"Тринадцать страшных лет на Родине без Родины"

Восьмое марта, где ты, праздник чудный,
Когда приносят женщинам цветы?
Балкарские селения безлюдны...
О, что страшнее этой пустоты!

Пришел не праздник – день пришел бессонный.
Балкарским детям не забыть вовек
Холодные и смрадные вагоны
И мартовский – в слезах кровавых – снег.
                                                          К. Кулиев

                 В ТУ НОЧЬ

(из цикла Керима Отарова «Журавли вернутся»)

Когда средь ночи громко в дверь стучатся,
Как при пожаре – надо, мол, тушить, –
То к колыбелям матери стремятся,
Чтоб малышей скорее защитить.

Так было и в ту ночь... Когда солдаты
Врывались в наши мирные дома,
То чувство незаслуженной утраты
Едва ли не сводило нас с ума.

Как лихорадка, нас трясла тревога,
Земля вздыхала горестно вослед.
Куда уводит дальняя дорога,
Никто не знал... Казалось, это бред.

Шли толки в недрах мрачных эшелонов:
«Не может быть... Наказывать народ?..
Таких вовеки не было законов!..
Скорей на землю рухнет небосвод!..»

Как получилось, что в ту злую пору
Стоять мы на смерть не были должны?
Но ведь не вражью видели мы свору!
Мы видели солдат своей страны...

Иначе в бой мы бросились бы смело –
У горцев так давно заведено.
А здесь как быть? Неправедное дело
Без адвокатов было решено.

Мы поняли: судьба для нас померкла,
И горе мы изведаем сполна,
Но повторяли, брошенные в пекло:
«Не может стать нам мачехой страна!»

И с участью решили мы смириться –
Мы, верные Отчизны сыновья.
Попробуй кто тогда не подчиниться –
Мгновенно бы лишился бытия.

Ведь на свою страну поднявший руку
Поднял её на собственную мать.
Познав с родной землей своей разлуку,
Мы крови не хотели проливать...

70 лет назад 8 марта 1944 года, согласно постановлению Государственного комитета обороны, все балкарцы были насильственно выселены со своих исконных земель в Казахстан и Киргизию. Несколько раньше такая же участь с таким же огульным обвинением в пособничестве оккупантам постигла другие народы Северного Кавказа – карачаевцев, калмыков, чеченцев и ингушей. Лишенные государственности, эти народы на многие годы были превращены в спецпереселенцев, ограниченных в гражданских правах и свободе передвижения, получили запрет на национальное самоопределение, на родной язык и культуру, самую возможность этнического саморазвития.

А. СОЛЖЕНИЦЫН
( Новый.мир. 1989. №11)

Разве не с этой приставочки спец начинаются наши излюбленные сокровеннейшие слова (спецотдел, спецзадание, спецсвязь, спецпаёк, спецсанаторий)?..

И вот указал Великий Отец применять это слово к ссылаемым нациям...

Система была опробована, отлажена и отныне будет с неумолимостью цапать всякую указанную назначенную обречённую предательскую нацию, и каждый раз всё проворнее: чеченцев, ингушей; карачаевцев; балкарцев; калмыков; курдов; крымских татар; наконец, кавказских греков. Система тем особенно динамичная, что объявляется народу решение Отца Народов не в форме болтливого судебного процесса, а в форме боевой операции современной мотопехоты: вооружённые дивизии входят ночью в расположение обречённого народа и занимают ключевые позиции. Преступная нация просыпается и видит кольцо пулемётов и автоматов вокруг каждого селения. И даётся двенадцать часов (но это слишком много, простаивают колёса мотопехоты, и в Крыму уже – только два и даже полтора часа), чтобы каждый взял то, что способен унести в руках. И тут же сажается каждый, как арестант, ноги поджав, в кузов грузовика (старухи, матери с грудными – садись, команда была!) – и грузовики под охраной идут на станцию железной дороги. А там телячьи эшелоны до места...

Стройная однообразность! – вот преимущество ссылать сразу нациями. Никаких частных случаев! Никаких исключений, личных протестов! Все едут покорно, потому что: и ты, и он, и я. Едут не только все возрасты и оба пола: едут и те, кто в чреве, – и они уже сосланы тем же Указом. Едут и те, кто ещё не зачат: ибо суждено им быть зачатыми под дланью того же Указа, и от самого дня рождения, вопреки устаревшей надоевшей статье 35-й УК («ссылка не может применяться к лицам моложе 16 лет»), едва только высунув голову на свет, – они уже будут спецпереселенцы, уже будут сосланы навечно. А совершеннолетие их, шестнадцатилетний возраст, только тем будет ознаменован, что они начнут ходить отмечаться в комендатуру.

И то, что осталось за спиною – распахнутые, ещё не остывшие дома, и разворошённое имущество, весь быт, налаженный в десять и в двадцать поколений, – тоже единообразно достаётся оперативникам карающих органов, а что государству, а что – соседям из более счастливых наций, и никто не напишет жалобы о корове, о мебели, о посуде.

И тем последним ещё довышено и дотянуто единообразие, что не щадит секретный Указ ни даже членов коммунистической партии из рядов этих негодных наций. Значит, и партбилетов проверять не надо, ещё одно облегчение. А коммунистов в новой ссылке обязать тянуть в два плеча – и всем кругом будет хорошо...

Куда же ссылали нации? Охотно и много – в Казахстан, и тут вместе с обычными ссыльными они составили добрую половину республики, так что с успехом её можно было теперь называть Казэкстан. Но не обделены были и Средняя Азия, и Сибирь (множество калмыков вымерло на Енисее), Северный Урал и Север Европейской части...

Организация высылки настолько поднялась за минувшие годы от времён корейских и даже крымско-татарских, ценный опыт настолько был обобщён и усвоен, что счёт не шёл уже ни на сутки, ни на часы, а всего на минуты. Установлено и проверено было, что вполне достаточно двадцати -тридцати минут от первого ночного стука в дверь до переступа последнего хозяйкиного каблука через родной порог – в ночную тьму и на грузовик. За эти минуты разбуженная семья успевала одеться, усвоить, что она ссылается навечно, подписать бумажку об отказе от всяких имущественных претензий, собрать своих старух и детей, собрать узелки и по команде выйти...

Мемориал жертвам политических репрессий балкарского народа,
подвергшихся сталинской депортации в 1944 г. Открыт в 2002 г.

Х.И.ХУТУЕВ

Директивы Берия устанавливали для переселенцев особый строгий режим и изоляцию – создавался искусственный барьер между высланными и местным населением. Так, между населенными пунктами, районами, областями, помимо шлагбаумов, комендатур, стояли и вооруженные посты внутренних войск, а на границах союзных республик и краев были воздвигнуты своеобразные «китайские» стены.

Все поезда, автобусы, автомашины и даже гужевой транспорт подвергались тщательной проверке, чтобы ни один переселенец не мог выехать без ведома коменданта НКВД с места поселения, даже если этого требовали его служебные дела.

Все пункты поселений были разбиты на десятидворки. В каждой назначался старший, который отвечал за наличие переселенцев и регулярно отчитывался перед комендантом. Помимо этого каждый взрослый спецпереселенец должен был в определенные сроки посещать комендатуру и расписываться в специальном журнале. На содержание контролирующего аппарата по линии Министерства внутренних дел тратились немалые государственные средства.

Если у шлагбаума комендант останавливал обыкновенный автобус с пассажирами и на вопрос «Есть ли здесь чужие?», подразумевая под «чужими» спецпереселенцев, получал отрицательный ответ, все пассажиры подвергались проверке. Если при этом обнаруживался спецпереселенец – его подвергали задержанию и затем штрафу, в лучшем случае, а обычно – репрессии.

Коменданты, наделенные бесконтрольной властью над людьми, нередко проявляли себя, мягко говоря, самодурами. К примеру, комендант селения Каракундуз Джамбульской области Казахской ССР арестовал невесту во время свадьбы за то, что она вышла замуж без его ведома, то есть не испросив у него разрешения. А вот пример другой: 2 мая 1948 года в Карагачевой роще – месте гуляний и маевок жителей города Фрунзе, столицы Киргизской ССР – собрались друзья и родственники, среди которых были и кавказцы, в том числе спецпереселенцы. Пели родные песни, играли родную музыку, в частности лезгинку. В разгар веселья прибыл спецвзвод войск НКВД во главе с капитаном и начал проверку документов. Не выявив нарушений, капитан запретил играть лезгинку и петь, назвав это «бандитской музыкой». Подобные примеры не единичны.

Спецпереселенцы возмущались, протестовали, но все это не имело смысла. Обращались к Сталину с официальными – персональными и коллективными – письмами, прося его прекратить издевательства над людьми, исправить допущенную в отношении репрессированных народов дискриминацию. Авторы этих писем рассматривались как враги народа, как люди, выступающие против мероприятий партии и правительства, и подвергались репрессиям. Так, офицер Советской Армии, награжденный за участие в Великой Отечественной войне многими боевыми орденами и медалями, А. Соттаев за подобное письмо Сталину был осужден на 25 лет лишения свободы. За те же «проступки» были арестованы балкарцы Башиев и Караев – первый из них умер в тюрьме, второй освобожден после 1953 года.

Ограничениям и репрессиям подвергались и представители других национальностей, связавшие свою судьбу со спецпереселенцами – вышли замуж и женились. Много женщин – русские, украинки, белоруски, кабардинки, осетинки ... – «опрометчиво» вышли замуж за чеченцев, калмыков, ингушей, балкарцев, карачаевцев, немцев... В момент выселения им предлагалось отказаться от семьи, чтобы остаться на свободе. Иначе они подвергались общей со спецпереселенцами участи. Случалось, семьи разрушались, дети оставались без матерей, так как должны были оставаться с отцами. Овдовев на спецпереселении, женщина «незапятнанной» национальности с трудом освобождалась от спецучета...

Местное население перед прибытием эшелонов с переселенцами получало установку – не общаться с ними, не пускать в свои дома, не помогать им ни в чем по причине их «неблагонадежности». Это создавало для устройства спецпереселенцев дополнительные трудности. К примеру, на постоянное место жительства в Казахскую ССР в 1943–1944 годах было ввезено 114 484 семьи (507 480 человек), в Киргизскую ССР – 137 298 человек. Из них мужчины составляли 18 %, женщины – 29,1 %, остальные были дети (52,9%). Бытовое устройство такой массы людей требовало огромных усилий, средств и кропотливой работы с населением. Самым сложным оказалось решение жилищного вопроса. На 1 сентября 1944 года на 31 000 330 семей приходилось около 5 000 крыш. Это в Киргизии. В Казахстане около 64 000 семей проживали в порядке уплотнения, остальные оставались под открытым небом. Считались устроенными семьи, живущие по 10 человек на площади в 6–12 кв. метров.

Материальное положение переселенцев было таким же. Запасов, как продовольственных, так и промышленных, никто не имел. Те, кто попадал в Сибирь или на север Казахстана, попросту замерзали, не лучше чувствовали себя и те, кто попадал в южные районы Средней Азии, ибо резко континентальный климат этих мест очень отличался от мягкой и теплой погоды родных гор. В результате смертность переселенцев превосходила нередко половину: умирало до 70% людей.

Необходимо понимать, что переселенцы понесли не только материальный и физический урон, но и значительный моральный: люди болезненно переносили утрату личной свободы и гражданских прав. Никто из переселенцев не мог быть избранным ни в местные, ни в верховные советы, нередко коменданты своей волей лишали переселенцев права голоса, молодежь не принимали в комсомол, в партию, не допускали на руководящие должности, на преподавательскую работу – при крайней недостачи учительских кадров на местах. Родной язык фактически запрещался, прекратилось издание книг на родном языке, а следовательно, всякое развитие национальной культуры. Об этих народах запрещено было упоминать, не то, что рассказывать об их жизни в прошлом и тем более в настоящем. Деятели национальной культуры, творческая и научная интеллигенция этих народов была поставлена вне жизни, использовалась не по назначению…

С годами трудолюбивые спецпереселенцы получили признание местного населения, сдружились с ними, но одновременно режим ужесточался сверху. В 1948 году вышел новый Указ за подписью Молотова, утвердивший еще более строгий режим для спецпоселенцев. По этому Указу были взяты на спецучет все участники Великой Отечественной войны, принадлежавшие к репрессированной национальности. Дети переселенцев, особенно в сельской местности, фактически потеряли возможность учиться. (Из книги: Алиева С.У. Так это было. Москва; 1993 г.)

                                                                                                     И.Занкишиев

В 1957 году после 13 лет изгнания балкарцам было разрешено вернуться на родину. 28 марта 1957 года государственными органами было принято решение о восстановлении государственности балкарского народа.

КАЙСЫН

ХАЛКЪЫБЫЗНЫ БЕК ИГИ КЮНЮНДЕ АЙТЫЛГЪАН НАЗМУ
Ётдюле онеки жылым,
Къайгъылы жолугъа тангнга.
Сууукъ къыш кюн, сен не жылы
Хапарны келтирдинг манга!
Къайгъылы заманла озуп,
Къутулуп кюйсюз жылладан,
О, бюгюн биз болдукъ азат!
Мен къууаннгандан жилядым.
Жилямайын сёз айтыргъа
Бек къыйынды бюгюн бизге:
Оноу болду къайтыргъа
Кёп термилген жерибизге,
Аталарыбыз къабырда
Жатхан сыйлы жерибизге!
Къадар ёлюмден къоруду,
Кирирча биз юйюбюзге.
Насыплы болуп, къарадым
Бу къыш кёкде чыкъгъан кюннге,
Кёп кюнледе кюе бардым,
Жаным къурманды бюгюннге! –
Халкъыбыз энтта къошулду
Къыралны бар халкъларына!
Айранын ичер къошунда,
Чыгъар жашил сыртларына.
Энтта тауда ожакъладан
Эрттенликде тютюн чыгъар,
Жашил сыртлада, чатлада
Таулу къойчу энтта жырлар!
Эштилир ана тилибиз
Малкъарда бла Бахсанда,
Ичербиз сууубузну биз
Энтта таула арасында.
Къартларыбыз ныгъышлада
Энтта да тынч олтурурла,
Жашларыбыз ауушладан
Энтта, алгъынча, ауарла.
Таулу газетле барырла
Тау эллеге къар кюнледе,
Энтта Кязимни окъурла
Сабийлерибиз элледе.
Ол эди да термилгеним
Къыйын жылланы ичинде,
Андан уллу уа жюрегим
Насып излемез бир кюнде.
Байлыкъ да, махтау да манга
Недиле? О, жаланда сен,
Халкъым, тенг болуп халкълагъа,
Жаша жерингде сау-эсен!
Олду бизге уллу насып,
Бизге жокъ андан иги зат –
Жоюлмай, палахла басып,
Халкъыбыз энтта да азат!
Жангыдан туудукъ дуниягъа,
Сау къалып, бу кюнню кёрдюм!
Аны ючюн мен къадаргъа
Минг кере да махтау бердим.
О, Малкъарым, жерим, жаным!
Къаллай палахдан къутулдунг!..
Жулдузунг турур деп жанып,
Ненча жылны сакълап турдунг!
Санга кёп къууанч тёрелеп,
Тилек эшигин ачарма:
«Халкъым, азатлайын къал!» – деп,
Къабырдан да къычырырма!
Таш алынды жюрегимден,
Жокъ бюгюнден уллу саугъа!
Халкъым, жашарса жерингде.
Жаным къурман болсун санга!
Анда да ишлединг къаты,
Айып этилмеди санга.
Энди жангы тангынг атды,
Жашау акъ сыбызгъы согъа.
Халкъым, чыдадынг, жашадынг,
Келгенде да къыйын сагъат,
Сен тауларынга ушадынг.
Жеринг энтта жерди санга!..

Памятники жертвам депортации

Мемориал жертвам сталинской депортации  в г. Грозном
(Чечня, Россия)

Мемориал жертвам депортации карачаевского народа в г. Карачаевске, 
(Карачаево-Черкесия, Россия)



 Памятник жертвам депортации балкарского народа в г. Тырныаузе
(Кабардино-Балкария, Россия)



Памятник жертвам депортации в Элисте
(Калмыкия, Россия)



Памятник жертвам депортации немцев Поволжья в г. Энгельсе
(Саратовская область, Россия)



Памятник жертвам депортации крымских татар в Евпатории
(Крым, Украина)

В СССР перед войной, во время и после войны объявлялись виновными и наказывались целые народы.  Представителей этих народов выселяли не только из основного района проживания, но и изо всех других районов страны. Из армии отзывались военнослужащие, принадлежащие депортируемым народам. Депортациям подвергались даже бывшие фронтовики, инвалиды войны, награждённые орденами и медалями.

Подверглись депортации 11 народов (немцы, поляки, калмыки, карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, крымские татары, корейцы, греки, финны), а 48 народов – депортированы частично.

Депортация корейцев
Из пограничных районов Дальневосточного края за сентябрь-октябрь 1937 года было выселено в Среднюю Азию 171 781 корейцев

Депортации советских немцев в 1941-1942 гг.
Из Поволжья  и из других районов страны в Трудовую армию с лагерным режимом и продовольственными нормами ГУЛАГа.
Всего за годы войны было депортировано советских немцев 1,05 млн. чел. Для справки: в СССР, по данным переписи 1939 года, насчитывалось 1 427 222 немцев.

Депортация карачаевцев
2 ноября 1943 года была проведена депортация всего населения Карачаевской АО, всего 69 267 чел., в основном в Казахстан и Киргизию. 2543 чел. было демобилизовано из Красной Армии.

Депортация калмыков
28 и 29 декабря 1943 года (операция «Улусы») были депортированы в Сибирь 93 тыс. калмыков

Депортация чеченцев и ингушей
Были депортированы в основном в Казахстан и Киргизию 310 тыс. чеченцев и 81 тыс. ингушей.

Депортация балкарцев
В марте 1944 года были выселены в Киргизию и Казахстан 37 044 чел.

Депортация крымских татар
В мае 1944 года из Крыма и Краснодарского края было депортировано 191 014 крымских татар, в основном в Узбекистан.

Другие депортации из Крыма и с Кавказа
В течение мая-июня 1944 года из Крыма и с Кавказа было депортировано: 15 040 советских греков, 12 422 болгар, 9620 армян, 1119 немцев, итальянцев, румын. В ноябре 1944 года из Грузии депортировали в Среднюю Азию 90 тыс. турок-месхетинцев. С Черноморского побережья Украины и РСФСР, из Грузии и Азербайджана в июне 1949 года были депортированы греки и армяне-дашнаки, всего 57 680 человек.

Депортации из Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики, Молдавии в 1939-1941 гг.
Перед началом войны общее число депортированных из Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики, Молдавии достигало 380–390 тыс. чел.

Депортации из западных районов после освобождения и в послевоенное время
Всего за 1940-1953 годы из Прибалтики на спецпоселение было отправлено 203 590 человек.

Стихи о депортации