Каншау-бий

Н.П. Тульчинский

КАНШАУ-БИЙ*

(поэма)

Темою, вдохновившею горского певца, воспевшего героя поэмы в весьма стройных и рифмованных стихах, послужил следующий рассказ, который считаю нужным привести здесь, без чего сама поэма будет мало понятна для читателей.

Герой поэмы Каншау-бий принадлежал к фамилии первостатейных карачаевских князей Крымшамхаловых, ныне живущих в Кубанской области, Баталпашинского отдела, в селении Карт-Джурт, расположенном в верховьях р. Кубани.

По преданиям горцев и сохранившимся памятникам достоверно известно, что Баксанское ущелье Нальчикского округа, начиная от нынешнего поселка Гижгита (жители этого поселка - потомки карачаевцев) вплоть до верховьев р. Баксана, когда-то было населено карачаевцами.
В то время, к которому относится поэма "Каншау-бий", Крымшамхаловы жили в ауле Эль-Джурт, существующем по настоящее время (этот отселок состоит из нескольких сакель) и расположенном у подножья скал, на левой стороне р. Баксана, в 5-6 верстах выше селения Гюрхожана. В поэме это селение названо "Тар-аууз", что значит по-горски "узкий проход".
По преданию карачаевцев, родоначальником Крымшамхаловых был Бекмурза, у которого было четыре сына: Эльбуздук, Камгут, Каншау-бий - герой поэмы и Гилястан. В молодости, по обычаю того времени (имеется в виду аталычество - Ред.), второй сын Бекмурзы Камгут воспитывался в Кабарде у князей Бибертовых. В доме Бибертовых Камгут был пленен необыкновенной красотой малолетней дочери своих воспитателей по имени Гошиах, которую, он во что бы то не стало, решил похитить, вырастить, а потом жениться на ней. Преследуя такую мысль, Камгут стал придумывать способ к тайному увозу малолетней красавицы. Случай этот скоро представился.

Камгут был славный и неустрашимый наездник и у князей Бибертовых занимался выездкою неуков-лошадей.

Прежде всего, Камгут исподволь приучал к себе маленькую Гошиах: он стал часто возить ее на прогулки, сажая ее впереди себя на лошади. В одну из таких прогулок Камгут, на хорошо выезженной лошади, вместе с Гошиах умчался к себе, в аул Эль-Джурт. Здесь до времени женитьбы на Гошиах, чтобы скрыть ее от взоров посторонних и братьев и от поисков родителей, Камгут устраивает хижину в земле, куда помещает свою красавицу, отдавши ее на попечение одной старушки.

Такое положение длится несколько лет. Камгут стал славен, его доблести прогремели по всей окрестности, а Гошиах расцвела в пышную розу. Тут бы только пожелать счастья молодым людям, но к крайнему прискорбию, Камгуту не пришлось осуществить свои заветные желания. Бог рассудил иначе: Камгут сделался жертвой свирепствовавшей в то время в горах черной оспы.

После смерти Камгута тайна его стала известна Каншау-бию. Он также прельстился необыкновенной красотою Гошиах и, вопреки обычаю, по которому она должна была выйти замуж за старшего брата, сам женился на ней. Но неумолимый рок и тут зло надсмеялся над несчастной красавицей. Этот брак, совершенный по взаимной любви, причинил обоим супругам неизъяснимые страдания, которые прекратились только с их смертью. Эти злосчастья вытекали из следующих обстоятельств:
Каншау-бий был молочным братом одного из кабардинских князей Атажукиных, который страстно полюбил его и пользовался такою же любовью и со стороны Каншау. Молочное родство и взаимная любовь тесно сблизили молодых людей, ставших почти неразлучными. Отсюда вытекало то, что Каншау бывал очень часто в доме князя Атажукина, где также подружился с женою своего молочного брата. Эта женщина и является злым гением всей жизни Каншау и его жены Гошиах.

Заботливая природа обильно наделила Каншау-бия самыми прекрасными душевными и физическими качествами: он был умен, храбр, честен, необыкновенный красавец, он отличался высоким ростом, плечистостыо, стройностью и чрезвычайно тонкой талией. Рассказывают, что когда Каншау лежал на боку, то в промежуток между талией и местом лежания свободно проходил кот; между его  ступней и полом свободно проходил цыпленок (высокий рост, тонкая талия и  высокий подъем ноги считались  одними  из признаков человека знатного рода - Ред.) … Немудрено, что обладатель таких физических и духовных качеств помимо своей воли легко пленил сердце коварной жены князя Атажукина; онa признается в пламенной к нему любви и настаивает на  близких свиданиях. Честный Каншау, как "рыцарь без страха и упрека", как библейский Иосиф, с негодованием отвергает эту женщину. Он горячо упрекает ее  и просит не забывать о святых  обязанностях  супруги.

Оскорбленная  и  уязвленная в своих заветных чувствах и вожделениях, княгиня Атажукина задумала жестоко отомстить непокорному и неподатливому другу своего мужа.
Улучив удобную минуту, княгиня жалуется мужу, что Каншау-бий, забыв молочное родство, дружбу и любовь всего княжеского дома, хотел обесчестить ее. Но эта жалоба не имела успеха: князь, вполне веря в неподкупную честность своего молочного брата, не поверил жене. Тогда она прибегает к более верному способу мести - к  отраве.

Несмотря на такой резкий разлад с  княгиней, Каншау  не переставал посещать княжеский дом. Между тем, задумав, во что бы то ни стало погубить Каншау, княгиня однажды, в ожидании его приезда, приказала наварить пива и приготовить угощение. Когда Каншау приехал, княгиня необыкновенно ласково приняла его и после обычных приветствий стала не в меру радушно угощать. Во время угощения княгиня незаметным образом всыпала в чинак (деревянная чаша - Ред.) с пивом ослиный мозг (по верованиям балкарцев и карачаевцев ослиный мозг - отрава - Ред.) и еще какое-то зелье и эту чашу она поднесла Каншау-бию с убедительной просьбой выпить. Проницательный Каншау с самого момента своего появления в доме сразу сообразил, что радушие хозяйки есть не что иное, как замаскированная интрига, и что,  подносимая чаша с пивом заключает в себе нечто пагубное, но памятуя девиз своего народа: "Лучше умереть, чем казаться в глазах врага трусом и малодушным", взял чашу и выпил пиво до дна. Почуяв посторонний, неприятный вкус, Каншау уже не сомневался, что он отравлен; тогда он разбивает чашу о пол со словами: "Да переведется весь твой  род подобно сей разбитой чаше, которая теперь не чаша дружбы, а чаша коварства и злобы", покидает княжеский дом навсегда.
Вскоре после выпитого зелья, Каншау заболевает какой-то никому неведомой болезнью, симптомы которой выразились в том, что у него начали гнить конечности и выпадать волосы. Застигнутый таким неожиданным несчастьем, Каншау серьезно призадумался и стал искать средства облегчить свою участь. Но так как в своем крае не было никого, кто бы мог помочь ему, он решил отправиться в Персию.

Из поэмы видно, что Каншау поселился в Шемахе. Там судьба сталкивает его с одной старухой-персианкой, которая взялась его вылечить, но ценою его личной дорогой свободы, или попросту сказать, на условиях женитьбы на ней. Перед Каншау-бием предстала дилемма: не согласиться на условия старухи - значит заживо сгнить, обречь себя на тяжкую и мучительную смерть; согласиться - значить продать свою свободу и навсегда распроститься с родиной, милой женой и дорогими детьми. Но в последнем случае все-таки npoглядывал слабый луч надежды: авось-де старуха скоро умрет и тогда он опять свободен. Таким образом, из двух зол Каншау выбрал меньшее: он принял условие старухи.

Через месяц Каншау совершенно выздоровел и уже состоял в качестве мужа противной старухи.
Однако возвращение здоровья, купленного столь дорогой ценой, не могло дать спокойствия Каншау-бию. Где бы он не находился, в поле, дома, в одиночестве, среди людей, днем ночью - словом везде и всегда видел перед собой нежные лица горячо любимых жены и детей, покинутых им на родине. Их прекрасные лица, искаженные страданиями  разлуки с ним, были для него живым укором за то, что он их бросил, а сам живет на чужбине. Такое состояние духа причиняло ему невыразимые  страдания. Он сделался угрюм, скучен, искал уединения, потерял сон и аппетит.

Такое угнетенное состояние духа Каншау-бия, не могло ускользнут от внимания старухи-жены; она отлично понимала грусть своего мужа и, чтобы дать ему возможность развеяться, она разрешила Каншау поехать на родину, но только не более как на три года, предупредив при этом, что если он вздумает остаться на родине более этого срока, то страшная болезнь к нему опять вернется, ибо, предвидя это обстоятельство, она его вылечила только на несколько лет.
Само собой разумеется, Каншау с величайшей радостью воспользовался предложением своей ненавистной жены-старухи и немедленно отправился на родину. Здесь, на родине, Каншау счастливо прожил с женой и детьми более трех лет и жил бы, конечно, больше, но  к ужасу своему стал замечать, что мучительная болезнь снова стала; возвращаться. Тогда он решил окончательно покинуть родину. С этой целью, забрав семью, он отправляется в аул Баташево. Здесь он оставляет жену у ее родственников, а сам тайком от нее, забрав дочерей Кантин и Каз, уезжает в Шемаху.

В Шемахе, говорят, Каншау, любимец хана, выдал за последнего замуж свою старшую дочь Кантин, а младшую дочь Каз - за  владетельного кумыкского князя, который в честь ее назвал свой народ казикумыками.

О жизни Каншау-бия, относящейся к этому периоду времени, о его смерти в горском народе существует несколько вариантов.В поэме же говорится, что когда гяурские войска (гяур - иноверец - Ред.) брали. Эривань, Каншау был на мосту убит пушечным ядром.
После  смерти Каншау  злосчастная Гошиах опять вернулась в Эль-джурту (Тар-ауз) и согласно обычаю,  вышла замуж за старшего брата Каншау, калеку Эльбуздука. В этом замужестве Гошиах прожила еще 8 лет, и, как видно из песни, это время для нее было сплошным страданием. Умерла Гошиах в селении Эльтаркач, в Кубанской области, куда переселились Крымшамхаловы. В Эльджурте же и по настоящее время сохранились два памятника, один в честь Гошиах, называется "Гошиах-Каласы" ("Замок Гошиах"), а другой в честь Камгута - "Камгут-Кешене" (Склеп Камгута")…

Когда храбрый Каншау-бий родился в Тар-аузе,
Для Тара-ауза отверзлись врата Бога.
Когда храбрый Каншау удалился из Тар-ауза,
Аул карачаевский, подобно орлиным перьям,
Рассыпался по камням и лесам.
Когда храбрый Каншау жил в Тар-аузе,
Были мы богаче Непе-базара".
Теперь же, когда храбрый Каншау покинул Тар-ауз,
Пусть моровая язва не выходит из Тар-ауза.

У князя Бекмурзы родились четыре сына;
Старшего звали Эльбуздук.
Когда он встречался с неприятелем,
Был лев и становился в львиную позу.
Но пуля пробивает ему крестец.
И он разлучается с равными себе узденями.
Второй сын, князь Камгут,
Преждевременно с жизнью расстался.
Третий сын Каншау-бий.
Князь Каншау водил дружбу с плоскостными князьями;
Он улыбался без смеха,
С князьями и ханами разъезжал,
Он проникал в душевные тайны людей.

Княгиня Гошиах так сказала:
- Взглянувши в окно, я видела в тени равнины лисицу.
Ее карачаевские охотники, преследуя, в волка превратили.

Да переведется весь род Атажукиных;
Они накормили Каншау ослиным мозгом,
Они моего милого Каншау-бия с ума свели.
Мой милый Каншау ушел в Шемаху к казикумыкам.
Не желаю даже злейшим врагам и недругам
Довериться друзьям, подобным  Атажукиным.
Эльбуздук калека, ни на что не способен,
Гилястан еще молод,
Я же, женщина слабая, приношу всем  одно несчастье.
Покуда мой Каншау вернется из цветущей Шемахи,
Кто, как он, Тар-ауз будет оберегать?
В крепости Эривани (Ириуани) горят огни без дыма,
Я отдам замуж Кантин и Каз без калыма
Тому, кто сообщит верную весть о моем Каншау.

- Пойдем, Карачач (служанка Гошиах), к Черному камню,
Посмотрим, не едут ли всадники с равнины Мухур,
Узнаем, жив ли мой милый Каншау-бий.
Если умер, памятник князю у Черного камня поставим,
Будем плакать и рыдать,
Чтобы (от жалости) Черный камень на две части раскололся.
Будем плакать и рыдать так,
Чтобы трескалась земля и лопались камни.
Кто же из тысяч испытал
То, что мы изведали, злосчастные?

Плача и рыдая, к Черному камню пошли,
С равнины Мухур нескольких всадников приметили.
- То едут ли горцы, иль кабардинцы?
Нет ли среди них храброго Каншауа?
Не похожа ли лошадь среднего на жеребчика Генже?
Не носит ли всадник оружие, как мой Каншау?
Они навстречу всадникам пошли,
Каншау-бия на жеребчике Генже встретили.
Они друг другу несказанно обрадовались,
Радостно обнялись, домой отправились.
Там веселилась карачаевская молодёжь.

Княгиня Гошиах так сказала:
- По-прежнему мы в Тар-аузе.
Жили  опять мы с моим Каншау-бием счастливо,
Теперь он должен возвращается в цветущую Шемаху.
Он не может  изменить  данному слову своему.
Лисьей шапки с не загнутыми полями
Князь Каншау так и не надел.
Княгиня Гошиах, плача и жалуясь,
Поехала в Баташев аул,
Не в силах расстаться с Кашпау-бием.
Блестят льды Минги-тау (Эльбруса - Ред).
На  берегу Терека видны  следы,
То следы конной арбы князя Каншау - бия.
Княгиня Гошиах так сказала:
- Осталась я в ауле Баташево,
Полы дорогой шубы не разворачивала,
Со своими  детьми Кантин и Каз разлучена.
Да пусть, как я, плачут и рыдают
Девы Бибертовых, ныне беззаботно живущие...
Да, пусть рыдают, как Кантин и Каз.
Желтоволосые княжны Атажукиных,
Причинивших мне сии дела.
На плоскости шатающихся неуков,
Скручивая уши, в лошадей превращают.
Хану шемахинскому, играя в шахматы,
Храбрый Каншау мат дал.
Он, мой Каншау, приближенный шемахинского хана;
Пред очами шемахинских княжен - он светильник.

В тот день, когда через реку мост стлали,
Когда крепость Эривань гяурские войска взяли,
Лошадь Генже на мосту свалили
И князя Каншау пушечным ядром убили.
Могучие руки, некогда натягивавшие лук,
Теперь бессильно качаются в воздухе.

Дошла печальная весть до княгини Гошиах;
Княгиня Гошиах осталась с растерзанной душой.
- У Тар-ауза есть скалы с выступами,
Пусть они обрушатся друг на друга!
О, пусть те места, где убит мой Каншау,
Наполнятся  дождем с  черной кровью и гноем:
На ноги надену чабыры горные (чувяки) ,
В руки возьму железную палку,
Плача и рыдая отправлюсь в те места,
Где умер мой храбрый Каншау-бий.
Плача и рыдая, я заставлю те места распасться на части,
Я жена хана Каншау, невестка Крымшамхаловых,
Дочь князей Бибертовых.
Брат моей матери Боташев Эльджеруко
Хорошо поет грустные старинные песни
И играет на кобузе ( народный муз. инструмент, разновидность скрипки).
Почему мой хан Каншау
Нашел достойным завещать
Выйти мне замуж за Каражаева - слепую свинью?
Лишь только за его ловкое конокрадство?
Много одежды сшила я Каншау-бию моему,
Она, не носимая, осталась в сундуках.
Семь целых лет прожила я в Эльтеркаче,
Не любя ленивого калеку Эльбуздука.
О  судьба, сжалься надо мною,
Освободи меня от немилого Эльбуздука,
Так же, как разлучила с Камгутом и Каншау.
Хотя славный Гилястан молод,
Но вышла б замуж за него.
Молодой Гилястан пошел послом за горы к Дадиану (имеретинский князь),
Он еще не возвратился.
Княгиня Гошиах плакала без слез,
Княжеских одежд не надевала,
Всю жизнь по Каншау-бию носила траур.

* Поэма "Каншау-бий" заимствована из тетради Науруза Исмаиловича Урусбиева.

 ("Терский сборник" - литературно-научное приложение к "Терскому Календарю",
 1904 г., вып. VI. Владикавказ, 1903, с. 249-334.)