Вопросы просвещения и просветительства Балкарии и Карачая

Тамара Биттирова

Были среди них и такие, кто своей основной задачей считал возрождение культурных связей с Россией, с ее прогрессивной интеллигенцией. Эта задача реализовалась в различных сферах. Сафарали и Науруз Урусбиевы, как и их предки знакомили ученых-путешественников, посещавших Приэльбрусье, с Балкарией, ее культурой, историей, современным состоянием. Братья Урусбиевы не ограничились этим. Они начали собирать образцы устного поэтического творчества, переводить их на русский язык и готовить к публикации. Они осознавали, что фольклор - это высшее проявление духа народа, ее живая душа. Они были первыми из среды карачаево-балкарской интеллигенции XIX века, кто познакомил читателей России с карачаево-балкарским устным поэтическим творчеством. "Нартские сказания", опубликованные С. Урусбиевым в 1881 году, достаточно полно представляли карачаево-балкарскую версию нартиады. Подбор, перевод и литературная обработка текстов дает основание рассматривать публикацию и как литературный факт, и как научное исследование. Из множества вариантов С. Урусбиев выбирает именно те, которые объединяют цикл вокруг нарта Ерюзмека и при этом старается не нарушать "внутренней связи между ними, как бы частями одной эпической поэмы" (С. Урусбиев).

Учеными-исследователями карачаево-балкарского фольклора неоднократно отмечалось непреходящее значение предисловия, написанного Сафарали Урусбиевым к нартским текстам. Здесь С. Урусбиев вводит читателя в мир культуры карачаевцев и балкарцев, знакомит его с бытованием нартиады, ареалом ее распространения, с основными персонажами, характером исполнения и музыкального сопровождения...

Деятели культуры Карачая и Балкарии конца XIX века собирали и публиковали образцы устного народного творчества, выступали с публицистическими статьями, этнографическими и бытовыми зарисовками на страницах периодической печати. Просветительский аспект просматривается даже в официальных докладах, справках и запросах, в которых они заостряли внимание администрации на нуждах народа.

Первыми публицистами Карачая и Балкарии были, в основном, представители высшего княжеского сословия – таубиев, которые по своему статусу занимали высокое общественное положение. Но несмотря на это, они осознавали необходимость социальных преобразовании и в этом состояла их прогрессивность. Администраторы Мисост Абаев и Ислам Крымшамхалов, учителя Хызыр Халилов, Исмаил Акбаев, Аубекир Батчаев, Наны Токов, юрист Басият Шаханов наряду с литературной деятельностью принимали самое непосредственное участие в различных преобразованиях в сферах экономики, культуры и просвещения. Имя каждого из них связано с историей культуры Карачая и Балкарии.

В последней четверти XIX века на Северном Кавказе большой популярностью среди передовой интеллигенции пользовались труды Чернышевского, Герцена, деятельность разночинцев-демократов, публицистика Л. Толстого. Во Владикавказе, Екатеринодаре, Моздоке, Нальчике были созданы подпольные революционные кружки народников, члены которых занимались революционной теорией, изучали историю революционных движений, готовили себя к практической работе среди народа.

В 1884 году в Нальчик приезжает опальный художник, преследуемый властями за приверженность идеям Л. Толстого - Митрофан Алехин. Он прожил здесь более 40 лет. Кроме творческой деятельности М. Алехин возглавил кружек толстовцев, оказавших заметное влияние на общественную жизнь. Мисост Абаев, Ислам Крымшамхалов, Сафарали Урусбиев были причастны к деятельности этого движения и пытались передовые идеи революционных кружков нести в народ - создать письменность, открывать школы, учительские и сельскохозяйственные кружки и т. д. Их публицистика - один из аспектов просветительского движения в Карачае и Балкарии. Деятельность первых карачаево-балкарских публицистов-просветителей усложнялась отсутствием печати на родном языке. До 1917 года в разные периоды были сделаны попытки создания национальной письменности И. Крымшамхаловым, С. Урусбиевым, А.Батчаевым. Была издана первая грамматика карачаево-балкарского языка Исмаила Акбаева, напечатанная арабским шрифтом. Эти усилия по созданию письменности не имели успеха из-за невозможности наладить издательское дело. Также не имели большого успеха попытки издания художественных произведений на карачаево-балкарском на основе арабской графики в виду дороговизны их издания даже на базе существующих на Кавказе и Поволжье типографий.

Есть упоминания о существовании литературы на арабской графике. Так, к примеру, П. Максимов, публикуя "Горские сказки" отмечал, что "сказка "Разумная жена" сообщена Фаризат Ораковой, усвоившей ее из старой книги "буквы в которой были арабские, а слова балкарские".

На сегодняшний день обнаружено несколько книг, изданных на основе арабской графики. Одна из них - " Къылыкъ китап" – ("Книга наставлений" для женщин) написана Локман хаджи Асановым и издана в 1908 году в г. Темирхан-шура в типографии М.Мавраева. В этой же книге была напечатана поэма Кязима Мечиева на широко распространенный в мусульманском мире сюжет "Иман ислам''. Другая известная книга - учебник карачаево-балкарского языка, изданная И. Акбаевым в Тифлисе в 1916 году под названием "Ана тил" - "Родная речь". Можно с уверенностью сказать, что арабописьменная литература дооктябрьского периода имела широкий круг читателей, переписчиков, авторов. Однако эта литература нами пока не обнаружена. В довоенный период не могло быть и речи об археографических изысканиях - все, что было написало арабским шрифтом предавалось анафеме и подвергалось сожжению. Уцелевшие книги были утеряны в годы сталинского геноцида против карачаево-балкарского народа. Арабописьменные эпиграфические памятники Карачая и Балкарии до сих пор также не исследованы. В настоящее время в семейных архивах хранятся немало разрозненных листков поэм "Лейла" и "Межнун", "Бузжигит", "Тахир и Зухра", переведенных на карачаево-балкарский язык сюжетов "Китаба". Сбор и анализ их требует в первую очередь изменения отношения к нашему духовному наследию, а в последующем и кропотливой текстологической работы.

Карачаево-балкарские деятели культуры, получив образование в С.-Петербурге, Москве, Казани, Ставрополе, Киеве и др. городах России, стремились вернуться на родину и принести пользу своему народу. Однако в большинстве своем они не находили приложения полученным знаниям, т. к. ни в Балкарии, ни в Карачае не было учреждений, где они могли бы работать. И поэтому они вынуждены были находиться далеко от родных ущелий, работая в различных ведомостях. Так, Абай Шаханов - первый врач на Северном Кавказе из коренных народов, большую часть своей службы провел на Дальнем Востоке, Сафарали Урусбиев после окончания Петровско-Разумовской академии прослужил более 20 лет в Ярославской губернии, Науруз Урусбиев был вынужден "замкнуться" в своей родовой усадьбе... Спасением для большинства был Владикавказ, с 1863 года являющийся административным центром Терской области, куда входила и Балкария. Владикавказ, став административным центром Терской области, естественно, быстро рос. Начала развиваться промышленность - появились заводы, фабрики, шахты, рудники. Вслед за развитием промышленности стала расширяться сеть культурно-просветительских учреждений: библиотеки, школы, театр, училища и гимназии. Стали издаваться первые газеты. В Осетии, как и во всем Северном Кавказе, зарождается первая светская интеллигенция, которая оттеснив из общественной и культурной жизни представителей духовенства, взялась за распространение образования и культуры среди горцев.

Культурно-просветительская деятельность интеллигенции в отличие от деятельности представителей духовенства охватывала более широкие вопросы общественной жизни: просвещение народа, открытие медицинских учреждений, совершенствование судопроизводства, (в частности введение института присяжных поверенных, которого десятилетиями добивалась прогрессивная интеллигенция Владикавказа), выявление несовершенства сословных отношений и несоответствие их велениям времени.

Определяющим уровень образования и культуры горцев Северного Кавказа в данный период развития культуры стало наличие учебных заведений. В этом отношении значение Владикавказской гимназии для Северного Кавказа (преобразованной в 1867 году из окружного училища - в гимназию) было исключительно велико - в ней обучались, начиная с 1859 года представители всех народов Кавказа, до 100 мальчиков-горцев одновременно. В гимназии уделяли большое внимание всестороннему развитию своих подопечных. Особое значение придавалось обучению языкам, истории, математики. Достаточно сказать, что 27 часов отводилось изучению новых иностранных языков, 31 - математике, 12 - истории. Но вместе с тем количество часов, отведенных изучению естественных предметов, было незначительным. В гимназии был шестилетний срок обучения. Здесь получали образование и работали карачаево-балкарские просветители - братья Сафарали и Науруз Урусбиевы, Султанбек, Мисост и Кайтук Абаевы, Басият Шаханов, Фуза Шакманова и мн. др. Таким образом, Владикавказ в последней четверти XIX века стал культурным центром для народов Северного Кавказа. Однако в орбиту этого культурно-просветительского центра не могли попасть все, кто стремился к образованию, к развитию культуры и просвещения из-за его удаленности.

К началу XX века Нальчик становится фактической столицей Балкарии и Кабарды.

Начало XX века - период становления культурно-просветительских учреждений Нальчика. Небольшая слобода с численностью населения в семь тысяч человек становится центром притяжения первой светской интеллигенции Балкарии и Кабарды. До этого времени значение слободы Нальчик в хозяйственном, административном, культурном отношении было невелико. В конце XIX - начале XX вв. Нальчик стал привлекать курортников, деловых людей, ремесленников. Приусадебное хозяйство слобожан, однако, было рассчитано на удовлетворение собственных потребностей и не могло обеспечить увеличивающийся спрос на сельхозпродукты. И, естественно, близлежащие села начали поставлять сюда продукты животноводства и растениеводства. На плоскости, в кабардинских селах начинается интенсивное возделывание овощных культур, разбиваются фруктовые сады и виноградники. Товарная продукция, поставляемая ранее "на воды" - в города Кавминвод и Владикавказ, продается на Нальчикском рынке. Значительную часть мясомолочной продукции в Нальчик поставляли балкарские крестьяне. Также была велика доля поставок Балкарии товаров переработки шерсти, кожи и др. продуктов животноводства.

С развитием товарно-денежных отношений усиливается значение Нальчика как окружного центра. Тогда же произошла переориентация рынка Балкарии со Сванетии и Имеретии на северо-кавказские населенные пункты. Зажиточные балкарцы с этого периода начинают строить или покупать у служилых людей дома в Нальчике, открывать харчевни, мясные лавки, постоялые дворы. К началу XX века в слободе Нальчик существовал большой квартал, ограниченный нынешними улицами Толстого и Лермонтова, пр.Ленина (бывшая Степная) и Кабардинской (бывшая Бульварная), в котором располагались усадьбы балкарцев. Многие из этих домов сохранились и поныне.

К началу XX века в слободе Нальчик сложилась заметная прослойка ремесленников, как правило, это были выходцы из Дагестана и Закавказья.

Следствием интенсификации хозяйственной деятельности явилось притяжение балкарской и кабардинской интеллигенции к Нальчику - будущей столице Кабарды и Балкарии.

Творческая интеллигенция Балкарии, которая в 70-80 гг. XIX века была сосредоточена во Владикавказе, - столице Терской области, куда входила и Балкария, теперь переместилась в Нальчик и стала ее духовно "обживать". Просвещенные балкарцы отдавали своих детей в школы и гимназии Нальчика, в том числе и в женскую гимназию им.Марии Федоровны.

Общественные деятели Балкарии принимали самое живое участие в строительстве учреждений просвещения и культуры. Так в 1908 году Исмаилом Асланбековичем (Александровичем) Урусбиевым была открыта в Нальчике первая за всю историю Балкарии и Кабарды типография (ныне - типография им. 1905 года). Басият Шаханов, будучи юрисконсультом Нальчикского округа, добился преобразования Нальчикской горской школы в гимназию. Среди попечителей, преподавателей и воспитателей первой Нальчикской горской школы и гимназии были балкарцы - Хамзат Мирзаканович Урусбиев, Дадаш Дохшукович Балкароков, Ахия Джабоев, Якуб и Исхак Муллаевы.

В свою очередь дети первой плеяды светски образованных балкарцев создавали в Нальчике театральные и музыкальные кружки, издавали рукописные гимназические и семейные газеты. К примеру, в семье Мисоста Абаева многие годы издавалась семейная газета "Зеркало". Впервые в этом "издании" увидели свет стихи, рассказы, рисунки будущих публицистов Фатимы и Исмаила Абаевых, Ибрагима Урусбиева.

О музыкальном кружке, руководимом И. А. Урусбиевым, восторженно отзывались кавказские газеты начала века.

В 1915 году начал свои репетиции театральный кружок. Инициатором его создания была балкарская молодежь - гимназисты и реалисты Нальчикского реального училища. Ими была осуществлена постановка нескольких спектаклей. Среди них - инсценировка народной трагедии "Каншауби и Гошаях". Вначале спектакль шел на балкарском языке, затем, из-за возросшего интереса зрителей, решено было перевести пьесу на русский язык. Переводчиком и постановщиком пьесы бил Султан Исхаков - реалист Нальчикского реального училища, уроженец с. Холам. Он же сыграл в спектакле роль Камгутбия. Главную роль - Гошаях бийче играла гимназистка Даута Дадашевна Балкарокова. Спектакль имел большой успех. Он шел на сцене Нальчикского реального училища. Его зрителями были не только реалисты, но и почти все жители слободы. После такого успеха первой постановки театральный кружок показал зрителям еще несколько спектаклей.

Среди них запомнился "Демон" по поэме М. Ю. Лермонтова. Исхак Муллаев перевел на балкарский язык некоторые сказки Пушкина, отрывки из которых мастерски декламировали со сцены училища юноши и девушки - реалисты и гимназисты (в Нальчикском училище утром занимались реалисты, с обеда - гимназисты).

Среди активных участников кружка был гимназист Исмаил Амирханович Абаев - будущий киносценарист, автор литературной основы первых " кавказских" фильмов 20-х годов - "Абрек Заур", "Под властью адата", "Закон гор".

В 1911 году Нальчикская горская школа после своего 50-летнего существования была преобразована в реальное училище. В дополнительном классе гимназии стали готовить учителей для аульных школ (эта практика берет начало с Нальчикской горской школы, где в 1875 году были учреждены учительские курсы). В аулах и станицах Кабардино-Балкарии к 1916 году было открыто более 40 школ с различными сроками обучения. В некоторых населенных пунктах было по несколько школ. Так в поселке Урусбиево было 2 начальных училища (школ), где обучалось 36 учащихся от 8 до 11 лет.

Горцы с воодушевлением восприняли усилия администрации по открытию учебных заведений и принялись овладевать ранее не доступными предметами, прежде всего, русским языком. Об этом свидетельствует исследователь Кавказа В.Я. Тепцов: "Многие из чегемов говорят сносно по-русски. Довольно правильной речью владеют молодые люди, окончившие курс в Нальчикской школе. Не хотелось верить, что истый горец, от костюма до волос, мог так хорошо говорить, бегло читать и бойко писать по-русски".

К концу XIX - началу ХХ века возникла настоятельная необходимость одновременно с расширением сети образовательных учреждений усовершенствования самой системы образования, расширения его сфер. Озабоченность по поводу образования горцев выражали прежде всего передовые общественные деятели Северного Кавказа. Они добивались у администрации открытия начальных школ, училищ, библиотек, писали первые азбуки и учебники на своих родных языках. К этому периоду интеллигенция северокавказских народов приходит к выводу о необходимости создания национальных алфавитов: в Чечено-Ингушетии К. Досов и Т. Эльдарханов, в Балкарии- С. И. Урусбиев, у адыгов - С. Сиюхов и др. Ученые-арабисты Дагестана во главе с Гойсумовым для облегчения обучения "приспособили арабский алфавит на основе которого создали графику для родных языков - аджамский алфавит". Этим алфавитом народы Дагестана и в некоторой степени и другие народы Северного Кавказа пользовались вплоть до языковой реформы 1928 года.

Официальный орган - "Журнал министерства просвещения" в 1890 году сетовал: "Из горцев, окончивших курс, только очень немногие поступают для продолжения образования в средние учебные заведения, военные и гражданские, хотя для облегчения их поступления в такие училища в Нальчикской школе введено даже преподавание французского языка; большинство же возвращается в свои аулы...".

Многие из тех, кто оканчивал горские школы, гимназии и училища, сами стали обучать грамоте в открываемых аульных школах. Школьные учителя, как представители первой национальной интеллигенции обобщали опыт становления народного образования. Некоторые из них за повседневной рутиной видели и общенациональные проблемы, о чем спешили рассказать на страницах периодики. Учителя различных школ Карачая Х. Халилов, И. Хубиев, И. Байрамуков, Н. Токов творчески сотрудничали с журналом "Мусульманин", газетами "Кубанские областные ведомости", "Мусульманская газета" и др.

Какие же проблемы волновали карачаевских учителей? Прежде всего и в первую очередь, это положение школьного образования в горных аулах. Это был период интенсивного строительства и открытия учебных заведений в Карачае. Население горячо поддерживало начинания энтузиастов. Об этом свидетельствует В.Я. Тепцов в названной публикации: "Школы еще только начали здесь свое просветительское влияние. Карачаевцы сами придают уже большое значение русской школе и охотно дают средства на ее содержание. Школа дает им прежде всего практические материальные выгоды, что карачаевцы ценят выше всего. Живут они скотом, который гонят на продажу большею частью в Закавказье через горы. Грамотные люди в их торговых сношениях весьма необходимы...

Школа пока еще существует только в Учкулане. В Хурзуке же большинство давно уже желают иметь свою школу, но темные силы, ворочащие делами общества, противодействуют этому желанию, как нам говорили. Они восстают против русской школы потому, что она - де подорвет религию и обратит их детей в христианство. Этого мнения придерживаются и некоторые муллы. Другие говорят, что дети их, прельщенные наукой и служебной карьерой, оставят родину, забудут родные обычаи и нравы и уйдут служить в русские города без всякой пользы для их отцов и племени. Так думают некоторые из консервативных старцев. "Власти" (в Хурзуке, например), подхватывают эти мнения и разжигают население против школы, уверяя его в несомненном вреде, который может принести племени русская школа и запугивают его громадностью средств, которая, якобы, потребна будет на содержание школы без пользы для общества. Ученики Учкуланской и Нальчикской школ доказывают противникам школы ошибочность их предложения своим примером. Питомцы русской школы живут по-прежнему среди своего племени, по-прежнему религиозны, не изменяют ни в чем обычаям родной страны и отличаются от прочих разве тем, что на них лежит отпечаток нравственности и серьезности. Пользу русской грамоты горцы тоже начинают чувствовать осязательным образом. Бывшие школьники (их еще очень мало - не более 10 на всех горских татар, не считая Учкулана) охотно помогают писарям в переписке бумаг и скоро постигают эту трудность. ... Их приглашают односельцы в суды в качестве переводчиков. Словом, многие из горцев постигают уже практическую пользу от школы и ратуют за нее на сходах".

Усилием карачаевских учителей к 1916 году в Карачае было открыто 16 сельских школ и училищ, практически во всех крупных селах. В этом им помогали карачаево-балкарские общественные деятели - Мисост Абаев, работавший помощником атамана Баталпашинского отдела Кубанской области, Ислам Крымшамхалов, Басият Шаханов, Саид Халилов и др.

В журнале "Мусульманин" в 1911 году было напечатано небольшое письмо учителя картджуртской школы Х.М. Халилова, где он подчеркивает, что издание названного журнала, ориентированного на проблемы мусульман России, является для учителей Карачая "родным делом - развития и прогресса". Письмо интересно как исторический документ, т.к. перечисляются имена представителей сельской интеллигенции некоторых аулов Карачая. Здесь же можно узнать круг их читательских интересов. Судя по письму Х. Халилова, помимо журнала "Мусульманин" они хотят приобрести "все выпуски Татарской библиотеки ", газеты Шериф-паши.

Учитель Учкуланской школы И. Байрамуков, в школе которого к началу ХХ века обучалось до ста учеников, особое внимание уделяют соотношению светского и мусульманского образования. Он осуждает действия Майкопского кадия, запретившего открытие светских школ начального обучения в черкесских аулах. "Может быть было время, когда народ отрицал культуру своего завоевателя, но теперь прошли эти времена. Это было в то время, когда, народ смотрел болезненно, ненавистно на своих грозных завоевателей - русских. Теперь народ живет со своими завоевателями рука об руку..." - констатирует И.Байрамуков и призывает всячески поддерживать как школу, так и медресе.

"Мне кажется, - пишет И. Байрамуков, - что культуру можно поднять только тогда, если мусульманское духовенство в каждом селении и ауле будет на подобающем уровне, зная, что Коран и шариат никогда не были против просвещения".

Учителя карачаевских школ помимо вопросов просвещения освещали в печати также негативные явления общественной жизни, как воровство ("Об искоренении воровства" Н. Токова), пьянство ("Клич к друзьям трезвости" И. Хубиева).

Автор серии статей в газете "Кубанские областные ведомости" и журнале "Мусульманин" - учитель Учкуланского двухклассного училища, талантливый публицист Иммолат Хубиев призывал: "Давайте темного просвещать, спящего будить и слабого укреплять! Давайте, не пропуская времени, быть гонителями не народного просвещения и благосостояния, а зловредного и пагубного пьянства!".

Эти публикации карачаевских учителей, хотя и стояли у истоков просветительского движения, были скорее итогом развития определенного этапа просвещения, показателем уровня восприятия культурно-исторического процесса образованными карачаевцами.

Как и во всей России, в этот период карачаево-балкарскими просветителями был поднят вопрос о женском образовании, и, шире, - о роли женщины в семье и обществе (Н. Крымшамхалов, Б. Шаханов).

Возможно, поэтому, первыми горянками Северного Кавказа, получившими светское образование стали две девушки-балкарки - Ханифа Абаева и Фуза Шакманова, которые обучались в учебном заведении св. Нины в Tифлисе в 1862-1872 гг. Они были первыми не только на Северном Кавказе, но и первыми мусульманками Кавказа, решившимися на этот трудный путь.

В ту эпоху, когда деятельность женщины вне семьи осуждалась, это был настоящий подвиг.

Отец Ханифы Абаевой - Асланбек был в числе тех горцев, которые пройдя аманатскую школу и службу в Конвое императора России, вернулись на родину с твердой убежденностью о необходимости преобразования жизни своего народа. Асланбек Абаев после выхода в отставку решительно взялся за дело просвещения соплеменников. Свою просветительскую деятельность он начал с обучения своих детей в светских заведениях. Старший сын, Султанбек, талант которого к скрипке проявился еще в раннем детстве, окончив Ставропольскую гимназию, стал студентом первого набора первой российской консерватории, учился у выдающегося музыканта Генриха Венявского. Впоследствии Султанбек Абаев прославился на весь Кавказ своей игрой на скрипке, сочинял музыку, популяризировал горскую песенную культуру.

Ханифу - свою дочь и ее двоюродную сестру Фузу Шакманову Асланбек решил определить в учебное заведение св. Нины в Тифлисе. В то время это было единственное учебное заведение на Кавказе, где девочки-горянки могли получить светское образование.

Ханифа Абаева после окончания учебного заведения св. Нины вышла замуж за азербайджанского писателя-демократа, просветителя Гасанбека Зардоби. Она оставила заметный след в истории культуры Азербайджана, являясь ее просветительницей. Она была инициатором открытия женских курсов, школ, гимназий для обучения азербайджанских девочек. К началу ХХ века ее ученицы стали педагогами во многих селах Азербайджана, а также в г. Баку.

Ханифе Абаевой мы обязаны установлением культурных контактов между Азербайджаном и Кабардино-Балкарией. В газете "Каспий", редактируемой ее зятем А.М. Топчибашевым, печатались статьи общественных деятелей Балкарии Мисоста Абаева и Басията Шаханова. Свое дальнейшее развитие эти культурные связи получили в последующие годы, в частности, в подготовке научных кадров вузами Баку для Кабардино-Балкарии, помощью в издании книг, пособий и т.д..

Фуза Шакманова после учебы некоторое время работала учительницей в с. Чегем (Куденетово), но вскоре вышла замуж за Ибрагима Шанаева - известного общественного деятеля Осетии, выпускника Петровско-Разумовской сельхозакадемии и осталась жить во Владикавказе. Затем в связи с переводом мужа главным лесничим Карачая, она жила в Карачае. Фуза была душой Владикавказского кружка карачаево-балкарских деятелей культуры, который сложился к 80-м годам XIX века. Кроме того, она и ее муж И.Шанаев, как и все представители этого кружка были активными членами "Общества по распространению грамотности и технических сведений среди горцев Владикавказского округа".

Находясь вдали от родных гор, Ханифа и Фуза всячески содействовали развитию просвещения и культуры своего народа.

Неутомимый и последовательный деятель просвещения горцев Северного Кавказа Мисост Абаев старался в меру возможностей дать образование и своим детям. Сын Исмаил окончил медицинский факультет Киевского университета, впоследствии стал одним из организатором здравоохранения в Кабардино-Балкарии. Дочери Абаева- Гошаях, Сафият, Фатима, Джаннет обучались в Нальчикской женской школе. М. Aбaeв придавал исключительное значение вопросам женского образования.

Так, в заявлении от 14 октября 1893 года M.K. Aбаев писал: "Смею уверить, что если бы я имел возможность воспитывать эту и других подрастающих детей собственными средствами, то не позволил бы себе утруждать вас настоящей просьбой. При этом я надеюсь, господа, что вы, сознавая необходимость учить девочек, также как и мальчиков, хоть ради одного того, чтобы будущее наше поколение мужчин могло находить в среде своей таких же воспитанных подруг жизни, не то что сделаете исключение, но особенно сочувственно отнеситесь к моему желанию". С подобным заявлением М. Абаев обращается через 18 лет к начальнику Нальчикского округа, с просьбой о пособии для обучения Фатимы на курсах фельдшеров-акушеров. Но обращения М. Абаева не нашли поддержки у окружного начальства. Дочери Мисоста - Сафият, Гошаях, Фатимат и Джаннет после окончания Нальчикской женской школы многие годы посвятили самообразованию, а после установления Советской власти совершенствовали свое образование, оканчивая различные курсы.

Сама атмосфера семьи с детства приучала их к творчеству, ориентировала дочерей Мисоста на благородные поступки, на постижение мировой культуры и литературы. Друзьями отца были просвещенные деятели Северного Кавказа, проживавшие на Кавказе разночинцы-демократы и толстовцы. Представители первой интеллигенции Балкарии были в дружеских, а некоторые и в родственных отношениях с М. Aбаeвым. Дом М. Абаева в Нальчике был центром притяжения молодых образованных горцев - первой интеллигенции Балкарии. Они горячо и заинтересованно обсуждали общественно-политические события, новинки литературы и искусства, устраивали музыкальные и литературные вечера. Дети, а впоследствии и внуки, М. Абаева выпускали рукописный семейный журнал "Зеркало", девиз которого был определен Мисостом - "Посмотри в зеркало и ты увидишь свои недостатки". Девочки с детства вели дневники, писали стихи и рассказы, о чем свидетельствует сохранившийся дневник Джаннет. 6 октября 1912 г. она записывала в дневнике: "Фатя влюблена, или что-то вроде этого, в какого-то Баха. Ох, как мне хочется его увидеть и узнать хорошенько. Я прочла Фатин дневник, не знаю, хорошо я это сделала или нет, о Боже, если нехорошо, прости-прости меня..." И далее "Теперь, зимой, придет репетитор и надо будет мне и Фате заниматься, ox, хоть бы он был хороший, чтобы Фатя и я его полюбили". И совсем недетские заботы: "По-моему, романы можно читать только замужним, хотя не знаю, а влюбляются не от того, что читаешь романы, т.е. не по романтически, и романы молодым читать нельзя..."

Обозначенные факты культурно-исторического процесса явились базой для формирования значительного явления в духовности карачаево-балкарцев - художественной публицистики.

Художественная публицистика карачаево-балкарцев интересна с позиций сегодняшнего дня не только кругом проблем, поставленных в них, но и как факт истории национальной литературы. Авторы первых печатных произведений Сафарали и Науруз Урусбиевы, Ислам Крымшамхалов, Мисост Абаев, Хызыр Халилов, Иммолат Хубиев, Ильяс Байрамуков, Наны Токов, Басият Шаханов, Исмаил Акбаев, Фатима и Исмаил Абаевы, Ислам Хубиев (Карачайлы) и др. в своем творчестве зафиксировали состояние художественного сознания карачаево-балкарцев во второй половине XIX века - в первой четверти ХХ.

Карачаево-балкарская художественная публицистика зародилась во второй половине XIX века и связана в первую очередь с творчеством Сафарали и Науруза Урусбиевых, Ислама Крымшамхалова, Мисоста Абаева. Они представляли первое поколение карачаево-балкарских интеллигентов, получивших светское образование в России. Их творчество и общественная деятельность - первый этап в просветительском движении Балкарии и Карачая. Впервые российский читатель знакомился с историей, бытом, культурой, литературой народа через восприятие этой культуры самими карачаевцами и балкарцами. Большинство их произведений написано на русском языке.

Благодаря тому, что деятели светской культуры творили на русском языке и печатали свои произведения в российской периодике (или же в кавказской - на русском языке), в книгохранилищах СНГ сохранились газеты и журналы, где опубликованы их статьи, очерки, рассказы, эссе, фрагменты из литературных произведений. Большей частью - это публицистика.

Русско-карачаево-балкарская художественная публицистика, т.е. русскоязычные сочинения карачаево-балкарских авторов, предназначались для русских читателей и тех, кто владел русским языком. Вторая часть такого термина правомерна, как национальной принадлежностью писателей, так и объектом их творчества - социально-экономическое положение карачаево-балкарцев в первые десятилетия своей истории в составе Российской империи.

Проблемы, волновавшие карачаево-балкарских публицистов первого этапа просветительства, интересны не только с точки зрения раскрытия их мировоззрения, но и во многом не потеряли своей актуальности.

При характеристике творчества национальных авторов Северного Кавказа, творивших на русском языке, неизбежно возникает вопрос о правомерности отнесения их произведений к национальной литературе, значении их вклада в родную словесность и культуру. Одни исследователи безоговорочно считают их представителями той или иной культуры, исходя из национальной принадлежности. Другие отвергают этот тезис, условно относя их творчество в актив русской литературы. Основным доводом в пользу последнего считают язык художественного произведения, подкрепляя это положение примерами творчества выдающихся литераторов, нерусских по происхождению (Кантемир, Гоголь, Шевченко и др.), повлиявших на развитие русской словесности. Несмотря на кажущуюся ясность ответа, эти примеры для иллюстрации поставленной проблемы не приемлемы. Сторонники второй концепции не определяют также место и значение творчества русскоязычных национальных писателей в истории русской литературы или общественной мысли. Между тем это главный критерий оценки вклада в ту или иную национальную культуру.

Такие атрибуты художественного произведения, как этнографические реалии, национальный колорит, отражение национальной психологии, возможно, не позволяют приобщить творчество писателя к определенной национальной культуре. Национальная принадлежность творчества писателя, и, тем более публициста, определяется не по языку произведения, не по происхождению автора, а по тому, интересы какого народа он защищает и насколько ими глубоко проникается, чью душу он стремится раскрыть и донести до читателя. Последнее условие, как правило, сочетается с другими и связано с условиями воспитания и образования автора.

Такая тенденция в решении проблемы творчества русскоязычных национальных писателей наблюдается почти во всех исследованиях творчества северокавказских публицистов XIX - начала ХХ века. Приемлемо оно и для определения вклада в развитие художественно-эстетической мысли Балкарии и Карачая названного периода. Тем более, что почти все без исключения карачаево-балкарские публицисты в своих статьях, описывая полную драматизма жизнь своих соплеменников, являют активное начало - предлагают свои решения выхода из социально-исторического кризиса.

Творчество первой плеяды карачаево-балкарских публицистов звучало в унисон северокавказской публицистике той эпохи, имело свое неповторимое лицо, достаточно самостоятельное, чтобы говорить о национальной самобытности авторов. Это и идейно-эстетические истоки публицистики, определившие в свою очередь тематику и характер художественного анализа, и отражение повседневной жизни народа, и выбор выразительных средств...

Так, к примеру, братья Урусбиевы знакомили российского читателя с карачаево-балкарским фольклором - многовековым эстетическим опытом народа, полагая, что такая работа упрочит и расширит связи народа с внешним миром, с соседними народами, с которыми у них было много общего в истории, культурные связи, уходящие в глубь веков. Эти связи тянулись как к соседям - Кабарде, Осетии, Сванетии, так и к генетически родственным народам - крымским татарам, кумыкам, ногайцам, с которыми в течение веков не прерывались контакты на уровне культуры, народного образования, во множестве случаев дружеские и родственные.

Знакомство с российскими просторами, с ее культурой и историей неизбежно приводило первых деятелей культуры Карачая и Балкарии к мысли об оторванности их народа от большого мира. Они пытались преодолеть "замкнутость" горных ущелий, вырвать из их теснин народ к европейской культуре, приобщить его к движению истории. И в этих своих исканиях Урусбиевы находили поддержку в философии народа, в его этике, ярко представленных в образцах устного народного творчества.

Просветительская деятельность братьев Урусбиевых, Ислама Крымшамхалова, Мисоста Абаева и др. находила отклик среди широких слоев населения. Их примеру следовали многие образованные горцы. Так, после публикаций Сафарали Урусбиева в СМОМПКе (Сборник для описания местностей и племен Кавказа, выходил с 1881 г. в г. Тифлисе) отмечается большой интерес к карачаево-балкарскому фольклору со стороны русских учителей, чиновников кавказской администрации, медиков, юристов - просвещенных людей, проживающих на Северном Кавказе, которые стали собирать и публиковать тексты карачаево-балкарского устного творчества в периодической печати. Более того, помимо этих публикаций появляются этнографические очерки и зарисовки, возрастает интерес к истории и культуре народа.

Карачаево-балкарские публицисты второй половины XIX века вели большую просветительскую работу - выступали инициаторами открытия школ, гимназий, училищ, библиотек, пытались организовать выпуск периодических изданий (С. Урусбиев), осуществляли первые шаги по созданию письменности на кириллице (И. Крымшамхалов, С. и И. Урусбиевы). Одна из главных тем творчества М. Абаева - обоснование необходимости просвещения народа - "Как мальчиков, так и девочек".

Благодаря их усилиям к концу XIX века были открыты первые светские учебные заведения в Карачае и Балкарии.

Идеи и темы, обозначенные представителями старшего поколения просветителей, были развиты в последующей публицистике первой четверти ХХ века.

Что отличает эту плеяду карачаево-балкарских деятелей культуры? Что дало нового их творчество для развития общественно-политической и эстетической мысли по сравнению с предыдущим этапом? Какие новые идеи прозвучали в творчестве и в каких жанрах реализовался их эстетический потенциал?

На эти вопросы мы находим ответ, прежде всего, в статьях и очерках, небольших рассказах и зарисовках Б. Шаханова, Ф. Абаевой, И. Акбаева, И. Абаева, И. Хубиева.

Деятелей культуры Карачая и Балкарии начала ХХ века разных взглядов, разной степени религиозной приверженности объединяло чувство ответственности перед своим народом, перед его будущим. Это чувство особенно ярко демонстрируют талантливые статьи и очерки Басията Абаевича Шаханова (1879 -1919), отличающиеся глубоким анализом действительности, тревогой, надеждой, состраданием и готовностью придти на помощь попавшему в беду собрату.

Художественная публицистика Басията Шаханова была ориентирована на образованных горцев, на тех, кто не равнодушен к современному состоянию и будущему горских народов Северного Кавказа. Басият Шаханов рисует картины социальной несправедливости, призывает прогрессивную интеллигенцию сделать все возможное для улучшения жизни горцев, для их просвещения.

В его очерках и статьях нет рецептов будущего общественно-политического устройства, хотя он постоянно размышляет о справедливом обществе - обществе равенства, братства, свободы. Он критически оценивает современную ему действительность, но не знает путей ее обновления. Басият Шаханов не предлагает готовых рецептов всеобщего благополучия, его заслуга, в том, что он дает реалистическую панораму народной жизни.

В художественной публицистике Б. Шаханова четко прослеживается позиция автора, она - в объективной оценке феодально-сословных отношений. Представляя картину взаимоотношений сословий, приведя примеры из народной жизни, он не всегда открыто осуждает социальную несправедливость, оставляет возможность для внимательного читателя самому оценить характер и перспективу развития этих отношений.

В своих больших художественных очерках - "Этюды из туземной жизни", "Терские письма" Б. Шаханов придерживается особой композиционной техники - текст разбивается на компактные главы, каждая из них имеет оригинальный сюжет или в ней ставится общественно значимая проблема, повествование обрывается вопросом - восклицанием. Этот вопрос в конце "этюда" - доминирующий художественный прием автора служит ориентиром для атрибуции псевдонимных работ Б. Шаханова. Этим вопросом - восклицанием передается сложная гамма смысловых и эмоциональных значений и оттенков. "Неужели и это - мечта и должна оставаться таковою?" - задает публицист вопрос в конце одной из глав "Этюдов о туземной жизни", где призывает интеллигенцию Северного Кавказа объединиться для освещения проблем "туземной жизни", для предотвращения спекуляций на тему о "кавказских разбоях".

Почти сто лет прошло после написания Б. Шахановым статьи "Терские письма", но как актуальны слова публициста сегодня: "Самое скверное, что кричи об этом до хрипоты, распинайся до изнеможения, - мы все еще долго-долго с легкомыслием кисейного существа будем бессмысленно и тупо повторять: "Ах, Кавказ, ах, это - гнездо разбойников?" Таким образом писатель обнажает цинизм служителей кавказской администрации.

"Старая эта история, старая и скверная", - резюмирует Б.Шаханов в конце статьи, посвященной анализу обывательских представлений о Кавказе, распространяемых столичными газетами и находящих поддержку у местной администрацией.

В отличие от других публицистов, творчество Исмаила Яхъяевича Акбаева (1874 -1937 гг.) было больше ориентировано только на учителей и учащихся сельских школ, где светские науки занимали ведущее место. Он составлял первые учебники для карачаево-балкарских школ. Его "Родная речь" и другие учебные пособия после установления Советской власти и интенсификации учебного процесса были основой для составления новых учебников для новой школы. В творчестве Исмаила Акбаева ведущее место занимает характер восприятия учащимися родного слова. В его учебниках и пособиях демонстрируется красота родного слова, лучшие образцы устного народного творчества карачаевцев и балкарцев, они содержат стихи самого И. Акбаева, обладающие несомненными художественными достоинствами.

Издание журнала М. Хаджетлаше "Мусульманин" в Париже (1908-1911гг.) имело большое значение для развития культуры и общественного сознания горцев Северного Кавказа. В этом журнале увидели свет статьи, очерки, рассказы карачаево-балкарских публицистов. В этом ряду большую ценность представляют два художественных очерка Фатимы Мисостовны Абаевой (1892 -1973) - "Свадьба крымских татар", "Как ференки покинули Кавказ", в основе которых лежат фольклорный сюжет и наблюдения автора по свадебному обряду крымских татар. Примечательно, что это были публикации первой женщины-балкарки. Внимательный взгляд писательницы находит среди окружающей ее действительности яркие события. Она описывает свадебный обряд крымских татар не с позиции любопытствующей курортницы, а исследовательницы жизни родственного народа. Она сопереживает героине очерка, осуждает ее бесправное положение в обществе.

Несомненный литературный дар позволил Ф. Абаевой переложить известные в народе легенды о ференках (франках, беренгах) в увлекательный рассказ. В редакционной приписке "Мусульманина" говорилось, что публикуемые произведения - часть литературного творчества Ф. Абаевой. Вскоре журнал был закрыт, и анонсированная серия статей Абаевой не была опубликована.

Семья Мисоста Абаева внесла большой вклад в развитие просвещения и культуры Карачая и Балкарии. Так, сын М. Абаева Исмаил Aбаев (1888-1930), врач по профессии, начиная со студенческих лет много сил и времени уделил вопросам практического санитарного просвещения. Наряду с этим им были опубликованы статьи по вопросам медицинского просвещения. Первые его студенческие статьи были опубликованы в газете "Кубанские областные ведомости" и журнале "Мусульманин". Они были посвящены поиску путей искоренения различных болезней среди горцев Северного Кавказа. Он предлагает бороться с этими болезнями всем миром, призывает старшее поколение использовать все свое влияние и авторитет для искоренения негативных явлений общественной жизни, в том числе в борьбе с инфекционными заболеваниями.

Наряду с вопросами гигиены, санитарного просвещения в них автор затрагивает и такие нравственно-социальные проблемы, как плохие бытовые условия горцев, отсутствие медицинского обслуживания, бесправное положение горянки и т.д. "За неимением врачей для населения в отделах и округах Северного Кавказа, большинство не лечится совершенно и, конечно, этим порождает новые заболевания", - пишет Исмаил в своей первой статье.

В процитированной статье И. Абаев с большой тревогой рассказывает о вредных для здоровья традиционных атрибутах одежды горянок. И что самое важное, в этой статье содержится ценный для своего времени вывод, что "в здоровой женщине - здоровье народа".

На сегодняшний день обнаружено всего 3 статьи из дореволюционной публицистики И. Абаева. Вполне вероятно, что их было гораздо больше, о чем свидетельствует редакционная справка "Мусульманина", но они до сих пор не обнаружены, поскольку исследованием творчества и общественной деятельности И. Абаева специально никто не занимался.

Кроме того, несколько публикаций И. Aбaeвa выявлено из прессы 20-х годов Кабардино-Балкарии, которые посвящены различным аспектам традиционных промыслов и пищи балкарцев.

Исмаил Aбaев и Исмаил Акбаев - соавторы одного из первых учебников советского периода ("Бизни кючюбюз - бизни жерибиздеди" - "Наша сила - в нашей земле"), предназначенной для ликвидации безграмотности среди взрослого населения.

Творчество Ислама Абдул-Керимовича Хубиева (1896-1938), известного под псевдонимом " Карачайлы", охватывает 2 периода развития карачаево-балкарской публицистики - начало ХХ века и 20-З0-е годы - период строительства социализма. Его творчество завершает единый процесс развития карачаево-балкарской публицистики.

Публицистику И. Абаева и И. Карачайлы объединяет круг тем, с которыми они пришли в журналистику. Это - вопросы просвещения, осуждение бесправного положения женщины, борьба с пьянством и венерическими болезнями - спутниками европейской цивилизации.

Уже в своих первых гимназических опытах - статьях, очерках, театральных рецензиях И. Карачайлы явил читателю неординарность художественного мышления в оценке явлений культуры, общественной жизни. Молодого литератора не оставили равнодушным дискуссии, развернувшиеся в периодике Северного Кавказа о сословно-подземельных отношениях. Этой теме он посвятил специальную статью "Сословные недоразумения в Карачае", в которой резкой критике подверг "личные честолюбивые счеты некоторых общественных деятелей Карачая, которые культивировали "мнимые кастовые различия".

В этой статье И. Карачайлы считает, что "сословные недоразумения препятствуют развитию социально-экономического положения, их культуры и образования, являются помехой "на пути к благу". Для преодоления сословных предрассудков автор считает необходимым развитие просвещения и сетует, что российское правительство "ровным счетом ничего не сделало в смысле улучшения положения и просвещения карачаевского народа, а между тем, мы имеем право надеяться на гораздо большее внимание к себе".

И. Карачайлы, в этой и последующих публикациях пишет о бесправном положении горянки в семье, которая "лишена элементарных человеческих прав. Выбор жениха - самое естественное из прав женщины, за очень редкими исключениями, никогда не дается ей", - пишет автор. И далее: "... идеалом горянки является самостоятельность и освобождение".

И. Карачайлы, пожалуй, был одним из активнейших публицистов 20-30 годов. Из-под его пера вышли сотни статей и очерков об истории, культуре, быте, современном положении народов Северного Кавказа. Он был редким по тем временам профессиональным журналистом, виртуозно владевшим пером. Проведенный им анализ социально-экономического положения горцев Северного Кавказа не утратил своего научного значения и сегодня. Деятельность карачаево-балкарских публицистов второго этапа проходила в переломный период развития общественно-политических отношений, охватывающий время трех революций.

Будучи во многом выразителями передовых народных идей, Басият Шаханов, Исмаил и Фатима Aбaевы, Исмаил Акбаев, Ислам Хубиев в своем творчестве отразили, прежде всего, драматический процесс накопления революционных идей, который не всегда был синхронен движению общественно-политической жизни России.

Каpaчаево-балкарские публицисты начала века рассказывают о повседневной жизни своего народа, задумываются о путях прогресса, неотвратимо движущегося в этот период в аулы горцев. Они с неослабной тревогой пишут о необходимости сохранения национальной культуры, призывают "стать естественным продолжателем древа горцев, не отрываясь от него " (И. Крымшамхалов).

Карачаево-балкарская публицистика была порождена новым общественно-политическим статусом народа в составе Российской Империи. Как продукт этого процесса, публицистика не могла не выразить своего отношения к событию, кардинально изменившему жизнь народа. Если первые публикации (С. Урусбиева, М. Абаева и др.) наполнены ожиданием прогрессивных перемен в общественной жизни, то представители 2 этапа просветительского движения Балкарии и Карачая не могут скрыть своего разочарования. Так, в статье "Сословные недоразумения в Карачае" И. Карачайлы писал: "Мне кажется, что карачаевцу становится досадно при мысли, что почти за 85 лет со времени покорения Карачая (Карачай покорен, или, вернее, сдался в августе 1827 года русскому отряду, которым командовал генерал Эммануель) русскими ровным счетом ничего не сделано в смысле улучшения положения и просвещения карачаевского народа, а между тем мы имели право надеяться на гораздо большее внимание к себе".

Эти мотивы творчества характерны для всех северокавказских просветителей и общественных деятелей. Однако, как пишет А. Хакуашев, "за раскрытие актуальных проблем современной им действительности они берутся еще не совсем уверенно, часто увлекаясь то воссозданием героических образов, то романтически приподнятым описанием быта горцев". Они воспроизводили реалистическую картину современной им эпохи, многое предвидели и, к счастью, ошиблись в своих мрачных прогнозах о будущем своего народа. Карачаевцы и балкарцы сохранили свою национальную самобытность, развили доставшуюся от предков уникальную культуру и не потеряли своего неповторимого голоса в общем хоре человеческой цивилизации.