ночи».
В отдельных случая в нартских сказаниях портретная характеристика героев достигается путем использования образов из растительного и животного мира. В эпосе встречаются пейзажные зарисовки, которые являются своего рода лирическими отступлениями. Например, описание природы перед грозой: «…кёкню бетин къара туманла басхандыла. Кёк къаралып, жашнап, кюкюреп тауланы зынгырдатып, жерни титретип тебрегенди» [Архив КБИГИ. Папка №1 «Д»]. – «все небо заволокли черные туманы. Небо потемнело, появились молнии, загремел гром, от которого зазвенели горы, задрожала земля».
Или зачин сказания «Ачемез сын Ачея»: «Теппелери кёкге тирелген тауланы арасында, тар ёзенни жарып акъгъан, тау суну бойнунда элчик орналыпды» [Нарты, 1994. С.163 ] – «Среди высоких гор, подпирающих небо, на берегу горной реки, рассекающей узкую долину, расположено маленькое село».
Нам представляется, что приведенные выше примеры являют собой образцы более высокой ступени развития поэтического языка. Ибо, как пишет Ф.И. Буслаев, на ранних этапах создания эпоса, на переднем плане выступал человек, а пейзаж служил «лишь необходимым дополнением ясному представлению дел и характера человека». [Буслаев. 1941. C]
Итак, в ходе исследования мы видим, что пейзаж участвует в сюжетно-композиционной организации нартских песен и сказаний. При помощи пейзажа в них показывают, какие большие сложности и препятствия возникают перед героями во время похода, охоты (непроходимые горные тропинки, отвесные скалы, темные дремучие леса и т.д.). Чем более сложен пейзажно-эпический антураж, тем более героическими предстают усилия нартов в достижении цели и при этом пейзаж в какой-то степени служит для эпической героизации и идеализации нартских героев и их богатырских коней.
Литература
Остряков П. Народная литература кабардинцев и ее образцы. — Bестник Eвроопы. 1879, т. 4, кн. 8—9.
Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып.25. Тифлис, 1881-1929.
Урусбиев С.-А. Сказания о нартских богатырях у татар-горцев Пятигорского округа Терской области.— Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. 1881, Тифлис, вып. 1, отд. 2.
Алиева А. И. История записи и публикации фольклора балкарцев и карачаевцев в XIX —начале XX в.— Карачаево-балкарский фольклор в дореволюционных записях и публикациях. Нальчик, 1983.
Нарты. Героический эпос балкарцев и карачаевцев / Сост. Р.А.-К. Ортабаева, Т.М. Хаджиева, А.З. Холаев; вступ. ст., коммент. и глоссарий Т.М. Хаджиевой. Пер. Т.М. Хаджиевой, Р.А.-К. Ортабаевой. Отв. ред. А.И. Алиева. М., 1994.
Колпакова Н.П. О некоторых изобразительных средствах русской народной лирической песни. // Русская народная поэзия. Фольклористические записки Горьковского госунив., 1961, №1.
Соколов Б.М. Экскурсы в области поэтики русского фольклора, «Художественный фольклор» вып. 1, М., 1926.
Архив Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований. Ф.Ф. Папка №1 «Д».
Буслаев Ф. И. О преподавании отечественного языка. Л., 1941.
Комментарии (1)
butor
Группа:
Эльбрусоиды
Регистрация:
22.03.2012
Анкета