Translit
«Я подключил программу и стер грань между прошлым и настоящим»
02.12.2017
0
1875
Московский художник совместил лица жертв репрессий с современными снимками людей и получил неоднозначную реакцию. Что он ответит на критику своих работ и почему не планирует останавливать проект?
До прошлой недели Хасан Бахаев был малоизвестным московским карикатуристом. Однако за три дня его имя узнали сотни тысяч людей. И все благодаря необычному проекту: средствами компьютерной графики Хасан перенес жертв сталинских репрессий в наше время. Показал, что давно убитые люди — такие же, как мы, и живи они сейчас, тоже гуляли бы по улицам и ходили в кафе. Этот проект получил в интернете множество откликов — как восторженных, так и гневных. Художник поделился с редакцией «Это Кавказ» своими ощущениями от неожиданной славы и рассказал, как к его работам относятся чеченские родственники.
— Хасан, как у вас родилась идея этой акции?
— Я — прежде всего художник и начинаю всегда с красивого. Надо сперва влюбиться. В «Фейсбуке» я подписан на страницу «Бессмертного барака» — группы, посвященной памяти репрессированных. Мой прадед по материнской линии и дед по отцовской сгинули в ГУЛАГе. Хотя я родился и вырос в Москве, этнически я чеченец. Мои предки жили в ауле Хилдехарой — в горах Чечни, за Итум-Кали, почти на границе Грузии. Его больше нет. Хотелось бы туда попасть, но это — зона особого контроля. Отца депортировали, как и весь мой народ, а дед был в отъезде — то ли в Грозном, то ли в Серноводске. Его обвинили в организации сопротивления и этапировали под Караганду. В Карлаге он и сгинул. Похоронен в номерной могиле. Поэтому мне тема репрессий близка. Я считаю: любой, кто гнобит свой народ, зря ходит в мечеть, синагогу или в церковь. Нельзя отмолить то, что нельзя исправить.
Был такой палач, по фамилии Магго, который лично расстрелял десять тысяч человек. Он работал без отдыха, его с трудом выгоняли на выходные и в отпуска. Чикатило с ним и рядом не стоял! Мерзавец приходил на работу, ел бутерброды, пил чай и убивал этих несчастных. Среди них могли попадаться справедливо осужденные, но разве что ничтожный процент. В основном это были невинные люди. Как он спал? Не понимаю. И урна с его прахом до сих пор в Новодевичьем монастыре. Гадина… Мне после публикации фотографий написали восемь тысяч человек — он мог бы расстрелять их всех, и еще остались бы две тысячи.
Листая записи «Бессмертного барака», я вдруг наткнулся на портрет Тамары Лицинской — и поразился, насколько она красива. Такое умное, одухотворенное лицо! Причем выглядящее очень современно. Так родилась мысль — а что если интегрировать ее в наши дни? Когда я отбирал фотографии, мне даже стало плохо, настолько эти люди живо смотрели на меня. Как в повести Гоголя «Портрет». У многих зрителей потом были схожие впечатления.
— Ожидали, что пойдет такой хайп?
— 5000 перепостов — я такого и у Гребенщикова не видел! Пишут из Украины, Америки, Израиля… Уже три дня это не останавливается ни на минуту. К сожалению, я не всем успеваю ответить, но передаю благодарность за то, что оценили мой скромный труд. Никак этого не ожидал. Я сделал этот проект для себя и моих подписчиков. Всего за несколько часов. Никогда прежде не сталкивался с таким вниманием к своей персоне. Не знаю, хорошо это или плохо, особенно в наши дни. Но бояться поздно. Все уже произошло.
— Вы намеренно оставили черно-белые вкрапления в цветных фотографиях?
— Переводить черно-белые фото в цвет я не умею. Но все, что ни делается, к лучшему. У проекта появилась концепция. Я подключил еще одну программу, которая смазывает цвет, и стер грань между цветным и черно-белым, между прошлым и настоящим. Может, будь я корифеем фотошопа, герои проекта получились бы совсем как с улицы, но при этом потеряли бы способность достучаться до зрителей. А теперь на снимках и прошлое, и будущее одновременно.
— У вашей работы немало почитателей, но критиков хватает.
— Я с большой любовью отнесся к своим героям. С почтением подобрал им новый облик — не в купальниках, не с рюмкой. Но появились люди — есть такие «профессионалы», которые не гордятся, а кичатся тем, что они делают. И всякий раз, когда видят чей-то успех, ищут в нем изъяны. Один мне в личку написал — дескать, исполнение-то у вас хромает и ради памяти этих людей (о которой он, видимо, очень заботится) нужно было лучше стараться. Отвечаю: я не собирался никого удивить. Не ожидал такого резонанса. И хорошо — в таком случае, я бы комплексовал и, может, не опубликовал это. Постеснялся. Поскольку я не профессионал в фотошопе. Полгода назад скачал программу для айпада, на ней все и сделал. К тому же у старых фотографий низкое разрешение. Это энкавэдэшные снимки невысокого качества, которые могут существовать максимум в формате A4. И все равно моя работа народу нравится. Он не спрашивает, какой мазок у моей кисти. А «профессионалы» это понимают и злятся.
— Другой упрек — в том, что вы взяли только молодых, словно взрослые и старики страдали меньше.
— Не буду лгать, будто я старался показать всю боль этого мира. Я увидел прекрасные лица. Молодость красива. А люди так устроены, что красивого им больше жаль. Если вы уронили граненый стакан, то просто скажете: «К счастью!» А о разбившемся хрустальном фужере будете долго вспоминать. Мне всех жаль. Но более доходчивы красивые молодые лица. Сейчас я уже ощущаю ответственность за этот пост, поскольку он будет долго жить. Стану постепенно добавлять фотографии. И когда попадутся харизматичные лица пожилых людей, их тоже перенесу в наш мир. Пусть сидят на скамеечке и разговаривают вместо того, чтобы быть убитыми и сваленными в братские могилы.
.jpg)
— Некоторые считают, что приделывать лица погибших к современным людям — кощунство. Которое может причинить боль родственникам.
— В чем здесь кощунство? Я работал с любовью. Это красивые молодые люди. Что же до родственников, чью память я всколыхнул… Когда-нибудь их дедов и бабушек поминало столько людей, хоть на какой-нибудь тризне? Не всех скопом, а поименно. Пусть задумаются над этим.
— Как дальше будет развиваться проект, да и вы сами?
— Сейчас я не занят ни в одном СМИ, но, возможно, после такой популярности кто-то обратит на меня внимание. Уже написал книгоиздатель из Сан-Франциско. Он сам из Москвы, ему 78 лет, и он жил рядом с Донским монастырем, где каждый день в крематории сжигали расстрелянных. Предлагает издать книгу. Другой человек — кажется, продюсер группы «Король и шут» — предложил сделать подобный проект о музыкантах. Люди культуры тоже попадали под такие молотки.
— Вы на многие злободневные темы отзываетесь. И Гоголь-центр в виде мишени изобразили, и памятник Калашникову с гитарой вместо автомата…
— Я не эксперт по скульптуре, но как зритель считаю тот памятник некрасивым. Да и зачем было ставить мужика с автоматом? Это угроза, это месседж. Как бравурный марш «Все выше, и выше, и выше», мелодия которого была немецкой. Я слышал, был проект показать Калашникова просто сидящим, задумавшимся. Он же конструктор. И как я, рисуя, не думаю о последствиях, так же и инженер, даже создающий оружие. Он его делал так, как умел.
— На некоторых ваших карикатурах изображены обнаженные женщины. Многие чеченцы бы, наверное, не одобрили…
— Чеченцы религиозны, но ортодоксов не так уж много. В конце концов, я не призываю в свою аудиторию женщин, которым это претит. Я живу в Москве, а не в Чечне, и рисую для публики, которая это воспринимает. Но у меня есть и подписчики-чеченцы, которым это нравится. Только старший двоюродный брат — к сожалению, умерший — как-то раз сказал: «Ты бы посерьезней, будет лучше для имиджа». Но что у меня за имидж? Я не чиновник. Я делаю то, что мне нравится.
Владимир Севриновский
Подробно на сайте Это Кавказ: https://etokavkaz.ru/kultura/ya-podklyuchil-programmu-i-ster-gran-mezhdu-proshlym-i-nastoyashchim
Комментариев нет