БИЛАЛ ЛАЙПАНОВ ? ПОЭТ, ПОЛИТИК, ?ETHNIC ENTERPRISER?
В ранние 1920-е годы кавказские горцы, еще не знавшие и даже не предчувствовавшие, какой ценой предстоит им самим и их потомкам оплатить великое заблуждение революционных переворотов и социалистических экспериментов, очень доверчиво относились к жившим в далеких северных российских столицах пролетарским вождям. Тогда акыны и ашуги слагали героические сказы и песни о Ленине, и люди в еще не радиофицированных горных аулах и степных станицах пересказывали эти легенды и пели на своих языках, на свой лад эти песни, которые согревали их сердца надеждой и возбуждали верой в возможное чудо. Позднее Расул Гамзатов расскажет об этих людях:
... Как мечтают морозной зимой о весне
И, как в полдень палящий, мечтают о тени,
Так усталым, измученным людям во сне
Снился Ленин.
Им казалось: он был выше сосен и гор,
Вынет шашку ? враги разбегаются в страхе.
Им казалось, что острый, как лезвие, взор
И блестит и горит из-под черной папахи....
К счастью для Билала Лайпанова, на Ленина он не похож, и к счастью для карачаевцев наступившего 21 века, им давно уже не снятся богатыри-освободители. И, все же, мне кажется, что если бы сегодня аксакалов аула Хурзук, хорошо знающих древний род Лайпановых и не забывающих об удивительной судьбе его младшего представителя, ставшего в далекой Москве известным ?джазыучу? (писателем), или карачаевских школьников, слышавших от своих родителей о бушевавших здесь дни и ночи бессрочных митингах поздней осени 1991 года и о пламенном ораторе и вдохновителе этих митингов, попросили нарисовать, красками или словами, портрет Билала Лайпанова ? непременно появились бы и черная папаха, и сверкающий взор, и стать и рост, сопоставимые с высотой Священного Древа Родины и твердостью Священного Камня Карачая ? символами родной земли и национального духа карачаевцев. А в обычной жизни, в столичной круговерти, в сутолоке московского метро, в стандартной квартире пыльного микрорайона Текстильщики, среди земляков, образующих небольшую карачаево-балкарскую общину в Москве, и среди своих московских коллег, Билал Лайпанов ? обыкновенный человек, скромный, ничем вызывающим не приметный, и ничто человеческое не чуждо ему в этой повседневности ? ни каждодневная забота о хлебе насущном, ни ответственность за свою маленькую семью, ни тревога за сына перед надвигающейся тенью призыва в армию, ни разочарования в неверных друзьях, ни обманчивые иллюзии, ни отчаянное бессилие перед собственным государством, которое уже привычно предстает перед своими гражданами в обличье насильника под черной маской и в пятнистой омоновской униформе.
Однако, мощная радиация духовной энергии, ее стремительные и неожиданные выбросы за черту обычного и за черту возможного, выше стандартного и выше оптимального уровня работоспособности, веры, мужества, гражданской инициативы и заинтересованности в общем деле, солидарности с далекими и близкими соотечественниками и единомышленниками вырывают Билала Лайпанова из рутинной среды, поднимают его на высокий пьедестал, формируют исключительные качества лидера национального и правозащитного движения. Сегодня и национальное карачаевское, и интернациональное правозащитное движения переживают в России далеко не лучшие свои времена: кризис, спад активности, сужение социальной базы, отчаяние и страх изверившихся людей, снова готовых покориться авторитарной системе и жить по принципу ?лишь бы не было хуже ? лишь бы не было войны? ? всё это размывает почву, наполняет неизбывной горечью правды слова, начертанные на новых нагрудных значках, заказанных к 2003 году Обществом ?Мемориал?: ?Сталин умер полвека назад, а в России снова окаянные дни?.
В ?окаянные дни? трудно быть ?вождем и трибуном?, лидером национального движения, едва пульсирующего последними истекающими надеждами. Трудно говорить в пустоту. Но пока голос Билала Лайпанова, обретая стальную твердость категорических императивов, серебряную нежность искренней любви к своей Родине, заполняя грозящий образоваться духовный вакуум, разрывая пустоту и находя хотя бы отдаленное эхо в пространстве Кавказских гор, звучит с трибун столичных и международных конгрессов и конференций, со страниц московской и зарубежной печати, окрашивает политические статьи цветами и мелодиями высокой поэзии и придает лирическим стихам кристальную четкость политических деклараций, ? до тех пор исторический шанс и Карачая, и всей России еще не утрачен. Это шанс на развитие демократии, на завоевание свободы, на защиту национального и личного достоинства каждого народа и каждого человека.
Можно найти немало высоких эпитетов, которыми удалось бы справедливо и точно (а может быть, и не всегда справедливо, и не очень точно, ведь, как известно, ?лицом к лицу лица не разглядеть ? большое видится на расстоянье?, а нам-то приходится жить и работать ?лицом к лицу?, остро и болезненно ощущая каждую промелькнувшую тень и даже малейший импульс невольного расслабления или случайного движения в сторону) характеризовать Билала Лайпанова как общественного деятеля, как идеолога государственной автономии Карачая, как защитника прав своего народа и всех репрессированных народов, подвергшихся в прошлом унижению, геноциду или оказавшихся сегодня под угрозой истребления, как энергичного журналиста, редактора и издателя (зеленые тома его ?Ас-Алана?, доведенного уже до десятого выпуска, никак нельзя не заметить в панораме современного литературного, исторического и политического востоковедения), как человека доверчивого и осторожного, увлекающегося и сдержанного, импульсивного и рационально-расчетливого, горячего, как южное солнце, и холодного, как снега на вершинах Кавказских гор. Но из множества возможных характеристик мне хотелось бы выбрать одну, в которой я абсолютно уверена, ? назвать один эпитет, который не имеет своего ?противовеса?, не имеет противоположного полюса в том сложном целом, какое составляют личность, характер, частная жизнь, общественная, политическая, творческая деятельность Билала Лайпанова. Суть этого определения ? в слове ?фахму? (талант).
Аллах, Небо, родные горы, великий Кавказ, гордый Карачай, родители, чья строгая любовь стала волшебной колыбелью, и далекие неизвестные предки, почти легендарные родоначальники, ? все вместе они наделили маленького мальчика, родившегося в знаменательный космический день 12 апреля, на трудном переломе драматической судьбы многострадального карачаевского народа (в 1955 году ? еще в среднеазиатской ссылке, уже на взлете надежд на скорое возвращение на Родину, в муках затянувшейся, запоздавшей, неполной и непоследовательной ?реабилитации?), великим даром. Имя этому дару ? талант. Талант самородка, талант поэта, талант человека, нашедшего неповторимые слова (как, откуда? ? великая тайна творчества!), чтобы защитить честь, чтобы запечатлеть великую историческую память своего народа, чтобы выразить его боль и надежду, отчаянье и мужество, чтобы сказать:
Земля и Небо вырастили сына,
Тепло и свет в тебе одном слились.
Твой край тебе ? и Мекка, и Медина,
Владей же им и на него молись.
Поэзия Билала Лайпанова ? это молитва о свободном Карачае. Прислушаемся же к ней в тишине, подчинимся ее колдовским ритмам, попробуем измерить невесомую алмазную тяжесть, прозрачную кристальную плотность, светозарную энергию каждой рифмы, каждого слова. Откроем книгу стихов карачаевского поэта Билала Лайпанова...
СВЕТЛАНА ЧЕРВОННАЯ,
академик Академии художественной критики,
доктор искусствоведения
источник: журнал "Ас-Алан", ?4((9), 2002