Гостеприимство

Являвшееся древним обычаем кавказских народов и унаследованное от родового строя, гостеприимство, определяло общественную взаимосвязь семей балкарской патронимии и их соседей. Родился обычай в отдаленные от нас времена, когда в борьбе за существование первобытным людям трудно было обойтись без взаимной помощи. Передаваясь из поколения в поколение, обычай гостеприимства не перерос в добродетель, а остается долгом. О гостеприимстве жителей балкарских сельских общин писали С. Давидович, А. Соборнов, В. Ф. Новицкий, С. Я. Голубев, В. Конопасевич, П. Крыленко, Г. Мерцбахер и многие другие исследователи и путешественники.

Примерно в те же годы (конец XIX в.) М. П. Белоконский писал: "...при встречах балкарцы в громадном большинстве случаев улыбались и любезно приветствовали нас".

Большим позором у балкарцев считалось отказать гостю в приеме, и кто это делал, покрывал позором не только себя и свою семью, но и всю "фамилию", где бы ни жили ее члены. А честь для балкарца, как и вообще для горца, была высшим судом совести. "Бизге не да болсун, тукъумну намысы тас болмасын" - "Пусть с нами случится любая беда, лишь бы тукум не лишился своего намыса" (намыс - честь, уважение), - говорят в Балкарии. Гость, по словам А. Лилова, лицо не только близкое, но и священное, неприкосновенное. Когда дело касалось гостеприимства, не различали ни друзей, ни врагов, ни бедных, ни богатых, ни возраст, ни пол.

Гостя принимали в любое время дня и ночи, оказывая ему всевозможное внимание и заботу. Ему должны были предоставить убежище, если угрожало преследование кровной мести. "Отказать в помощи нуждающемуся - значит поступиться своей честью" - гласит древний балкарский закон. "Адаты не велели выдавать гостей" у чеченцев, осетин, кабардинцев, карачаевцев, ногайцев, абазинцев.

Идущего по балкарскому селу приезжего, да и своего односельчанина, сидевшие около дворов люди приветствовали вставанием, работавшие во дворах или рядом с двором отрывались от дела и старались уделить гостю необходимое внимание. В 1904 году П. В. Поггенполь, сделав с группой товарищей переход через перевал из Сванетии, писал, что после утомительного путешествия в Урусбиевском к ним проявили "очень много внимания и чуткости ". Посетивший в 1930 год Балкарию Ф. М. Перебийнос сообщал: "...они провожают меня до самой верхней тропы, заботливо указывая мне дорогу, снова и снова прощаются со мной и стоят долго, смотря вслед... Такое гостеприимство меня не удивило. Балкарцы, вообще говоря, чрезвычайно внимательны к гостю".

В центре основного селения ущелья обычно было управление, где, как правило, встречали гостей всем аулом. Если же последние являлись в чей-либо дом, то они были гостями хозяина дома и всей "фамилии". Гостей принимали или в особом доме, или в комнате, называемых "къонакъ юй" или "къонакь отоу". П. А. Караулов отмечал, что у каждого "мало-мальски обстоятельного" балкарца есть особая комната, куда может "заехать всякий приезжий". У основной массы крестьянского населения кунацкими были комнаты "отоу" - пристройки для женатых пар. Поэтому-то Н. А. Караулов и другие авторы писали, что кунацкую имела каждая семья, независимо от ее материального благосостояния. В отличие от балкарцев "в XIX веке у адыгов кунацкая не являлась частью жилища, а представляла совершенно отдельное строение. По своей архитектуре она ничем не отличалась от типичного адыгейского жилища". В Балкарии же в конце XIX века строительство отдельных кунацких было доступно только состоятельным семьям. Княжеские кунацкие стояли отдельно от основного жилища. У князя Урусбиева два дома, читаем мы в журнале "Вестник Европы", в одном живет он с семьей, другой дом, из трех больших комнат, предназначен для приема гостей. Патронимические поселки имели общую кунацкую, в чем весьма ярко проявлялось их общественное единство. Обстановка кунацких как у таубиев, так и у крестьян не отличалась особым убранством. Стены были увешаны оружием, в некоторых домах - покрыты коврами, на полках стояла посуда; здесь имелось также несколько лавок и столов. В каждой кунацкой на стене висели музыкальные инструменты. Что касается постельных принадлежностей, то они находились в центральном жилище и их приносили в кунацкую, когда это было необходимо.

Любой человек, приехавший в балкарское село, мог изъявить желание стать гостем понравившегося ему дома, но обязательным условием было непременное присутствие в доме мужчины. Если гость приезжал днем и в доме, кроме жены хозяина, была его мать, (мать вообще пользовалась большим авторитетом в селе и сельской общине и о ней говорили: "Эр кишеге тенг къатынды" - "Мужчине равная женщина"), его принимали женщины, но на ночлег устраивали в доме ближайшего родственника, жившего в их квартале.

Подходя к воротам дома, путник спрашивал: "Кто в доме, я издалека, можете ли вы принять гостя?" Или же гость-балкарец обращался так: "Эй алан, юйдемисе? Ким барды юйде?" - "Эй алан, дома ли ты? Кто дома?" Со словами "Сау кел, жууукъ бол" - "Пусть будет благополучен ваш приезд" гостя обычно встречал хозяин дома - "юй тамата" или его старший сын. Традиционным считалось и такое приветствие с приглашением: "Сау келигиз, къонакъла! Сау саламат болугъуз! Не айлянасыз, не жюрюйсюз? Жууукъ болугъуз юйге" - "Здравствуйте, гости! Будьте здоровы и живы! Какими судьбами, куда едете или идете? Заходите, чувствуйте себя как дома". На что прибывшие отвечали: "Бола келгенбиз, тейри" - "Уже гости, ей богу"! Если гостями были женщины, их встречала "юй бийче" данной семьи или старшая невестка.

Своих гостей балкарцы подразделяли на несколько категорий. Особо отличали, во-первых, гостей, приехавших впервые: "жолоучу" - "случайный гость" или "киши адам" - "чужой человек", во-вторых, своих знакомых, уже бывавших как-то в гостях у данной семьи: "шагъырей" - "один раз приезжавший", в-третьих, кунаков - "къонакъ" и, наконец, односельчан и соседей. Балкарцы всегда с радостью встречали своих знакомых, приезжавших в Балкарию с торговыми целями из Грузии, Осетии, Кабарды и, в частности, горских евреев из Нальчика. И нельзя согласиться с А. Лиловым, считавшим, что куначество распространялось только на "единоплеменников и единоверцев". Так, М. Черный писал, что каждый мусульманин имел своих кунаков в еврейских деревнях, и наоборот. Обычай куначества передавался от отцов к детям, и поэтому не остановиться в том доме, где останавливались предки, значило бы нанести этому дому величайшее оскорбление.

Односельчане и члены тукума могли посещать друг друга в любое время. И для этого приглашение было необязательным. В. Я. Тепцов отмечал, что поводы пойти в гости были разные. Зарезал ли кто-либо барана - к нему являются незваные гости, и хозяин обязан разделить с ними трапезу. Приехал ли кто-нибудь с базара и привез лакомство - незваные гости и тут, снова угощение, обмен новостями.

По сообщению информаторов нальчикских горских евреев, у них, как и у балкарцев, гость - сосед или родственник, если вошел в дом, обязательно должен сесть за стол. У горских евреев принято, если готовится пища, рассчитывать на несколько лишних случайных людей. Гостей балкарцы также различали на приглашенных - "чакъырылгъан къонакъла" и незваных "чакъы-рылмагъан къонакъла", на приезжавших на короткое время, на несколько часов, - "къысха заманнга" и более длительный срок, на двое-трое суток, - "къауум кюннге". О приезде первых знали заранее, к нему готовились. Не отказывали в приеме и случайным путникам и проезжим, о которых говорили: "Сунмай тургъанлай, ожакъдан къурум тюшгенлей" - "Как с дымохода упала сажа".

"Случайное" гостеприимство нередко использовали сваты, выбирая невесту в чужом селе. И критерием определения "качества" невесты часто служило умение принять гостей хозяевами дома.

Незнакомых гостей провожали в "къонакь юй" - "отоу", родственников - в центральное жилище семьи - "уллу юй".

Свое оружие и военные доспехи, кроме кинжала, гость отдавал хозяину. Это означало полное доверие принявшему его дому.

Гостю, были ли это мужчина или женщина, одна из молодых дочерей снимала обувь и помогала мыть ноги. После чего для умывания приносили снова кувшин с водой, тазик и полотенце. Затем гостя усаживали на самое почетное место за столом.

Без настоятельного приглашения гостя хозяин дома никогда за стол не садился. Если гостями были представители северокавказских народов, исходили из общепринятого этикета, т. е. они усаживались за столом с левой стороны от старшего. Немного поговорив о погоде, дороге, других незначительных вещах, хозяин оставлял гостей на некоторое время, чтобы они осмотрелись, как говорится, и занялись собой после дороги.

Срок гостевания был неограничен, и в течение всего пребывания в том или ином доме хозяева обслуживали приезжих. Гостя не принято было спрашивать о целях приезда, и это делалось как бы невзначай в день его отъезда. Хозяин дома, прося гостя остаться еще погостить, спрашивал, все ли дела он сделал.

После того как гости привели себя в порядок, начиналось угощение, которое считалось обязательным моментом в гостеприимстве балкарцев, и не имело при этом значения, зашел ли гость передохнуть на несколько минут или на более долгий срок. В крайнем случае, его обязательно угощали бузой или айраном. Гостю, приехавшему больше чем на полдня, обязательно устраивали "къурманлыкъ". Жертвенное животное, предназначенное для этого обряда, за два-три часа до убоя прекращали кормить. Перед тем как зарезать животное, на балкарском или арабском языке произносили молитву, затем клали его так, чтобы голова была повернута в сторону юго-запада, а рога - на юго-восток. Молитва эта звучала примерно так: "Бисмилляхи, рахман уррахим! Халал эм къабыл къурманлыкъ болсун. Минг палахны башын кессин. Алгъышла бизге жетсинле къаргъышла кери кетсинле. Дуниягъа тынчлыкъ Аллах берсин, сюймегенлерибиз сюйгенлей Аллах этмесин, залимликге онг берсин. Аллаху акбар!" - "Начинаю именем Бога! Чтобы жертва эта была принята, чтобы избавила нас от тысячи неприятностей, чтобы тосты восхваления сбылись, а проклятия обошли нас. Чтобы всему миру Бог дал спокойствие, чтобы был на стороне доброжелателей и чтобы угнетателям закрыл дорогу. Да будет так, о, Аллах!" Кровь жертвенного животного обязательно сначала собирали в чистую посуду, затем выливали в яму и зарывали.

Если гость был мужчина, его обслуживал сам хозяин или его сын. Они должны были развлекать гостя "всячески ему угождать". Вот как описывает церемонию обслуживания гостя у балкарцев С. Давидович: "Прежде всего вам поднесут в большой деревянной чашке "айран" - превосходный молочный напиток вроде кумыса, но еще более освежающий и питательный. Затем вынесут низенький треногий стол и подадут баранину в разных видах: жареную, вареную и в заключение бараний же суп". Приступать к еде первым должен гость, а затем "юй тамата" и остальные. Никто не имел права встать из-за стола раньше гостя. В разговоре участвовали только старшие и гость. После трапезы снова приносили тазик, кувшин с водой и полотенце для умывания.

Если гость приезжал издалека, в кунацкую стекались родственники, ближайшие соседи, чтобы принять участие во встрече гостя и узнать о новостях. Во время разговора приезжий мог сообщить что-либо приятное, касавшееся родственника одного из присутствовавших односельчан или хозяина дома. В этом случае последние должны были обязательно сделать гостю подарок - "сюйюнчюлюк". Балкарец не задумываясь мог отдать гостю все, что ему понравилось, несмотря даже на то, что сам крайне в этом нуждался. Таким был закон. И наоборот. "Гость должен подарить хозяину вещь, которая ему приглянется, хотя бы эта вещь была очень ценная", - читаем мы в одном из номеров "Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа".

Прием гостя нередко создавал очень много хлопот для хозяев, так как не каждая крестьянская семья отличалась состоятельностью и не всегда могла найти необходимые продукты для угощения. Однако, "несмотря на жалкую обстановку сакли, нищету и бедность, - писал советский географ С. Меч, - каждый старается окружить гостя таким материальным довольством, какое и сам редко видит у себя дома". Посильную помощь в этом оказывали родственники и соседи, так как "гость одного считался гостем всей патрономии" и даже селения.

(Из книги А.И.Мусукаева "Балкарский "тукъум", Нальчик, 1978)