Нарты

РАЧИКАУ, СЫН ЧУЖЕЗЕМЦА

     Некогда пришел к нартам человек с севера. Хотя он и был чужеземцем, нарты приняли его радушно и выдали за него де¬вушку, не потребовав выкупа. Бёдене - так звали пришельца - поселился в ауле Кинте. Он занялся рыболовным промыслом. На ловлю он отправлялся с собакой, которая хорошо плавала, была водолазом, а вслед за ним тащился обоз - сорок арб, а в руке рыболова всегда были медные крючья.
     Жила по соседству княгиня. У нее было сорок служанок. Од¬ну из них она любила больше всех остальных, приблизила к се¬бе. Служанка эта вставала на заре и каждодневно ходила за водой к ближнему источнику. Однажды пришла она за водой, а в это время уже стояли    короткие дни зимы, вода в источнике замерзла.
     Решила служанка отправиться к реке Адил. Следом за ней побежала собачка Канчик. Внезапно бросились на Канчик мате¬рые, сильные псы, сорок числом. Но Канчик, ощетинясь и скре¬жеща зубами, принудила-сорок псов отступить. Тогда служанка сказала:
     -  Отдать бы вас, псы, волкам на съедение! Не стыдно ли вам: сорок здоровых кобелей одолела маленькая Канчик! Впро¬чем, и я бы поступила так же, если бы ко мне начал приставать мужчина, мне противный: прогнала бы его!
     Бёдене, который в это время ловил в Адиле рыбу, услышал слова молодой служанки. Он подумал:
     "Посмотрим, правду ли ты, красавица, говоришь. Не буду я Бёдене, если не испытаю тебя!"
     Когда служанка, набрав воды, стала возвращаться назад и прошла мимо Бёдене, рыбак подошел к ней и сказал:
     -  Дай мне напиться, добрая девушка!
     Не успела служанка ведра на землю поставить, как Бёдене схватил ее. Завязалась между ними борьба. Одолел Бёдене.
     Служанка возвратилась на этот раз домой позднее обычного. Княгиня рассердилась:
     -  Зарежу тебя и отдам  твои внутренности глупой Канчик на съедение! Где шаталась, где пропадала? Посмотри на себя: волосы растрепаны, лицо пылает!
     Служанка в ответ:
     -  Госпожа моя княгиня, да перейдут ко мне все твои неду¬ги! На заре я пошла за водой к ближнему   источнику. Оказа¬лось, что вода замерзла, и отправилась я к Адилу-реке. Только я на лед ступила, чтобы зачерпнуть студеной воды из проруби, как лед подо мной проломился, я провалилась в воду, - с тру¬дом на берег выбралась. Вот почему волосы мои распущены, а лицо пылает.
     Много ли, мало ли минуло дней, а служанка забеременела. Княгиня накинулась на нее:
     -  От    кого    ты забрюхатела?    Если не скажешь,    зарежу тебя, а внутренности отдам на съедение аульным собакам!
     -  Нет во мне, княгиня   моя,   того, что   ты   заподозрила,- оправдывалась служанка. - А дело было так. Убирала я после отъезда гостей постель в кунацкой, перетряхивала    простыни. Стало мне жарко и скинула я шаровары. И когда я, княгиня моя, скинула шаровары, упал мне в чрево горячий солнечный луч, и чрево мое стало округляться, понесла я плод от солнеч¬ного луча.
     Настало время родов. Боясь гнева госпожи, служанка пошла в заросли кустарника и там родила мальчика, красивого и креп¬кого. Затем она попросила прославленного нартского кузнеца Дебета, чтобы он изготовил ей железный сундук. Служанка вы¬ложила сундук изнутри ватой. Накормив как следует свое дитя материнским молоком, служанка положила бережно мальчика в сундук и отнесла к реке Адил. Она постояла на берегу, любу¬ясь, сквозь слезы, своим ребенком, и сказала:
     -  Бог, который послал мне тебя,    приведет тебя к твоему отцу Бёдене!
    Она столкнула в воду сундук с ребенком. Долго смотрела мать, как плывет по реке сундук, а потом вернулась домой.
     Случилось так, что именно в этот день Бёдене рыбачил. Он закинул в реку свои медные крючья, и они зацепились за что-то тяжелое. Бёдене потянул - и вытащил железный сундук. Открыв его, он увидел внутри, на белой вате, красивого черноголо¬вого мальчика. Дитя уснуло под мерный плеск речной воды.
     Бёдене обрадовался. Он всем сердцем своим жаждал ребен¬ка, а детей у него не было. Он побежал к сотоварищам-рыба¬кам и сказал, что ему неможется, что домой пойдет...
Когда Бёдене пришел домой, показал он жене драгоценную находку и велел ей лечь в постель: схватки родовые, мол, нача¬лись.
     Жена Бёдене так и поступила. Узнали соседки, что она роди¬ла сына, и одна сказала другой:
     -  Говорила же я тебе, что жена   Бёдене   беременна, а ты спорила, - мол, потолстела она от сытой жизни. Права-то ока¬залась я!
     Жену Бёдене в ауле считали бесплодной, и аульчане удиви¬лись и обрадовались, узнав, что наконец-то она разродилась мальчиком. Со всех сторон стали приводить к ней кто баранов, кто коз, чтобы зарезать их в честь такого счастливого события.
Бёдене наварил бузы, созвал нартов на пир, чтобы они бла¬гословили его сына, дали ему имя. Назвали нарты сына рыбо¬лова Рачикау.
     Рожденный от чужеземца и служанки, Рачикау рос быстро. Стал он славным, сильным нартом. Во всех нартских селениях заговорили о его удали. Весть о нем дошла и до той равнины, где обитал храбрый нарт Сосурук. Рачикау, живший высоко в горах, тоже слышал о подвигах   знаменитого Сосурука, рожденного из гранита. И вот два богатыря, никогда не видевшие друг друга, стали друзьями, ибо их честная богатырская слава опередила их встречу. Каждый из них клялся именем другого: "Да не умрет в горах Рачикау!" - всегда говорил Сосурук. "Да не умрет на равнине Сосурук!" - всегда говорил Рачикау. Ъднажды Рачикау сказал отцу:
     -  Позволь мне отправиться в путь,    посмотреть на белый свет, повидаться с богатырем  Сосуруком: подружились мы с ним, хотя ни разу не взглянули друг другу в глаза.
     Бёдене отказал своему сыну в просьбе: молод, мол, рано по земным дорогам странствовать. Решил Рачикау уехать тайком. Бёдене проведал об этом и отпустил сына в дорогу, но наказал:
     -  Если ты не хочешь оставаться дома, то поезжай, куда по¬желаешь, только в селение, где живет семейство Схуртука, не заезжай: беда будет.
     Рачикау обрадовался разрешению отца и без долгих сборов поскакал куда глаза глядят. Много ли, мало ли дней он стран¬ствовал, а приблизился однажды к тому селению, где обитал Ёрюзмек, сын Схуртука, глава нартов, со своей вещуньей-женой Сатанай. Служанка Сатанай, по имени Кюлюмхан, пошла в это время за водой и увидела скачущего верхом богатыря. Она быстро вернулась назад и сказала мудрой своей госпоже:
     -  Сатанай, благодаря тому, что ты умна и красива, много славных наездников приезжает к нам, чтобы полюбоваться то¬бою, но такого всадника, какой скачет сюда сейчас, не видела я никогда. Впереди его плывет облако, и в облаке кружатся во¬роны и блещут звезды; грудь его облачена в солнце, на голове его сверкает луна; у ног его коня прыгают белые зайцы! Разве могла я подумать, что на свете есть подобное чудо!    
Многомудрая Сатанай, выслушав слова служанки, сразу до¬гадалась, в чем дело. Она сказала:
     -  Всадник, который приближается к нам, не кто иной, как знаменитый богатырь Рачикау, друг нашего Сосурука. То, что тебе показалось облаком, - пар из ноздрей его коня; вороны - комья грязи, летящие из-под конских копыт; звезды - жаркие искры, что рассыпались из трубки всадника; солнце, в которое облачена его грудь, - кольчуга;    луна, сверкающая на голове богатыря, - боевой шлем; зайцы, которые, как тебе показалось, прыгают у ног его коня, - это мелькающий широкий шелковый конец его плетки... Выйди, Кюлюмхан, к нему навстречу, оста¬нови богатыря, не то он, пожалуй, к нам не заедет. Но только он приблизится к тебе и, пожелав доброго дня, проедет дальше, ты скажи ему: "Да будут счастливы твои годы!" А потом при¬бавь: "Куда, богатырь, ты так торопишься? Преследуешь ли прага, убегаешь ли от него? Мы живем у дороги, и для путни¬ков варится у нас еда в котле, приготовлено питье в бочонке. Наш дом принадлежит семейству Сосурука. Отдохни в жилье пашем, а потом, в добрый час, отправишься дальше". Если ты скажешь так, учтиво и почтительно, всадник остановится, ина¬че - проедет мимо.
     Кюлюмхан, запомнив слова умницы Сатанай, вышла на до¬рогу, остановила всадника, учтиво и ласково поговорила с ним и, как предсказала ей госпожа, Рачикау заехал в дом семейства Сосурука, - заехал себе на горе.
     На дворе он спешился, вошел в кунацкую. Двое слуг сняли с пего стрелу и повесили ее на гвоздь, но гвоздь сломался и стре¬ла упала на землю, - тяжела была богатырская стрела! Тогда Рачикау воткнул в землю свою железную палицу и повесил на нее стрелу.
     Сатанай приказала служанкам, чтобы они испекли большой хлеб из четырех мешков муки. Когда служанки с большим тру¬дом вытащили огромный хлеб из печи, Сатанай разрезала его на четыре части и, положив на круглый стол о трех ногах, ве¬лела отнести гостю в кунацкую. Затем трое рослых слуг при¬несли гостю питье в гоппане - в громадной пиршественной чаше. Треногий стол поставили перед гостем, а гоппан дали ему в ру¬ки, говоря:
     -  Это каждодневная утренняя закуска твоего друга Сосу¬рука.
     Рачикау разом осушил громадную пиршественную чашу, ко¬торую с трудом поднимали трое рослых слуг, и воскликнул:
     - Еще бы один такой гоппан,- утолил бы я свою жажду!
     Один за другим проглотил он четыре куска хлеба, испечен¬ного из четырех мешков муки. Пока Рачикау так пил и закусы¬вал, Сатанай послала гонца в дом семейства Алика, где всегда пировали нарты, с вестью, что к ним собирается Рачикау. Под¬крепившись, Рачикау сел на коня и поскакал к пирующим нар¬там.
     Неподалеку от дома Алика он встретил крестьянина, кото¬рый только что сработал крепкую арбу. С топором, в руке, в па¬пахе набекрень, важный и самодовольный, стоял аульчанин око¬ло своего изделия, хвастливо озираясь вокруг.
     Подъехав к нему, Рачикау спросил:
     -  Скажи мне, добрый человек, где тут пируют нарты?
     -  Вон там, - небрежно указал концом топорища хозяин но¬вой арбы.
     Такая неучтивость привела Рачикау в бешенство. Он поднял арбу и так ударил ею оземь, что арба разлетелась в щепки. Владелец арбы, пораженный силой и гневом всадника, ничего не сказал и, почесывая затылок, подошел к обломкам новенькой арбы, которой так гордился. А всадник уже скрылся из виду.
     Наконец подъехал Рачикау к дому семейства Алика. На страже у дверей дома стоял злоязычный Гиляхсыртан. Он ни за что не хотел впустить Рачикау в дом, где пировали почтенные нарты. Тогда всадник трижды ударил плетью своего коня, и конь перепрыгнул через забор. На дворе Рачикау сошел степенно с коня, не торопясь воткнул в землю железную палицу и повесил на нее оперением кверху свою тяжелую стрелу, держа ее одним мизинцем. Когда Рачикау вступил в дом, нарты встретили его учтиво, как подобает встречать гостя, посадили его на почетное место. Обменявшись, как положено по обычаю, приветствиями, нарты продолжали прерванную беседу. Каждый рассказывал о самом замечательном из совершенных в жизни подвигов. Перед нартами стоял бочонок "агуна", до половины наполненный хмельной бузой. Если рассказ о подвиге был лжив, то питье в бо¬чонке высыхало, а если рассказчик не хвастался, говорил прав¬ду, то бочонок трижды наполнялся бузой,- трижды буза перели¬валась через край,- только бы нарты поспели выпить ее!
     Дошел черед и до Рачикау. Когда он закончил рассказ об одном из своих подвигов, чудесный бочонок наполнился хмель¬ным питьем. Нарты осушили его, и бочонок наполнился вновь, Так произошло трижды, и троекратно буза переливалась через край бочонка "агуна".
Испив бузы, (почтенные нарты пустились в пляс. Первым на¬чал плясать Сосурук. Он велел привезти на девяти арбах круг¬лые речные валуны, разбросал их по полу и плясал на валунах до тех пор, пока не превратил их в мелкий песок. Рачикау впер¬вые увидел своего друга и от всей души любовался его бога¬тырской пляской, подобной вихрю на равнине. Отплясав, Сосу¬рук спросил у нартов, кому передать элию: к кому подойти и, отвесив поклон, пригласить начать пляс. Нарты сказали:
-  Передай элию своему другу Рачикау.
Прославленный гость велел привезти девять арб, нагружен¬ных колючим кустарником. Когда пришли арбы, Рачикау снял с ног чувяки и босиком стал плясать, и до тех пор он плясал, пока не превратил острые колючки в пыль. Затем он спросил у нартов, кому передать элию. "Гиляхсыртану", - сказали нарты. Рачикау подошел к злоязычному Гиляхсыртану и, не помня то¬го, что тот не хотел его в дом впустить, поклонился ему и при¬гласил начать пляс.  Но -Гиляхсыртан отказался:
-  Пусть я лучше умру, чем приму элию от того, чей отец - чужеземец, никому не ведомый пришелец!
Рачикау ответил:
-  Этого оскорбления я ждал, этого    оскорбления    боялся. А теперь я у вас не останусь.
Так сказав, Рачикау покинул дом, где пировали нарты. Бо¬гатыри успокаивали его, просили прощения, но Рачикау, вско¬чив в седло, выехал со двора. Тогда нарты накинулись на зло¬язычного Гиляхсыртана:
-  Многое мы терпели от тебя: и брань гнусную, и злосло¬вие низкое. Но иссякло наше терпение, ибо теперь ты оскорбил не одного из нас, сородичей твоих, - ты    оскорбил    нартского гостя. Стыдись, черное ты сердце, хотя бы на этот раз попри¬держал бы ты свой злобный, суесловный язык!
Хотя у Гнляхсыртана были черное сердце и злой язык, - пристыдили его нарты, и он сказал:
-  Ладно, я виноват, оскорбил гостя. Если вы его вернете, то я выдам за Рачикау свою сестру, белозубую красавицу.
Услышав обещание злоязычного, храбрый Сосурук поскакал за своим другом в погоню. Нагнав его, он крикнул:
- Рожденный на земле нартов, воспитанный в Кинте, куда ты скачешь так быстро, мой друг Рачикау?
И тогда Рачикау остановил коня, а Сосурук продолжал:
- Хорощий наездник прощает коню его усталость, хороший жених прощает невесте ее бедность, а хороший воин прощает глупцу обиду!
Сосурук рассказал затем, как нарты пристыдили Гиляхсыр¬тана, и Рачикау вернулся со своим другом к пирующим богаты¬рям. Но таков уж был нрав у Гиляхсыртана, чей язык был еще более злым, чем его черное сердце: он отказался от своего обе¬щания, нарушил свое слово, он опять оскорбил Рачикау, да еще сильнее прежнего, говоря:
- Лучшей живым сойти в землю, чем выдать свою сестру за чужака, рожденного чужаком!
Слова-то эти дерзко он произнес, но могучего гостя испугал¬ся, и тут же   убежал из дома   Алика. Он скрылся в крепости Чуана, на Кубани. Сосурук и Рачикау пустились за ним в по¬гоню.
Оказалось, что в крепость нельзя войти: она была непри¬ступна. Сосурук, поняв ,что Гиляхсыртан сейчас недосягаем для меча и стрелы, для нартской мести, повернул коня назад, к пи¬рующим нартам, а Рачикау остался у ворот, решив: "Как толь¬ко спустится злоязычный с крепостной башни, - убью его".
Три месяца простоял Рачикау у ворот крепости. Казалось, что шесть ног вкопаны в землю намертво: ноги всадника и но¬ги коня. На четвертый месяц свалились и конь, и всадник. Конь уже не дышал, а тело всадника уже начало гнить.
Служанки Гиляхсыртана, каждодневно выходившие из кре¬пости за водой, поведали своему господину, что Рачикау мертв, что тело его уже начало гнить. "Не пора ли снять с мертвого богатыря его знаменитую кольчугу, сияющую, как солнце", - советовали девушки. Но Гиляхсыртан не решался покинуть крепость, опасаясь:
- Обманет меня колдун!
На другой день служанки сказали:
- Из колец кольчуги уже выглядывают черноголовые чер¬ви.   Неужто и теперь ты боишься, не веришь,   что   враг   твой мертв? Пойди сними с него кольчугу, пока она другому не до¬сталась!
Гиляхсыртан согласился наконец спуститься с крепостной башни. Он подошел к трупу Рачикау и сказал:
- Лежи, зловонный прах!
Но только Гиляхсыртан склонился над мертвым всадником, чтобы снять с него кольчугу, как внезапно ожил Рачикау, под¬нялся во весь рост, вынул меч из ножен и крикнул перепуган¬ному насмерть Гиляхсыртану:
-  Теперь ты не уйдешь!
Гиляхсыртан в ужасе бросился к крепостным воротам. Ра¬чикау - за ним, но с трудом поспевал оживший из мертвых за злоязычным живым. У самых ворот Рачикау, собрав последние силы, размахнулся мечом и отсек Гиляхсыртану половину че¬репа.
-  Меня ударила молния! - закричал злоязычный,  вбежав в крепость и заперев за собой ворота: ему было стыдно перед слугами признаться в том, что его, живого, здорового, одолел оживший из мертвых.
-  Пойте "Чоппа!" - кричал Гиляхсыртан. - Эта песня по¬может тому, кто поражен молнией!
Эти слова услыхал из-за стены Рачикау. Он сказал:
- Неужели у меня теперь меньше силы, чем у молнии? Ес¬ли так, то пусть я здесь же умру.
Так сказав, Рачикау упал и умер. Он умер у ворот крепо¬сти своего врага. А злоязычный Гиляхсыртан жил еще долго: он сделал себе половину черепа из меди.
Однажды Гиляхсыртан отправился в путь, когда стояла сильная жара. Медная половина его черепа так накалилась, что Гиляхсыртан не выдержал, испустил дух. И до сих пор, го¬ворят в народе, можно увидеть в одной пещере на Кубани мед¬ную половину черепа Гиляхсыртана.
А есть люди, которые по-другому рассказывают о смерти зло¬язычного нарта, и мы с вами еще услышим этот рассказ, а пока пусть дойдет до вашего слуха песнь, которую нарты сложили о Рачикау.

ПЕСНЬ О РАЧИКАУ

Рачикау пустился в дорогу чуть свет.
"Скачет в нартский аул!" - говорят ему вслед.
Чудо-всадник проносится в теплом тумане.
"Едет к нам нартский сын!" - говорят аульчане.

Как под солнцем ледник, блещет воина грудь,
А вокруг него зайцы торопятся в путь.
Он туман раздвигает, а в утренней рани
Чернокрылые галки летают в тумане.
И сверкает кольчуга его, как ледник,
И проворны движенья его, как родник,
И, как заяц, трепещет в руке его плеть,
Скачет нарт - и земля начинает кипеть.

Не от ранних туманов дорога темна, -
Это вырвался пар из ноздрей скакуна.
То не черная галочья стая лепит, -
Это комья земли из-под конских копыт!

Останавливает Рачикау коня,
Честным нартам желает он доброго дня.
"Добрый день, - отвечают, - будь счастлив в пути!
Ты нам честь окажи, ты у нас погости.
Будешь гостем, - пребудешь со светлой судьбой,
А не будешь,- пребудет проклятье с тобой".

Братья-нарты коня привязать приказали.
Вот к столбу из железа коня привязали, -
Конь рванулся и выдернул столб из земли.
В удивленье достойные нарты пришли.
Рачикау сказал: "Не нужна ему привязь.
Постоит он в конюшне, друзьям не противясь".

Расседлали коня и повесить на крюк
Приказали седло, но ломается вдруг
Крюк железный и падает наземь седло.
Говорят аульчане: "Оно тяжело,
Тяжелее коня твоего и, наверно,
Боль, что терпит твой конь от седла, - непомерна".

Говорит Рачикау: "Мне тяжесть нужна.
Если легким седлом оседлать скакуна, -
Оторвутся копыта его от земли", -
И опять в удивление нарты пришли.

Угостить собираются гостя на славу,
Ибо щедростью нарты гордятся по праву.
К табуну девять юношей вихрем взметнулись,
С необъезженною кобылицей вернулись.

Вот зарезали, кинули тушу в котел.
Вот и трапезы час благодатный пришел.
Целиком съел всю тушу прожорливый гость, -
Обглодав, он за костью отбрасывал кость.

Девять юношей в погреб спускаются темный
И приносят с бузою кувшин преогромный.
Чудо-гость осушает за чашею чашу:
"Пить хочу - вот и брагу всю выпил я вашу".

Тот кувшин без бузы - поднимают втроем,
А с бузой - даже девять поднимут с трудом.
Целиком осушил Рачикау кувшин,
Уезжать собирается доблестный сын.

Нарт - хозяин коня за уздечку берет,
Говорит: "Удивил ты, наш гость, нартский род!
Кобылицу огромную съел ты один,
Ты бузы осушил непомерный кувшин.
Не падет ли твой конь под неслыханной ношей?
Не зазорно ль поступок свершить нехороший?
Бойся кары! Останься, послушай меня!"

"Если выдержит тело земное коня,
Значит, выдержит конь и меня, верхового!" -
Говорит Рачикау короткое слово.

На коня Рачикау вскочил - и вошли
Все четыре копыта в   глубь  мягкой   земли.
Но скакун, поднатужась, их вырвал из плена,
За горами и реками скрылся мгновенно.

Переводы С. Липкина.

Из книги "Дебет златоликий и его друзья", Нальчик, 1987.