Не забыто

Мухтар Боттаев,
Нальчик

В конце ноября 1942 года в горных селениях Балкарии отрядом специального назначения 11 стрелковой дивизии НКВД 37 армии "в целях борьбы с бандитизмом" были убиты, сожжены в своих домах около 700 мирных жителей аулов Саууту и Глашево - от столетних стариков до трехдневных младенцев, не успевших получить имя. Почему спецотряд уничтожал всех подряд? За что? 68 лет прошло, но до сих пор некоторые пытаются оправдать эти зверства. Президиум Верховного Совета КБР в 1992 году по предложению общественной организации "Ныгыш" вынужден был создать комиссию по изучению вышеназванных событий в ноябре-декабре 1942 г. в Черекском ущелье. Автор этих строк был членом этой комиссии и для ясности необходимо соблюсти некую хронологию.

Ситуация, сложившаяся во второй половине 1942 года, практически поставила партийное и советское руководство республики перед рядом уже свершившихся фактов. Недееспособность существовавшей системы управления, напрямую спровоцировавшая Черекские события, позднее послужила одной из причин тотальной фальсификации произошедшего. Обстоятельства трагедии 1942 года были искажены, более того, ложь, получившая статус признанной версии, послужила одним из аргументов выселения балкарцев в Среднюю Азию и Казахстан. Итак, обратимся к фактам.

Во все времена у всех народов лихолетье рождало не только героев, но и выявляло трусов и дезертиров. Архивные документы говорят о том, что проблема дезертирства в Кабардино-Балкарии проявилась в июле-августе 1942 года. После падения Ростова части 37 армии отступили на Северный Кавказ. В это же время в республику вернулось 600-700 человек из разбитой и потерявшей управление 115 Кабардино-Балкарской кавдивизии - она столкнулась с крупными силами мотострелковых и танковых соединений врага. Это отдельная тема разговора - как кавалеристы с шашками воевали с танками. Многие из вернувшихся жили нелегально или полулегально, некоторые примкнули к партизанам. Тогда же появился термин "бандитизм". Архивные документы свидетельствуют о том, что летом 1942 года в Черекском ущелье насчитывалось около 100 дезертиров - представителей разных национальностей: кабардинцев, балкарцев, грузин, осетин и др. Все они, боясь уголовной ответственности, укрывались в горах. А в горах живут балкарцы, очень удобная причина для смещения акцента.

В октябре пал Нальчик, большинство районов республики было оккупировано противником. 37 армия оказалась расчлененной и отступала в горы, неся большие потери. 2-ая стрелковая дивизия под командованием Захарова удерживала рубеж в районе с.Бабугент, обеспечивая отход частям 37 армии по маршруту Кара-Суу - Бабугент - Голубые озера. Отсюда, при необходимости, можно было выйти на Ташлы-Талу и соединиться с главными силами фронта. Таким образом, Черекское ущелье оказалось на пути полуразбитой 37 армии.

Генерал-майор Захаров, назначенный военным администратором района, издал приказ, которым "обязывал НКВД Черекского района выявить родственников дезертиров и ближайших из них взять в заложники. Если в течение двух дней дезертиры не сдадутся, то заложников расстреливать, а родственников репрессировать". Безусловно, этот приказ ускорил процесс перехода дезертиров в повстанцы. В журнале боевых действий 2-й гв. СД не зафиксировано нападение "бандитов" на красноармейцев этой дивизии, но есть запись о том, что в горах убито 3 "бандита". Речь идет о мирных жителях Тауби Аппаеве и Мусосе Хасауове, третий чудом спасся. Затем были найдены трупы расстрелянных пастухов из рода Башиевых. Ответная реакция была достаточно быстрой. Отдельные дезертиры начали разоружать мелкие подразделения отступавших красноармейцев, что не могло не привести к появлению убитых с обеих сторон.

Штаб же 37 армии переместился из Карасу в селелении Мухол (В.Балкария). Взаимоотношения местного населения и бойцов 37 армии были нормальными и дружескими. Балкарские семьи, в которых жили красноармейцы, делились чем могли. Благодаря помощи местных жителей 250 раненых бойцов из Мухольской больницы были переправлены в Грузию. Передислокация штаба 37 армии и объединенного партизанского отряда в с.Ташлы-Тала осложнила обстановку в районе. Убийство ни в чем не повинных людей взбудоражило население. В ущелье оставался небольшой гарнизон с остатками техники. Тут завязалась перестрелка между группой дезертиров и гарнизоном. По данным архивных документов в один из дней дезертирами была захвачена зенитная пушка с расчетом, который под угрозой оружия вынудили обстрелять здание райисполкома.

За четыре дня (с 21 по 24 ноября) открытой конфронтации стороны понесли потери, которые по данным штаба 11 СД НКВД на 24 ноября составили: а) свои - убито 5; б) противника - уничтожено бандитов - 30 человек". Покидая больницу, солдаты расстреляли еще несколько человек около здания. После захвата райцентра в с.Мухол, зенитной пушки, а также убийства нескольких красноармейцев, командование 37 армии отдало приказ уничтожить "бандповстанческое движение" в средней Балкарии. Уничтожить банду было приказано капитану Накину с отрядом в сто пятьдесят бойцов, "повести самую решительную борьбу с бандитами и их пособниками". "Уничтожить на месте" - гласило боевое распоряжение от 26 ноября 1942 г., подписанное командиром 11 стрелковой дивизии НКВД полковником Шикиным. "Сжигать полностью постройки и имущество, уничтожить все, что может возродить почву для бандитизма. Ни в коем случае не проявлять жалости".

В ночь с 28 на 29 ноября одна из групп отряда Накина окружила родовой аул Глашевых, располагавшейся в самой высокой точке горной гряды Средней Балкарии. Автоматные очереди вспороли тишину на пороге всех тридцати домов аула. Акция очищения аула прошла молниеносно, отряд уходил без потерь, оставив за собой трупы 67 "бандитов" - 33 женщин, 21 ребенка, двоих инвалидов Отечественной войны. В родовом клане Глашевых не было ни одного бандита, дезертира или предателя. На очереди был аул Саууту. Вечером Накин задержал двух жителей соседнего аула и хотел их расстрелять, но им удалось бежать. Проходя через Саууту, они предупредили дезертиров о приближении агрессивно настроенного отряда. Полагая, что солдаты могут искать только их, они покинули село, ничего не сказав односельчанам. Таким образом в сел.Саууту не осталось ни одного человека с оружием, способного оказать сопротивление отряду Накина.

В ночь с 29 на 30 ноября карательный отряд окружил с. Саууту. И началась кровавая бойня, подавляющее большинство жителей уже спало. Бойцы действовали беспощадно: забрасывали гранатами окна домов, ломали двери и окна, врывались в дома мирно спавших жителей, выводили стариков, женщин, детей и хладнокровно расстреливали. Затем стаскивали трупы и сжигали вместе с домами. Были взяты заложники, позже их тоже расстреляли. К утру все село было оцеплено, тем не менее расстреливали всех подряд. Об этих невинных жертвах свидетельствуют архивные документы 37 армии. Так, в докладной записке старшего политрука Сэскова начальнику политотдела т. Осадчему указывается: "в колхозе им. Сарбашева была расстреляна вся семья Сарбашева, которая не была связана с бандой. Сарбашев сам был убит бандитами в 1930 году, именем которого и назван колхоз. Такие случаи не единичны. В отдельных хатах находили много трупов, потому что жители от страха сбегались в один дом, а брошенные гранаты в окна истребляли до единого человека. Поименно установлено, что в сел. Саууту было расстреляло 310 человек, в том числе детей до 16 лет - 150. Из рода Темиржановых убили 85 человек, у Карчаевых - 22, Сарбашевых - 24, Таубулатовых - 17, у Кильчаевых - 12. Самая трагичная судьба оказалась у рода Мисировых. В один день убито 116 человек, старшему из рода Акбашу было 90 лет.

Воспоминания уцелевших жителей невозможно слушать без содрогания. Едва началась кровавая расправа, Саният Гузоева с двумя маленькими детьми спряталась в доме соседей. Там уже было много детей, все боялись оставаться в своих домах одни. Когда забарабанили в дверь прикладами, ее пятилетний сын радостным криком рванулся к двери: "Мама, это наши, папа…" Договорить не успел: появившийся на пороге солдат выпустил в него короткую очередь. И длинную в остальных… Очнулась Саният на восьмой день. В лужах спекшейся крови лежали убитые, окоченевшие трупы ее детей. Очередью ей раздробило ноги, и осколок разрывной пули, прошедшей через кисть руки в тельце дочери, застрял у Саният в лицевой кости, под глазом, Вязальной спицей она несколько месяцев извлекала из гноящихся ран осколки пуль и костей, собирала их в платочек. Хранила их до самой смерти.

Байсиева Тани: "Мне тогда было семь лет. Когда началась стрельба, мы сбежались в одно место. Нас было человек 60. Сказав, что хотят провести собрание, всех вывели во двор и начали расстреливать. Я осталась под плотной шалью матери. Из 60 человек никого не осталось, погибли все. Уцелела одна я".
Темиржанова Ханшият: "Нас в семье было семеро. Отец, мать, два брата и три сестры. Старшая сестра Рахимат была тяжело больна, ее сыну Мамаю исполнился год. У средней сестры Фатимат была шестимесячная дочь Сакинат. Оба брата и зятья были на фронте. Услышав стрельбу, отец вышел на крики и долго не возвращался. Я и Фатимат пошли его искать и нашли мертвым. В этот момент показались солдаты, мы бросились бежать. Нам крикнули "стой". Я остановилась, Фатимат нет. Ко мне приставили ружье, но оно не выстрелило. Он еще раз перетянул затвор, я рванулась вперед, споткнулась и упав, потеряла сознание. Очнулась от крика матери, к ее шее приставили ружье и выстрелили, шея пополам разошлась. Мама упала на меня, кровь из ее раны окрасила и камень, и меня в красный цвет. Ткнув меня штыком, солдаты ушли. Я дотащила мать к дому, здесь лежала мертвая Фатимат. Маленькая Сакинат плакала навзрыд. Я приложила младенца к уцелевшей от пуль груди Фатимат. Девочка сосала молоко из мертвой груди матери. Когда стемнело, мы спрятались, затем покинули село. Ели сырую картошку. После ухода солдат вернулись в село, дома еще горели. В доме Темиржанова Идриса лежали штабеля трупов, сложенных в большую кучу. Начали хоронить. В тот день я перетащила на себе так много трупов, что плечи были синими от ссадин".

Многих очевидцев уже нет в живых, но они успели рассказать членам комиссии об этом ужасе. Отряд Накина добрался и до сел.Верхний Чегет, и здесь повторился кровавый сценарий. Паника охватила весь Черекский район, все 19 его селений входили в восемь колхозов, один из которых по кривой усмешке судьбы назывался "Имени НКВД". По рассказам председатель одного из сельсоветов, бывший Красный партизан Исмаил (Хутай) Занкишиев, награжденный Орденом Красного знамени, позвонил начальнику НКВД республики Филатову: "Почему убиваете невинных?" Филатов ответил: "Занимайтесь своими делами, а мы - своими". Председатель взял оружие и ушел в горы. Накин тем временем пишет два донесения: одно начальнику штаба 11 СД НКВД капитану Тяжелову, в котором сообщается, что "заложников беру, действую беспощадно, население все уничтожаю, постройки жгу". Второе решение адресовано Шикину. Накин пишет: "С 27.11.42 по 30.11.42 г. уничтожено 5 населенных пунктов: В.Балкария, Саууту, Кюнлюм, В.Чегет и Глашево, из них три первых сожжено. Уничтожено до 1.500 человек. По указаниям заложников уничтожено 90 человек бандитов, 400 (мужчин), могущих носить оружие, а остальные - женщины и дети".

В тот же день Шикин отвечает на адресованное ему донесение: "Действия ваши нахожу хорошими, а действия бойцов просто замечательными". Цифры о бандитах в сообщениях Накина явно завышены. Об этом свидетельствует докладная старшего политрука Сэскова начальнику политотдела 37 армии Осадчему. Выполняя задание Осадчего, Сэсков расследовал факт необоснованных расстрелов и убийств во время ликвидации банд в районе средней Балкарии и сделал следующие выводы: "1. Считаю, отряд Накина уничтожил много невинных жителей, которые совершенно не были связаны с бандитами. 2. Вышеуказанную цифру убитых считаю нереальной, взята с потолка, в смысле бахвальства перед начальством. Если считать это количество правильно, то на число убитых женщин и детей падает 1010 человек. 3. Основная вина в том, что пострадало много невинных людей, ложится в равной мере на командира 11 СД НКВД Шикина и его заместителя по политчасти Будко в том, что не смогли своевременно предотвратить невинных жертв".

Цифра 1500 и командарму Козлову показалась большой, и он требовал уточнения данных. От Шикина последовал приказ Накину "немедленно принять меры к уборке трупов, используя для этого мирное население". Командование понимало, что в Черекское ущелье могут прийти немецкие войска и трупы могут стать вещественным доказательством в пропагандистской борьбе. Рейд Накинского отряда продолжался несколько дней. Итог бессмысленно жестокой карательной акции: более 500 домов сожжено, около 700 убитых среди мирного населения. Но поразительнее всего другой документ - один из серии фальсификаций ноябрьских событий. Это акт чрезвычайной государственной комиссии от 15 июля 1943 года по расследованию "злодеяний немецко-фашистских оккупантов и их пособников, о зверском расстреле ими 6 декабря (?!) жителей населенного пункта Глашевых, о поджоге домов, грабеже имущества…" Можно диву даваться тому цинизму, с которым был осуществлен этот подлог, да еще руками людей, парализованных ужасом недавно пережитого.

Другой факт. 20 августа 1943 года военный трибунал войск НКВД Ставропольского края с выездом в Нальчик осудил 38 участников этих событий. Шестеро были приговорены к расстрелу, остальные к десяти годам тюрем и лагерей с последующим поражением в правах. Не существует вины или невиновности целого народа - вина, как и невиновность, понятие не общее, а личное.

Лидице, Хатынь, Сонгми… Эти названия известны всему миру. О событиях в Черекском ущелье немногие знают даже в самой республике. Президиум Верховного Совета КБР по результатам работы комиссии по изучению материалов о событиях, имевших место в Черекском ущелье в 1942 году, принял постановление, где факт истребления мирного населения признан актом геноцида. Можно было бы поставить точку, но… И сегодня предпринимаются попытки оправдать жестокость и зверства карателей в советской форме в балкарских аулах. В газете "Ветеран" за №10 2009 г. было напечатано письмо офицера запаса Олега Глухова, в котором он обращается с инициативой к совету города и совету ветеранов войны г. Ессентуки о рассмотрении вопроса о переименовании ул.Накина. Автор письма, как доказательство вышесказанному, приводит взятые из Интернета отрывки книги "Черекская трагедия", изданной в Нальчике в 1994 году. (Книга была издана по материалам комиссии, согласно одного из пунктов постановления Президиума Верховного совета КБР". Некий историк-журналист А.Крекотнев, подвергнув жесткой критике автора письма, пишет в газете: "Эта книга скорее не сборник документов, а воспоминания жителей ущелья, они сбивчивы, противоречивы", что "не должны предавать забвению имена сотен тысяч (а почему не миллионов?) русских людей (а почему не советских?). При прорыве немцами линии фронта под Ростовом в 1942 году, значительная часть "антисоветски настроенных балкарцев создавала повстанческие группы в тылу Красной Армии".

Огульный подход в освещении тех или иных событий на Северном Кавказе журналистами центральных СМИ - дело уже привычное. В ряде случаев руководители республик СК были вынуждены официально обращаться к верховной власти о недопущении публикации непроверенных фактов. Прискорбно, что человек, считающий себя историком и журналистом в одном лице, прежде чем обличить целый народ в пособничестве фашистам, не удосужился ознакомиться даже с опубликованными материалами по данному делу. Комиссия работала в течение двух лет. За это время были изучены сотни дел в архивах Москвы, Подольска, Нальчика, выявлено более 700 документов, имевших непосредственное отношение к Черекским событиям. По ним опубликованы две книги - "Черекская трагедия" и "Семь дней одного года". На сегодняшний день, пожалуй, это самое документированное преступление периода Великой Отечественной войны.

Теперь о балкарцах, поскольку в статье речь идет исключительно о них, которые представлены как главные союзники немцев. На 8 марта 1944 года (на момент депортации балкарского народа) балкарцев насчитывалось 44360 человек, из них 4974 человека находилось в Рабоче-крестьянской Красной Армии, что составляло 11,2% от общей численности населения. 3 641 красноармеец балкарской национальности не вернулся с фронта, что составляет 73,2 % от общего числа призванных на действительную службу в действующую армию. Потери пропорционально численности населения невосполнимы. Хочется спросить автора статьи о мифических повстанцах, в численности которых засомневалось даже руководство 37 армии, когда они появились, где были партизаны и т.д.? Зато достоверно известно, что из с.Верхняя Балкария было призвано на фронт 1487 человек. Многие из них за проявленную храбрость и героизм были награждены боевыми орденами и медалями, а Мухажиру Уммаеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Некоторые фронтовики не получили этого высокого звания по национальному признаку, после депортации балкарского народа. 835 воинов-черекцев погибли или пропали без вести на полях сражений, защищая свою Родину.

Совет ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Черекского района в июне 2009 года обратился к главному редактору газеты "Ветеран", главе администрации и Совету ветеранов г. Ессентуки с письмом. Ответа до сих пор нет. В постановлении Президиума Верховного Совета есть пункт "организовать проверку причастности как отдельных людей, так и воинско-партизанских подразделений, имена которых увековечены в названиях улиц, памятников и др". До сих пор имена преступных генералов Козлова и Захарова носят улицы города Нальчика. В следующем пункте постановления Президиума Верховного Совета Кабинету министров было предложено рассмотреть вопрос о создании мемориального комплекса на территории бывших селений Саууту, Глашево, Верхний Чегет, а также сооружение памятника на территории современной Верхней Балкарии погибшим мирным жителям в Черекском ущелье в ноябре-декабре 1942 года. Пока что силами местных властей и энтузиастов установлены две памятные плиты. 

Конечно, историю переделать невозможно, но ее можно переосмыслить. Ведь всякий, кто закрывает глаза на прошлое, становится слепым к настоящему. Кто не желает помнить о бесчеловечности, тот становится восприимчив к новому заражению. Я уверен, в эти дни, накинув очередную бусинку в четках памяти, многие вспомнят те страшные события 68 летней давности. Ведь память - источник веры в спасение, добро и справедливость.