"Поэзия объединяет страны, народы, культуры и помогает людям понять друг друга. На протяжении веков мысли и чувства, облеченные в поэтическую форму, проникают в сердца людей, напоминая, что мы все одна большая семья и что мы, такие разные, на самом деле очень похожи друг на друга.

Отмечая Всемирный день поэзии, ЮНЕСКО также обращает наше внимание на удивительную способность поэтического слова пробуждать в человеке его творческие способности.

Решение провозгласить 21 марта Днем поэзии было принято ЮНЕСКО в 1999 году на 30-й сессии, проходившей в Париже.
Одной из основных целей Всемирного дня поэзии является поощрение языкового разнообразия и поддержка исчезающих языков посредством поэзии.

Кроме того, этот День призван содействовать развитию поэзии, возвращению к устной традиции поэтических чтений, преподаванию поэзии, восстановлению диалога между поэзией и другими видами искусства, такими, как театр, танцы, музыка, живопись, а также поощрению издательского дела и созданию в средствах массовой информации позитивного образа поэзии как подлинно современного искусства, открытого людям."
_______________________________________
_______________________________________

Журнал Prosōdia объявляет новый литературный конкурс, идеология которого, на наш взгляд, восполняет пробел в современном литературном процессе. Мы начинаем первый конкурс, особенность которого в том, что он не для писателей, а для читателей. Так же как журнал Prosōdia не столько для пишущих стихи, сколько для тех, кто находит смысл в их более или менее глубоком прочтении. Читатель вообще, кажется, довольно сильно обделён сегодня вниманием, зато его принято унижать — за некомпетентность и, что особенно драматично, за отсутствие.

Журнал Prosōdia — это определённое прочтение ситуации, сложившейся как в современной поэзии, так и в её осмыслении. И здесь хотелось бы подчеркнуть некоторые следствия этой ситуации, с которыми — как с не совсем ветряными мельницами — мы боремся посредством журнала, а теперь будем ещё и посредством конкурса для читателей поэзии.

Дело в том, что нельзя запретить плохую поэзию. Нельзя ввести санкции против так называемых графоманов. Нельзя бороться с целыми родами и жанрами поэзии лишь потому, что в них встречаются плохие стихи. Нельзя отвергать приёмы потому, что нам довелось встретить их в посредственных стихах. Между тем, читая современную поэтическую критику, кажется, что именно это и есть предел мечтаний наших уважаемых зоилов.

Продолжим, впрочем. Нельзя мерить авторов количеством плохих стихов — поэзия серьёзно выиграет, если мы будем мерить их количеством хороших. Нечего бить по рукам всякого, кто взялся писать и написал недостаточно ярко – лучше потратьте эти силы, чтобы похвалить тех, кто написал достаточно ярко. А то кажется, что в этой атмосфере охранительной подавляющей нетерпимости, которую экспериментаторы проявляют не в меньшей степени, чем культурные староверы, единственное, о чем может мечтать художник – чтобы его, не дай бог, не заметили и не забили сапогами за то, что он строки одного катрена начинал с союза «и», а также допускал усечённые рифмы.
Есть хороший пример того, как тонка грань между посредственностью и самобытностью: вода закипает при ста градусах, а при девяноста девяти — ещё нет. Кто покажет вот эту разницу в один градус? Никогда этого не сможет сделать охотник на ведьм. Но это истинно возвышенная цель, которая может ставиться пишущими о современной поэзии.

Запреты в культуре не работают, а если работают, то надо понимать, что это не культура. Если в центре один памятник, то это скорее идеология. Культура работает иначе: она с каждым достойным выстраивает отношения особо. Логике войны памятников здесь противопоставляется логика памятников для каждого, кто воплощает ценности для какой-либо группы. Слишком толерантно? Пусть именно ваша группа будет не слишком толерантной — и никто не мешает вам предъявить своих героев.

Много ли героев у современной поэзии? Есть партия тех, кто считает, что их должно быть 3-5, и тех, для кого адекватная происходящему картина начинает складываться только после того, как мы переберём около 50 имен — и это не предел. И главное, это конечное множество отделимо от бесконечного чаще всего тем самым одним градусом. И тем сложнее его формирование. Рискнем сказать, что сегодня в России никто не знает, кто её главные 50 поэтов. Точнее, есть люди, которые назовут достаточно имен, но консенсус по этому вопросу пока непредставим. В критике у нас пока больше принято толкаться локтями, чем внимательно читать. Если не вернуть навыки чтения, героев в поэзии у нас не будет.

Навыки чтения поэтического слова во многом потеряны. Критика как институт должна была бы помогать понять, чем поэзия живёт сейчас, но институт этот почти не действует. Призванный быть переводчиком-коммуникатором, он на деле ещё в большей степени далёк от читателя, чем сама поэзия. А без гида в современной поэзии читатель склонен теряться. А иной раз он открывает именитый журнал о современных стихах, видит в нём статью о том, какими убогими бывают стихи, использующие метафоры, и откладывает своё погружение в поэзию до лучших времён.

Просто нельзя запрещать ничего, кроме самого запрещения. Это не значит, что в культуре нет тупиковых направлений. Это значит, что мы не всё знаем о нетупиковых — и их поиск должен продолжаться. И этот поиск сам по себе вполне может быть ценностью. Если ставить цели в нашей сфере, то непременно возвышенные. Впрочем, стремление поддержать тех, кто стремится не затоптать за амбиции, а реконструировать и развить замысел, показать потенциал тот или иной поэтики, в сегодняшней ситуации вполне естественно.