Фатима Магулаева,
Черкесск

"Практически все депортированные контингенты проявили выдающиеся акклиматизационные способности и сумели приспособиться к новым условиям жизни, найти или создать для себя определенную экономическую нишу…".
П. Полян "Не по своей воле…", 2001.

Контингент депортированных карачаевцев в конце 1943 г. на 52% состоял из детей. Среди первых слов, которыми встречала их новая жизнь, колючее "спецпоселен" на ломаном русском вклинивалось в судьбы разрушительным молотом, круша самые наивные мечты безжалостно и неслышно. В этом вселенском плаче изгнанных народов кто бы расслышал голос какого-нибудь карачаевского малыша с его смешной и святой в своей непорочности мечтой о детском садике? Увы, лишь сквозь зарешеченную ограду "спецпоселен" мог смотреть на этот сказочный мир, в котором краснощекие казахские нянечки кормили борщом таких же, как он, карапузов, но только "правильной" национальности.

Они испытывали всю тяжесть депортации наравне со взрослыми, только умирали чаще. 22 тысячи маленьких карачаевцев, не выдержавших большого удара - скорбный итог выселения. Остальные - те, кто был посильней, - смотрели, как умирают слабые и, надрываясь из всех своих выдающихся акклиматизационных сил, оставались жить - худые, завшивленные, голодные, "на уплотнении" у местных жителей, деля одну кровать на остатки своих поредевших семей. Слушали тоскливые песни об изгнании в темноте наглухо запертых бараков, усваивали наивные представления о "злом" Берия и "добром" Сталине, рисовали в воображении картины заоблачного Кавказа, казавшегося в ту пору не более реальным, чем сюжеты нартских сказаний. Ели мерзлый картофель, жмых, корни трав, тайком собирали на жнивье оброненные колоски пшеницы и стояли затем перед бдительным комендантом - захваченные на "месте преступления" насмерть перепуганные "изменники Родины" 10-12 лет - в ожидании неминуемой кары за горсточку "колхозного имущества".

Но сегодня, спустя более полувека, они говорят: "Мне часто снится Казахстан…" И такая щемящая грусть слышится в этих словах, что ясно становится: та земля, не по доброй воле назначенная быть местом изгнания, стала для целого поколения карачаевцев родиной, осевшей не только названиями далеких поселков в паспортах, но и светлым следом в их сердцах.
Там, на просторах азиатских степей, они оставили не только горечь унижений и тысячи могильных памятников, но и свое детство - единственное и, вопреки всему, счастливое.

Детство с приставкой "спец"
Азия в мае. Бескрайнее море диких тюльпанов и маков по склонам холмов и заброшенным полям… Та весна была закрашена цветом пролетарской революции и счастливого советского детства, повязанного алым галстуком. Под красными полотнищами знамен дети-спецпоселенцы могли чувствовать себя полноправными гражданами великой державы, когда, вступая в ряды пионерской организации, срывающимися от волнения голосами торжественно клялись "горячо любить и беречь свою Родину, жить, как учит Коммунистическая партия, как требуют законы пионеров Советского Союза".
Благодаря Коммунистической партии новой горячо любимой родиной для карачаевских детей стали глухие поселки Средней Азии, а вторым родным языком - казахский или киргизский. Учеба на своем языке исключалась, и первоклассники интернациональных азиатских школ свои первые слова читали по складам на чужом наречии.

В середине 40-х годов таких счастливчиков, отправлявшихся каждое утро в поход за знаниями - нередко за несколько километров от дома, - было всего 12% от общего числа детей-спецпоселенцев: 6099 учащихся на 50329 детей школьного возраста - официальные цифры из постановления СНК и ЦК КП(б) Казахской ССР "О недостатках в хозяйственном устройстве спецпоселенцев, расселенных в Казахской ССР". Сколько из оставшихся 78% вынуждены были предпочесть учебе работу в колхозах и совхозах Азии, чтобы не умереть с голода, история умалчивает. Сахарная свекла, табак, хлопок - понятия, еще вчера бывшие только экзотикой, в одночасье превратились в обыденную реальность. Тяжелым изнурительным трудом под палящим среднеазиатским солнцем обернулось для переселенцев освоение новых культур. Но когда возвращались с полей наши молоденькие карачаевские передовицы, впереди них всегда неслись песни. Наверное, и в них - песнях, рвущихся на простор вопреки навалившемуся на людей горю, - сосредоточились те самые "выдающиеся" способности, о которых пишут современные ученые.

В том мире, напичканном унизительной приставкой "спец" - спецпереселенец, спецкомендатура, спецпропуска, - несовершеннолетние репрессированные оставались прежде всего обычными детьми с нехитрыми ребячьими радостями послевоенных лет. Альчики, лапта, классики, первые киносеансы в тесных залах сельских клубов, "лыжи" из высохших стеблей кукурузы, воинственные походы мальчишек "улица на улицу", копеечная ложка мороженого на ладошке и незабываемый вкус азиатского детства - сказочно-сочные дыни, яблоки, виноград…
Дети 30-50-х годов рождения - сегодня почти все пенсионеры.
Чем осталась в вашей памяти Азия: незаживающими ожогами или солнечным светом детства?
Каким вам снится Казахстан?