Так строили наши деды

Наряду с лесом, хотя не так широко, карачаевцы применяли в строительстве и камень, который здесь тоже имелся в изобилии. Территория Исторического Карачая изобилует ценным строительным камнем - гранитом (сослан таш), залежи которого не поддаются даже и в настоящее время не только точному, но даже приблизительному исчислению. Почему-то многие исследователи считали, что в Историческом Карачае мало было песчаника (учхул таш), прекрасного и легкого строительного материала, особенно ценного при слабом развитии орудий производства. Впрочем, карачаевцы умело использовали и твердый гранит, придавая глыбам нужную форму при помощи несложных орудий труда.

Хотя во второй половине XIX в. вся земля в Карачае негласно была разделена между отдельными пользователями, леса все же в немалой части находились в общественном пользовании. Поэтому какой-то доступ к строительному лесу имели все слои населения, хотя социальное разделение общества Карачая ощущалось и в этом вопросе. "Леса Карачая в общем владении всего карачаевского общества. Карачаевский общественный лес находится под управлением одного лесничего, одного помощника лесничего и 14 лесных объезчиков, содержимых на средства Карачаевского общества", - читаем у знатока карачаевского быта ХIХ-ХХ в.в. В.М.Сысоева.

Лучшим строительным лесом карачаевцы считали сосновый. Все другие породы применялись лишь тогда, когда сосна была недоступна. Жилища из соснового леса (нарат агъач) в Карачае строили только представители зажиточных слоев, и это в народе считалось показателем высокого престижа. Сосна лучше, чем пихта и ель, поддается обработке; ее легче рубить с корня; она имеет гораздо меньше сучьев, меньше весит, что существенно при одинаковых объемных измерениях, при транспортировке; с нее легко сдирается кора; кроме того, это долговечное дерево.

Народные умельцы-строители с большой точностью определяли время заготовки леса для строительства. Это, как правило, происходило или ранней весной или поздней осенью. Весной лес рубили до начала сокодвижения, а осенью, как только оно прекращалось. Ни зимой, ни летом заготовку леса никоим образом не производили. Рубке леса карачаевцы и балкарцы приписывали магическую значимость, ибо, по народным поверьям, дерево считалось живым существом. Потому-то и рубили его, когда оно "спит"; если же рубить дерево в росте, рубщика могли покарать демоны леса (агъач киши). Но здесь возникает вопрос, почему же не рубили лес зимой, когда он действительно находится в "спячке". Это делалось из чисто практических соображений, чтобы поменьше губить хрупких во время больших холодов деревьев. Кроме того, заготавливать зимой лес было крайне трудно физически: лес в Карачае и в Балкарии в основном растет на крутых склонах, на ровных полянах деловой древесины оставалось в изучаемый период мало, а склоны гор, естественно, зимой покрывались толстым слоем снега, что затрудняло заготовку.

Карачаевцы и балкарцы глубоко почитали лес, особенно карачаевцы. Последние, как неоднократно уже подчеркивалось, более других имели дело с деревом как со строительным материалом, поэтому оно фигурирует во всех народных обычаях и поверьях. Примером культово-почтительного отношения к лесу является культ Одинокой сосны. Этому дереву приписывалась магическая сила. Исследователь Карачая Д.М.Павлов писал: "Хурзукское дерево - священное, пользующееся большим почетом, что дает основание думать, что поблизости было здесь какое-то святилище".

Аналогичное дерево росло в Балкарии. Его называли Раубаза-Терек. Раубаза-Терек росла в Балкарском ущелье, в селении Саууту, и ей приписывалась та же чудодейственная сила, что и карачаевской сосне.

Заготовка первого по значению строительного материала в Балкарии - камня - имела свои особенности. Его заготавливали поздней осенью и на определенных участках. Заготовка осенью была связана с тем, что подвоз камня волоком к месту строительства проходил через посевы и покосы. Заготовка камня производилась весьма примитивными инструментами, но тем не менее работа была достаточно производительной. В балкарских селениях, где камень был основным строительным материалом, его заготовка продолжалась длительное время. Специальных каменоломен не было. Камень заготавливали там, где было удобно и возможно. На строительство жилищ употребляли и камни, накапливавшиеся в результате расчистки площадей под посевы и покосы (как новых, так и от ежегодной весенней очистки участков). В строительстве употреблялась и каменная мелочь (для заполнения щелей между крупными валунами).

Заготовка строительного материала, по нашим данным, носила широко общественный характер во всех социальных слоях как в Карачае, так и в Балкарии, причем во все времена. Утверждение, что строительный материал (как камень, так и лес) отдельные семьи заготавливали своими силами, на наш взгляд, является ошибочным и малоубедительным. Те каменные жилища, которые сохранились во многих селениях балкарцев, в особенности в селениях Черекского ущелья, собственно селах Верхней Балкарии, подтверждают наше утверждение. Жилища и хозяйственные постройки возводились и материал для них заготавливался коллективно; одному человеку или нескольким это было физически не под силу. Особенно это касается тех камней (весом до нескольких сотен килограммов), которые, как правило, клали под первые венцы строения.

Институт взаимопомощи имел большое и непреходящее значение. В Карачае и Балкарии не выполнялась ни одна сколько-нибудь значительная работа без взаимопомощи (маммат). Это относится как к чисто мужской, так и женской работе. Особенно деятельное участие в маммате принимали члены одной патронимии.

При заготовке строительного материала как в Карачае, так и в Балкарии участвовали только мужчины, причем посильную помощь оказывали и подростки. Как уже говорилось, в основу воспитания у карачаевцев и балкарцев был положен труд. Труд считался основой всего, всей деятельности человека, поэтому детей всегда к нему привлекали, хотя и ни в коем случае не допускали к тяжелому физическому труду. Вырастить здоровых и физически сильных детей считалось священной обязанностью не только родителей, но и всего рода. Не случайно, когда умирал кто-нибудь (будь то женщина или мужчина), перед пришедшими проводить его в последний путь как главное достоинство покойного обычно подчеркивалось то, что он вырастил и поставил на ноги духовно и физически здоровых детей. Присутствие детей при всех работах было и приобщением к труду, и своего рода обучение ему.

После того как были заготовлены все строительные материалы, начиналась доставка их к месту строительства. Это было делом нелегким, особенно в Балкарии, в частности в селениях тех ущелий, где отсутствовал строевой лес.

Приспособления, которыми пользовались при подвозке строительного камня были очень несложными. "Заготовленный камень на место строительства доставлялся на волокуше, которая представляла из себя большой раздвоенный ствол дерева и называлась "дорласын", - пишет Ю.Н.Асанов. Карачаевцы применяли два приспособления. Одно по конструкции было таким же, как дорласын у балкарцев, и называлось "айры агъач". Оно использовалось для транспортировки крупных камней. Другое служило для более мелких камней и называлось "кюрес". Возможно, дорласын у балкарцев заимствован от осетин, о чем пишет Ю.Н.Асанов: "У соседей балкарцев, осетин, в прошлом также широко бытовал данный вид транспорта и назывался также "дорласын". На осетинском "дор" означает "камень", а "ласын" - "тащить".

Камень как в Балкарии, так и в Карачае приходилось перевозить лишь на небольшие расстояния, потому что он имелся в изобилии вблизи всех без исключения селений. Гораздо труднее обстояло дело с перевозкой леса. К тому же здесь не было даже примитивных приспособлений. Лес к месту стройки доставляли самым простым образом - волоком, и, как правило, делали это зимой, ибо зимой замерзшее бревно легче скользило по снегу. На тонком конце бревна прорубали топором небольшое ушко, цепляли за него цепь, впрягали одну или две пары быков и тащили волоком. Транспортировка леса в Историческом Карачае была гораздо легче, чем в Балкарии, ибо лес здесь рос вблизи селений. "Бревна таскают по горам волоком на быках", - читаем у автора второй половины XIXв. В Карачае в доставке леса застройщику большую подмогу оказывал весь его тукум. Аналогичное явление наблюдаем и у балкарцев.

Доставленный на место строительства лес не сразу пускали в дело. Он должен был выдержать определенный срок сушки, который зависел от возраста заготовленного дерева. Если оно было созревшее (бишген агъач), на сушку уходило не так уж много времени, если молодое (зыгыт) - гораздо больше. Если жилище строили с соблюдением всех этнических традиций, то в любом случае лес должен был сохнуть не менее одного года.

Доставленный лес тщательно очищали: обрубали сучья, обязательно снимали кору, распиливали на части и складывали для сушки. Сушили его, как правило, под навесом (джартма), ибо под палящими лучами летнего солнца бревна трескались, теряя свои строевые качества. Вообще ни карачаевцы, ни балкарцы из недосушенного леса не только жилище, но даже и подсобные помещения никогда не строили. Следует отметить, что эпизодически заготовляемый сухостой употребляли только на топливо и для строительства временных помещений и, частично, кошей.

Особо ответственным делом была заготовка леса под первый венец. Под первый венец традиционно шло специально подобранное смолистое дерево, какое можно найти только среди сосен. Смолистое дерево было не просто прочное, оно имело еще одно важное свойство - долго не поддавалось гниению, неизбежному от близкого соприкосновения с землей. Поэтому его и старались пустить под первый венец, который иногда выполнял и роль фундамента. Утверждение Е.Н.Студенецкой, что смолистое дерево употребляли под первый ряд сруба из-за его особой прочности, на наш взгляд, не вполне верно. Автор не до конца поняла суть дела, хотя об этом есть даже специальная работа.

В Историческом Карачае каждое селение имело свои лесозаготовительные участки: Учкулан - в Махорском ущелье, Хурзук - в Уллукамском ущелье, Картджурт - в местности Кълиян Баши, а также Сес, Худес и в других близлежащих местах. В селениях Дуут и Джазлык лес заготавливали по всему ущелью, но и здесь лесозаготовки были разграничены между селениями.

В Балкарии строительный лес заготавливали в верховьях ущелий, причем каждая патронимия имела свой участок. Фамилии Урусбиевых принадлежали такие участки, как "Джигат", "Камук"; Балкаруковым - "Баллым", "Кала-кол", "Сока-шил", "Жаньгы бау", Суншевым - "Бек-кам", "Аккач", "Чегетпеора" и т.д. В Баксанском ущелье, по данным некоторых источников, княжеская фамилия Урусбиевых считала все лесные массивы своей собственностью. Заготовка леса на "чужом" участке никогда не случалась.

Серьезным делом при строительстве жилища была подготовка площадки для строительства. По возможности выбирали ровное место. Если не было такового, площадку искусственно ровняли, тщательно утрамбовывали, поливали водой. Участок под жилище состоятельные застройщики старались подбирать просторный, с тем чтобы впоследствии можно было построить еще дома. Низам же карачаевского и балкарского общества возможности выбора места для дома почти никогда не выпадало. Это было привилегией социальной верхушки, а рядовые сельские жители строились в тех (часто неудобных) местах, которые оставались в их распоряжении.

Строительство жилищ как в Карачае, так и в Балкарии происходило под руководством одного мастера (уста), который хорошо знал свое дело. В отдаленные времена такой мастер был в каждом тийре. В XIX в., когда родовые устои и в карачаевском, и в балкарском обществе пришли в упадок, в строительстве жилищ начали принимать участие мастера и из других тукумов, что уже не осуждалось обществом. А поскольку в любое строящееся жилище вкладывался коллективный труд, застройщик заранее извещал родственников, соседей, а самое главное - руководителя работ (иш башчы) о начале строительства. Следует сказать, что коллективная помощь по-балкарски называется "изеу". По-карачаевски же всякая трудовая взаимопомощь называлась и называется по сей день "маммат".

У карачаевцев и балкарцев начало строительства жилища было большим и торжественным событием в жизни тукума. Строительство нового дома было связано с появлением новой семьи, а появление ее, естественно, означало количественный рост тукума и, следовательно, рост его могущества во всех отношениях. Было ясно, что данная семья прежде всего продолжит род и т.д.

Начало строительства отмечалось большими жертвоприношениями. Часто по этому случаю резали белого барашка, а нередко и быка. Белый цвет символизировал пожелание хозяевам будущего жилища светлой и не омраченной бедами жизни. Для этого случая готовили специально и бузу. Старший из присутствующих произносил добрые пожелания (алгъыш) счастья, радости, веселья хозяевам. Из заздравной чаши каждый из присутствующих должен был испить глоток бузы; в этом участвовали и непременно присутствующие дети мужского пола, но не женщины.

Обязательно здесь присутствовал мулла, который от имени Аллаха благословлял начало работы.

Началу строительства сопутствовал определенный обряд. Обычно самому почетному и уважаемому человеку в тукуме, старшему по возрасту, чисто символически представлялось право начать строительство (биринчи атлам). Так было в Историческом Карачае, то же самое отмечают исследователи в Балкарии. Это подтверждается и нашим полевым материалом.

Далее мы опишем традиционный тип (общий для всякого карачаевского и балкарского жилища Баксанского ущелья) дома из леса.

Основным типом карачаевских и балкарских жилищ в изучаемый период, т.е. во второй половине XIX в., было однокамерное деревянное строение - сруб прямоугольной формы (терткюл агъач юй). Если до второй половины XIX в. социально-экономические различия между владельцами жилищ во внешнем виде самих построек отражались сравнительно нерезко, то они начинают все более отчетливо проявляться начиная именно со второй половины XIX в., когда Карачай вступил уже в тесные этнокультурные контакты с русским населением предгорий Кавказа, с такими казачьими станицами, как Баталпашинская, Отрадная, Суворовская, Зеленчукская, Кардоникская, Преградная, Исправненская, Сторожевская, возникшими во второй половине XIX в. До этого времени разница в карачаевских домах сводилась лишь к их месторасположению в селении, к размерам и отчасти к техническому качеству постройки: у социальной верхушки жилища были более внушительных размеров, большая площадь отводилась для хранения имущества, гораздо качественней и добротней была выполнена сама работа, возводилось жилище только из соснового леса и т.д.

Вторая половина XIX в., особенно начиная с 70-х годов, изменила многое. Хотя с этого времени карачаевцы уже не строили жилища наиболее старого типа, многие старые традиционные жилища долго сохранялись, неся в себе все те же функции, что и раньше. В этот период, однако, и они подверглись заметной реконструкции под влиянием инноваций в строительстве и изменениям в традиционном строительном укладе этноса. Остановимся на деревянных жилищах, которые сохранялись еще в этот период.

По своему внешнему виду они (как карачаевские, так и балкарские) были просты: "То были жилища вольности простой". Карачаевские жилища резко отличались от жилищ всех соседей, за исключением балкарцев, живущих в Баксанском ущелье. Жилища баксанских балкарцев были практически идентичны карачаевским. Причиной такого явления, на наш взгляд, являются примерно одинаковые географические условия и сходный уровень социально-экономического развития. Балкарские жилища и жилища Исторического Карачая отличались монументальностью, сложностью и добротностью постройки. В строительство жилища карачаевцы и балкарцы вкладывали буквально всю душу. Ничто у них не ценилось так высоко (материально и морально), как жилище. Карачаевская и балкарская пословица гласит: "Юйю болмагъанны кюню джокъ" ("У кого нет жилища, это все равно что нет солнца"); и другая: "юйсюз - кюнсюз" ("бездомный что без света"). Самым ценным достоянием человека считалось наличие у него хорошего, добротного дома. Такой дом не имел цены. И хотя основным мерилом богатства в этот период был скот, все же хорошее жилище в обществе было более высоким престижным знаком, чем все остальное. Не случайно как у карачаевцев, так и у балкарцев самое страшное проклятие было связано с жилищем - "Юйюнг къурусун" ("Пусть не будет у тебя очага").

(Выдержки из книги К.М.Текеева "Карачаевцы и балкарцы. Традиционная система жизнеобеспечения". Москва, 1989 г.)