Молодой карачаевский поэт и драматург Бурхан Берберов - обладатель дипломов двух престижных московских вузов: ГИТИСа и Литературного института им. М. Горького (поэтический семинар Л. Ошанина). Но ни по одной, ни по другой специальности не проработал и дня, предпочтя им скромный промысел стригаля на высокогорных пастбищах Карачая. Его первая пьеса "Деревянные сани", повествующая о депортации балкарцев и карачаевцев в годы сталинщины, увидела свет на страницах всероссийского журнала "Современная драматургия" (1992, № 5-6). Подборки лирических стихов публиковались в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Турции.

ЗОВ
(Рассказ)

Весь вечер до слуха Хусея доносился снова и снова голос его брата Хасана. Это встревожило его…
После смерти Хасана он испытывал такое состояние впервые. Хусей расценил этот странный голос как призыв, как зов…
Не зная, что предпринять, чем успокоить себя, он решил, дождавшись темноты, чтобы не попадаться на глаза сельчанам, отправиться на могилу брата.
"Ну, теперь-то, кажется, все улеглись, - сказал он себе, собираясь в дорогу. - С Богом!... Береженого Бог бережет, - мелькнула у него мысль. И он сунул в карман складной нож. Мало ли что может приключиться в такую пору…"
Хусей посмотрел на картину, висевшую над его кроватью. Он не знал, кто ее туда повесил. Он пальцем провел по запыленному полотну и оттуда выглянула радуга.
Наконец он вышел из дому. Ночь стояла безлунная. "Это и хорошо, - подумал Хусей, - в темноте никто не узнает, даже если и увидит".
Идет Хусей по улице, и голос Хасана вместе с ним. Не дает покоя, сжимает сердце, душу. Идет, как невидимый спутник.
"Хасан, Хасан, хотя ты и умер, а голос у тебя остался прежний. Я сразу узнал его. Я отличу его среди тысяч голосов, сколько бы лет ни прошло. Как я соскучился по нему! Как я буду рад поговорить с тобой снова! Не было дня, чтобы я не вспоминал о тебе, я живу, повторяя тебя… Давно я уже не был на твоей могиле. То ли кладбище меня пугало, не знаю. Но ни один день не замолкал во мне вопрос: почему? почему?
Почему ты умер? Как все так получилось? Лучше бы я умер, а ты остался. Почему же ты унес свою боль с собой, почему не поделился ни с кем? Неужели я или кто-то другой не помогли бы тебе, не разделили бы ее с тобой?
Услышав сегодня твой голос, я вздрогнул, встрепенулся: наконец-то ты ответишь на мой вопрос, наконец, скажешь, успокоишь мою душу, брат".
Так, разговаривая сам с собою, Хусей шел в сторону кладбища. Ему казалось, что Хасан слышит его, говорит с ним, но ответа на свой вопрос: почему? почему? - он так и не получил.
Приблизившись к кладбищу, Хусей услышал чей-то плач. "О, Господи! Почему это голос брата перешел вдруг в плач?" - растерявшись, Хусей прижался к скале. И тогда он увидел, как впереди, по склону горы, взявшись за руки, шли мальчик и девочка. "Кого еще черт несет! Кто это бродит в столь поздний час в таком месте! - с досадой подумал он. - А с мальчиком-то что случилось, чего он так расплакался?"
Приглядевшись, он узнал в них соседских детей и, оторвавшись от скалы, пошел навстречу.
При виде Хусея мальчик заплакал еще громче. "Это я, Хусей, сосед ваш, не бойтесь меня. Что вы тут бродите так поздно?" - спросил он у них. Мальчик продолжал плакать. Девочка, узнав Хусея, стала успокаивать брата. Она рассказала ему, что они весь вечер искали свою корову в кукурузе. И вот, не найдя ее, возвращаются домой.
- А что с братом случилось, чего он так расплакался? - спросил Хусей.
- Он увидел на кладбище кого-то и стал плакать. Все не может успокоиться. Ничего не могу с ним поделать. Такой плакса. Вначале стал говорить, что кто-то идет за ним. Напугал меня до смерти. Сама-то я ничего не видела. Может, тот человек боится меня. Или ему, - она кивнула на брата, - привиделось все... Не знаю. Раз он даже сказал, будто исчез тот человек, - говорила девочка Хусею.
- Я не плачу, кто сказал, что я плачу? - вдруг перебил ее брат.
- Вот видите, когда я ему говорю: не плачь! - он отвечает, что это другой человек плачет, - вставила сестра.
Не умея определить, кто из них двоих старше, Хусей спросил об этом детей. Они, перебивая друг друга, стали доказывать: я старше!.. нет, я старше!.. Вот придем домой, спросим у мамы... Увидим тогда, кто старше!..
С этими словами они заторопились домой.
Проводив взглядом ребят, Хусей открыл калитку и вошел на кладбище. Подошел к могиле брата.
Он еще рта раскрыть не успел, как раздался голос Хасана:
- Пришел?! Пришел?! Я знал, что ты придешь...
Хусею голос показался каким-то холодным. Хотя сам он не произнес ни звука, но слова, звучавшие у него в сердце, казалось, были слышны на весь мир.
- Хасан, как такое могло случиться? Твоя мать так тяжело переживала. Как мог ты утонуть в неглубоком озере, в котором мы в детстве так часто купались, брат? - начал Хусей. - И помнишь, как однажды на озере прямо над нашей головой засияла радуга и мы, прыгая, доставали до нее?..
Голос Хасана, как бы зная заранее все, что скажет ему Хусей, перебил его.
- Я открою тебе сейчас одну тайну. Хотя мы и выросли с тобой в одной семье, но мы... не родные...
- Почему ты так говоришь, Хасан! Смерть не разлучает братьев, - сказал Хусей и замолчал, дожидаясь ответа.
Хасан молчал. Хусей чувствовал какую-то неловкость.
- Ты хочешь жениться на Асият, Хусей? - спросил наконец голос.
- Да, это так, - ответил Хусей, не зная, радоваться или огорчаться этому вопросу.
- А мама не против? - продолжал Хасан.
- Нет, она не против, - ответил Хусей.
- А Асият?
- Тоже.
- Я тоже любил ее, - грустно произнес Хасан. - Я и сейчас ее люблю. Из-за нее я не знал покоя там, не знаю и тут...
Хусей не ответил. Молчал, точно язык проглотил. Он не мог ничего сообразить. Знай он раньше, что так обстоят дела, вряд ли выбрал бы Асият. Он почувствовал себя виноватым перед Хасаном.
- Асият моя родная сестра, - сообщил вдруг Хасан.
- Как сестра? - словно очнулся Хусей.
- Я тебя затем и позвал, чтобы сказать это. Мама скрывала от нас. Но теперь для меня тайн не существует. В нашем роду мужчины живут мало, ты сам знаешь. Они по разным причинам умирают внезапно. Я был последним мужчиной. После меня родилась Асият. Будто зная, что я не продолжу рода, родители мои обменяли тебя на Асият, усыновили. Дали наше имя. Они надеялись, что ребенок из другого рода будет более счастливым, что судьба его будет иной. Они хотели в тебе видеть продолжателя нашего рода, верили, что ты сохранишь его. Я не знал всего этого и любил Асият.
Когда пришло время жениться, мама не хотела и слышать об этом. "Бери кого хочешь, - говорила она, - но только не Асият. Пока я жива, ноги ее здесь не будет. Если когда-нибудь ты это сделаешь, то я тебе не мать...
Когда я понял, что мне ее не переубедить, я, не зная, что делать, пошел к озеру, - вздохнул Хасан.
- Если можешь, Хасан, покажись. Я больше не могу так разговаривать, не видя тебя, - сказал Хусей
- Что толку от того, что ты меня увидишь?! Давай так поговорим, - ответил Хасан.
- Ты хочешь напугать меня? - спросил Хусей.
- Мне незачем пугать тебя. Я тебе, Хусей, в таком виде показаться не могу.
- В каком виде есть - так и покажись. Я же не боюсь, чего тебе бояться, - настаивал Хусей.
- А я тебя вижу, - сказал голос Хасана.
- Если так, то покажись. Я тоже хочу тебя видеть. Постепенно фигура Хасана начала вырисовываться в темноте.
- Я тебя, Хасан, начинаю видеть, - заговорил Хусей. - Вижу ноги. Они не касаются земли. Вижу глаза. Руки... Дай обниму тебя!
Он встал и, подойдя к Хасану, хотел обнять его. Но, не находя никого, как большая птица, двигал и двигал руками.
- Хасан, Хасан, что со мной? Я тебя обнимаю и не чувствую. Все равно, что себя обнимаю...
- Меня нельзя обнять, Хусей, - сказал Хасан.
Хусей почувствовал слабость. Он огляделся по сторонам, чтобы присесть. Увидев это, Хасан предложил ему, указывая на свою могилу: "Садись сюда..."
Хусей, не зная, как поступить, стоял в нерешительности.
- Могила моя, я тебе разрешаю. Садись, не бойся, - повторил Хасан. И Хусей сел.
- Мне очень плохо, - сказал он, держась за сердце. - Хасан, почему мои родители при жизни оставили меня сиротой? А твоя мать, почему она скрывала все это время? Неужели боялась, что на мне прервется ваш род? Почему молчала? Отец... мать... Они мне кажутся ветром, который развевает гривы лошадей, гонит облака по небу... И откуда он взялся в такую тихую ночь, этот ветер, - говорил Хусей.
- Это ветер смерти, - сказал ему Хасан.
- Почему ты так говоришь?
- Я знаю. Он пришел, чтобы еще кого-нибудь унести.
- Как бы остановить его, Хасан? Кинжалом нельзя отогнать? - сказал Хусей, вынимая нож.
- Нет, Хусей, он не уйдет, пока не возьмет свое. С пустыми руками он не уйдет.
- Но я-то что должен делать? Скажи что-нибудь, не тяни, а то сердце не выдерживает, - сказал Хусей.
- Откуда мне знать, что тебе делать. Мы с тобой в разных мирах находимся...
- Неужели я начал умирать? - шепнул Хусей, сползая с края могилы. Он схватился за сердце. - Слушай, как свистит этот ветер... Так что сердце не выдерживает, - сказал он. Хасан взял у Хусея нож и вонзил себе в сердце. Полилась кровь. Приложив руку к ране, Хасан обратился к Хусею.
-Я понял, ты любишь Асият... Я тоже ее люблю. Хусей, Хусей, смотри: кровь. Ты видел такую кровь? Как радуга...
Хусей взглянул на протянутую руку брата, затем перевел взгляд на его лицо, но брата уже не было.
Хусей, продолжая лежать ничком на могиле Хасана, вдруг увидел, как из его собственной гpyди полилась кровь, стекая на земляной холмик.
И вновь до его слуха донесся плач маленького ребенка.

Перевод с карачаевского автора.
Литературно-художественный и историко-культурный журнал Юга России "ЮГО-ПОЛИС", № 3, 1994 г.

Их не сумела разлучить жизнь. Разлучит ли смерть?
Рецензия Ж.Аппаевой на пьесу Бурхана Берберова "Деревянные сани".

"...Так же непостижим с точки зрения обычного сознания смысл полета двух стариков"
Рецензия Урусбиевой на книгу Бурхана Берберова "Крик камня: Повести, рассказы, пьеса".