"Кавказофобия" сегодня выходит на первое место среди прочих этнических предрассудков, присущих россиянам. С "фобиями" можно справиться, если подсознательное вывести на уровень сознания. Для этого нужны знания и умение анализировать информацию. Статью о "кавказофобии" для "Росбалта" подготовила Зинаида Сикевич, профессор, доктор социологических наук.

Кавказ - "особая цивилизация"

Этого мнения придерживаются многие кавказоведы, отмечая сходные черты всех народов Кавказа: близкие кровно-родственные и общинно-поселенческие формы самоорганизации (так, в Чечне в начале ХХ в. существовало 9 тукхумов, в которые входило около 40 тейпов, причем память о своей тейповой принадлежности, особенно у горцев, сохраняется и по сей день); однотипные обычаи (почитание старших, обычаи кровной мести, гостеприимства, куначества); сходные свадебные и похоронные обряды; похожие этикет и ценности (почитание земли предков, родовой генеологии, культ свободы и мужского достоинства).

Вместе с тем Северный Кавказ представляет собой наиболее сложный по национальному составу регион, где на сравнительно небольшой территории проживает свыше 50 народов, принадлежащих к двум расам (европеоиды и монголоиды) и к трем языковым семьям: северокавказской (чеченцы, аварцы, даргинцы, лезгины, ингуши, лакцы и другие малочисленные этнические группы /нахско-дагестанская группа/ и кабардинцы, адыгейцы, черкесы, абазины, абхазы /абхазско-адыгская группа/), для которых Кавказ является основным местом обитания; алтайской (азербайджанцы, карачаевцы, балкарцы, кумыки и ногайцы); индоевропейской (осетины, курды, таты /иранская группа/, русские и украинцы /славянская группа/, армяне и греки.

Характерной чертой их расселения является так называемая этническая "чересполосица", когда крайне трудно вычленить территорию того или иного народа. Надо понимать, что границы между республиками Северного Кавказа (их - 8, включая Дагестан, где живет около 30 этнических групп) носят достаточно условный характер, что нередко приводит к выдвижению этно-территориальных претензий.

Традиционными занятиями горцев были скотоводство и ремесла (в частности, производство холодного оружия), а в условиях скудности земли некоторые роды искони промышляли набегами, захватывая у своих равнинных соседей женщин, скот, съестные припасы.

Геополитика

Кавказ как "порубежный" евроазиатский регион, где непосредственно соприкасаются северо-западная христианская и юго-восточная исламская цивилизации, всегда вызывал стратегический интерес у крупнейших мировых держав.

Особое внимание к этому региону предопределено как его географическим положением ("мост между Европой и Азией"), так и значительными экономическими ресурсами, в частности, нефтью. К концу ХIХ века - особенно после победы в последней русско-турецкой войне - геополитический приоритет России на Кавказе признавался всеми мировыми державами. Подобная ситуация сохранялась в течение всего периода существования СССР, но распад Союзного государства коренным образом изменил кавказскую ситуацию.

Сегодня происходит новый стратегический передел этой территории. Оставшийся за Россией Северный Кавказ в этих геополитических "играх" играет далеко не последнюю роль, хотя притязания на него впрямую никем "со стороны" не декларируются.

История завоевания Северного Кавказа

Для большинства русских "покорение Кавказа" в ХIХ веке - это не более чем социо-культурный артефакт, изрядно романтизированный классической литературой (достаточно вспомнить хотя бы "Хаджи-Мурата" Л.Толстого или "Бэлу" Лермонтова). Однако для многих представителей северокавказских народов - это реальная политика "замирения" горцев, проводимая в интересах империи русским генералом Ермоловым и его последователями в течение всей кавказской войны 1817-1864 гг.

Политика, которая привела к массовой - во многом, вынужденной - эмиграции адыгов, черкесов, других народов Северного Кавказа в Турцию и другие страны Ближнего Востока. Политика, которая изменила и этнодемографическую структуру региона в пользу казаков и русских в целом.

Сталинские депортации

Тот же эффект, только более сильный - потому что еще живы очевидцы тех трагических событий - оказывает и память о насильственных высылках с исконных земель в безводные казахстанские степи под предлогом "сотрудничества с "немецко-фашистскими оккупантами", в ходе которых погибли тысячи безвинных стариков, женщин и детей. Совершенно ясно, что закон о реабилитации репрессированных народов, инициированный еще Н.С. Хрущевым, но так и не реализованный в полном объеме, мог лишь частично смягчить трагедию, постигшую чеченцев, ингушей, балкарцев, тем более что часть их земель уже оказалась занятой не пострадавшими от репрессий соседями, которые не собирались их возвращать прежним "хозяевам".

Религия. За исключением осетин, народы Северного Кавказа исповедуют ислам. Однако они были обращены в мусульманскую веру относительно поздно - окончательно лишь на рубеже 18 и 19 вв. До принятия ислама большая часть горцев придерживалась языческих культов, которые пронизывали традиции и образ жизни этих народов. Поэтому чрезвычайно устойчивыми оказались нормы обычного права (адата), в большинстве своих предписаний противоречащих исламскому праву (шариату).

В период "полунезависимости" Чечни (1996-1999 гг.) попытки построить теократическое государство и повсеместно внедрить ислам оказались неудачными, встречая прямое и скрытое сопротивление - прежде всего из-за несоответствия исконным, впитанным с детства, традициям и предписаниям, в частности - кровной мести, которую ислам однозначно запрещает.

Исламская идея - в большей мере "личина", рассчитанная на финансовую поддержку национальных движений Северного Кавказа со стороны богатых арабских государств, и роль исламского фактора в этом регионе, на мой взгляд, искусственно преувеличена.

Казаки

Дополнительным дестабилизирующим фактором в этом регионе является присутствие казаков, прежде всего терских, которые обладают особой субэтнической идентичностью ( "мы - не русские или украинцы, мы - казаки"). В ряде случаев они выступают третьей стороной конфликта, выдвигающей собственные притязания в защиту казачьих интересов.

Ситуацию усугубляет еще и тот факт, что в отличие от большинства русских, мигрировавших на Северный Кавказ, главным образом, в годы первых пятилеток (так называемая трудовая миграция), казаки начали расселяться на землях, соседствующих с территориями горцев, уже на рубеже 16-17 вв., и считают себя таким же коренным населением Северного Кавказа, как и горцы.

Конфликты

Конфликты на Северном Кавказе имеют различную степень насыщенности: 
- напряженность в отношениях между соседствующими общностями; выдвижение требований элитами, которые, однако, не сопровождаются массовой этнической мобилизацией (например, карачаево-черкесский конфликт); 
- попытка силового решения конфликтной ситуации при массовой вовлеченности в конфликт обеих конфликтующих сторон (например, осетино-ингушский конфликт);
- полномасштабные военные действия с непосредственным вовлечением в конфликт в качестве стороны государства (чеченский конфликт).

Все перечисленные выше факторы - прямо или косвенно - не могут не влиять на межэтнические отношения, в особенности между русскими и представителями кавказских народов, как на самом Северном Кавказе, так и за его пределами.

Межэтнические отношения (русские и представители народов Кавказа)

Национальные отношения актуализируются и в групповом сознании, и в социальном поведении прежде всего тогда, когда они приобретают негативный конфликтный характер. Национальная принадлежность в этом случае выступает в качестве знака - символа.

Насколько эта проблема характерна для Петербурга? Северная столица, вслед за Москвой, для национальной миграции продолжает оставаться притягательной. Число представителей этнических меньшинств постоянно пополняется за счет беженцев и вынужденных переселенцев - как из регионов самой России, так и нового зарубежья. Именно они - по вполне объективным причинам (сложности с регистрацией, более высокий уровень безработицы, низкий уровень культурной адаптации) - во многом формируют маргинальные слои населения.

Поэтому не вызывает особого удивления, что, судя по данным исследований лаборатории этнической социологии и психологии НИИ комплексных социальных исследований СПбГУ, только треть опрошенных петербуржцев (данные 2000 г., выборка квотная, 787 чел.) обычно обращает внимание на национальность окружающих, и почти половина (48,7%) фиксирует ее, если эти окружающие им чем-то несимпатичны.

Как выяснилось, "нерусская" внешность может стать знаком "антипатичной" национальности, причем чаще всего эта фиксация носит региональный, а не этнический характер. Не азербайджанца, к примеру, или чеченца замечает петербуржец в уличной толпе, а "лицо кавказской национальности", так как дифференцировать отдельные народы Кавказа по внешнему облику подавляющее большинство русских не в состоянии.

Именно в этом состоит одна из причин столь оскорбительного для представителей народов Кавказа словосочетания "лицо кавказской национальности", первоначально пущенного в оборот работниками правоохранительных органов. Это совершенно абсурдное определение (ведь никто не подумает назвать русского или украинца "лицом славянской национальности") психологически объясняется тем, что Кавказ и кавказец для русского человека исторически сложились в собирательный, к тому же изрядно мифологизированный образ. Причем рядовой "обыватель" чаще всего не придает этой псевдоэтнической категории сколько-нибудь негативной оценочной окраски.

Как выяснилось в ходе серии исследований (1999-2001 гг.), в своем поведении русские Петербурга обнаруживают достаточно высокий уровень этнической терпимости. Так, только каждый пятый петербуржец предпочел бы работать исключительно с представителями своего народа, остальным это попросту безразлично. Более половины опрошенных жителей города (58,3%) не имеет ничего против брака члена своей семьи с представителем другой национальности (категорически против - лишь 7,8%).

Вместе с тем отрицать наличие "кавказофобии" в сознании многих жителей крупных российских городов было бы по меньшей мере лицемерием. Именно "кавказофобия", по данным многих исследователей, сегодня выходит на первое место среди прочих этнических предрассудков, присущих россиянам. Скорее всего эта неприязнь возникает как непроизвольная реакция на реальную или мнимую, но непропорциональную концентрацию представителей кавказских народов в наиболее доходных или престижных социальных нишах, на которые претендуют менее удачливые представители национального большинства.

Примечательно, что чеченская война не оказала особого влияния на степень неприязни петербуржцев к представителям народов Кавказа, и к концу 90-х гг. даже несколько снизилась (так, если в 1992 г. три четверти петербуржцев полагали, что "чем меньше в городе приезжих с Кавказа, тем спокойнее", то в 1999 г. подобной точки зрения придерживалось лишь 69,1% опрошенных, хотя безусловно и эта цифра опасно высока).

Мотивы неприязни к выходцам с Кавказа в ходе исследования формулировались самими участниками опроса. Чаще всего назывались негативные свойства характера (например, "злые", "высокомерные", "нахальные" и т.п.) или ненормативные черты социального поведения ("наживаются за наш счет", "уверены в том, что все покупается", "склонны к бандитизму и террору", "презирают русских" и т.п.).

Судя по чертам коллективного портрета, написанного петербуржцами, они чувствуют себя беззащитной жертвой перед "чужаком", поведение которого интерпретируется как нарушение общепринятых социальных норм, как маргинальность. Таким образом, "кавказофобия" имеет скорее оборонительный, чем наступательный характер. Не случайно для многих носителей антикавказских стереотипов отношение к ним явно избирательно: "не люблю только тех, кто приезжает к нам", "торгашей, а не весь народ", "тех, кто устроился на теплых местах как у себя дома" и т.п. (такого рода ответов - почти треть от общего числа суждений негативной направленности).

Таким образом, человек, неприязненно относящийся к представителям народов Кавказа, как бы даже стыдится своего отношения, понимает его не нормативность и пытается оправдать себя именно избирательностью объекта неприязни.

Немалую роль в возникновении кавказофобии сыграл социально-экономический кризис, в условиях которого в выигрыше оказались более предприимчивые и социально мобильные люди, к тому же гонимые из мест своего традиционного проживания массовой безработицей, резким падением уровня жизни и межэтническими конфликтами.

Малый бизнес, - а именно в нем выходцы с Кавказа чаще всего находят свое место, - мигрируя в российские города, и без того служит мишенью всеобщей критики. Недовольство населения криминальностью этой сферы охотнее обращается против торговца-"чужака", который "нас" же в "нашем" городе еще и "обирает". Такой ход рассуждений соблазнительно прост и удобен: обирает - не потому, что нечестный человек, а оттого, что - "не-наш", собственный же народ оказывается жертвой злокозненных чужаков.

Предприимчивость и социальная мобильность приезжих с Кавказа раздражают еще и потому, что именно эти качества, судя по данным наших исследований, не входят в число типичных для русского человека. Определенное значение имеют и хорошо известные психологам различия в бытовом поведении "южан" и "северян": демонстрационный тип "южного" поведения у более сдержанных русских, для которых скромность все еще является нормой общественного поведения, вызывает непроизвольную, подчас неадекватную реакцию (так, например, повышенное чувство собственного достоинства, свойственное кавказцам, трактуется как высокомерие).

Наиболее значимым фактором, обусловливающим степень "кавказофобии", судя по данным нашего исследования, оказался возраст. Так, если среди петербуржцев старше 55 лет неприязненно к приезжим с Кавказа относится менее 40%, то среди молодежи (18-25 лет) - 70,3%. Почему именно молодежь более нетерпима в восприятии людей "чужой" крови, чем зрелые люди?

Кризисное состояние общества и разрушение символического мира особенно дезориентировали молодежь, которая ищет четкие и привлекательные идеалы, а в отсутствие таковых - выбирает социальную агрессию. На фоне радикализации этнических конфликтов, этничность - как чувство принадлежности к "кровной" группе - становится самоценностью, которая только и может обеспечить психологическую защищенность в сложных социальных условиях. Молодежь - в силу возрастных особенностей - легче усваивает национальную фразеологию, идентифицируется с ней. Кроме того, она просто нуждается в некоей групповой идее, причем, в силу особенностей юношеской психологии, любая идея гипертрофируется и искажается - как в кривом зеркале.

Кроме того, юности присуща установка на "свою" группу, "своих" товарищей, которые помогут и защитят. Традиционной командой - жестко структурированной референтной группой - может стать не только уличная банда, но и военизированное формирование экстремистского толка. Тем более, что "черно-белое" восприятие действительности, присущее молодежи, так удобно делит окружающих на "своих" и "чужих".

"Кавказофобия" во многом ситуативна, это - не устойчивый предрассудок, но молодость формирующегося русского этнонационализма, обнаруженная в ходе наших исследований, представляется наиболее тревожным фактом, особенно в многонациональном Российском государстве.

(rosbalt.ru)