Тимур Бадалов. В горах

Рассвет в горах

Ночь. Шум дождя, раскаты грома, ветер, завывающий в отвесных скалах - всё это наводило на тоску и удручённость. Холодный пронизывающий весенний колкий туман медленно поднимался над Череком. Нагроможденные валуны, тонущие в пенистом ревущем потоке, то и дело срывались с места, с грохотом перекатываясь по дну реки, обрывались в речную теснину, гулко ударяясь друг о друга, эхом отзывались по всему ущелью. Все это приводило в ненадежное уныние: промозглость и сырость дождевых струй, барабанящих по холсту нашей палатки, еще более полнили мысли о неприятном, холодящем, происходящем за тонкой стеной нашего убежища.

Мерцание свечи откидывало длинные тени по сводам палатки, темные пакли дождя, просачиваясь через плотную материю, пузырились на ее поверхности, скатываясь вниз огромными холодными каплями, бились о брезентовый полог, разбивались в тысячу мелких брызг, исчезали мокрыми кляксами, вырисовывая причудливые зарисовки темного времени суток.

В горах погода настолько переменчива: здесь поминутно дождь переходит в снег. Вот выглянуло солнце и уже ветер принес новую порцию осадков. Рваные облака подгоняемые кем-то извне, быстро наполнили ущелье до краев своей сырой туманной облачной извечностью; небосвод стал тонуть в молочной пелене, огромная тень, поглощая краски дня, растворялась в ночной мгле.

Рассвет в горах тянется долго: утреннее сонное небо, нехотя высвобождаясь на горизонте от поздних далеких звезд, медленно приподнимало "ночное одеяло", сотканное из пушистых белесых облаков, слегка уже подернутых предрассветными бегающими по небосводу в хаотичном хороводе усыпанных позолотой лучиков солнца. Стало светлее: облака, словно курчавые барашки, разбрелись по склонам гор, цепляясь за черные отроги они нехотя перекатывались, подгоняемые теплыми струящимися солнечными лучами воздуха. Волны тепла, спускаясь с верхних слоев атмосферы на землю, сгоняли разрозненные стада облаков к вечным снегам нивального пояса.

Все стало оживать; где-то в кустах барбариса завозилась снежная полевка, сладкая трель горной завирушки разбудила в потаенных каменных лабиринтах белоснежного горностая. По сыпучей крошке известняка, вырисовывая брачные танцы, поднялись в воздух кеклики: взъерошенные петушки то и дело сталкивались в полете, при этом издавали трескучую мелодию, переходящую в монотонное бурчание, ныряли вниз исчезая в пожухлой прошлогодней траве, затихали, прислушиваясь, вытянув золотистые головки, переждав какое-то время, вновь взвивались в воздух, оглушая утреннюю тишину хлопаньем крыльев, пробуждая все живое в обитаемом ими уголке.

Новый день нес новое чистое сокровенное весеннее молодое, рожденное землей - все вокруг полнилось жизнью. Заснеженные вершины искрились в восходящих лучах раннего дня, фейерверками вспыхивали алмазные блики седых ледников; снег переливало тысячами разноцветных красок. Вниз падающие водяные нити водопадов разбивались об нависающие скальные карнизы, рассыпались в янтарную пыль, образовывая радужные кольца, опоясывающие воздушные струи утренней прохлады.

С приходом дня грохочущие воды Черека чуть поутихли, шум потока, словно ласкаясь в лучах светила, поубавил свой ворчливый буйный нрав. Пенистые валы потока выпрямились, грохот толкающихся на дне реки булыжников исчез. Вода ушла от берега, непросохшие огромные валуны дымились в испарениях ледниковой влаги. По небольшим крутинам на склонах, где солнце ласкает причудливые формы березового криволесья, на густых непролазных чащобах "ивы козьей", зарождалась новая жизнь. Набухшие стебли "примулы обыкновенной", проклюнувшись сквозь прошлогоднюю листву, тянутся вверх к теплу; здесь же, на небольших опушках леса, потыканные по жухлому травяному ковру, красовались великолепные крокусы, нежные лепестки их цветов, пробиваясь к свету, еще путались в сухих кустиках "кровохлебки лекарственной" и поэтому их расцветка терялась в преобладающих красках предвесенья. Но время года неумолимо меняло в округе все живое, разукрашивая пестрыми тонами пейзажи гор. Природа мгновениями вырисовывала все новые картинки флористического многообразия.

День в горах

Высоко в горах в царстве вечных снегов - там, где ледники нависают с отвесных склонов знаменитой на всю Европу Безенгийской стены, где пять пятитысячных вершин подпирают небосвод своими вершинами, и гордые своей внешностью орлы-беркуты бороздят воздушное пространство над могущественным ледником Уллу-Чиран, протяженность которого составляет восемнадцать километров, а толщина покрытия доходит до двухсот метров, В сыпучих сланцевых овалах на маренных кочках в замшелых ложбинах кавказского рододендрона обитает птица улар - горная индейка, эндемик Кавказа.

Холодные стены нависающих вершин над синеющей вдали покатистой нижней кромкой альпийского многообразия, дымятся в прозрачном мареве; небольшие островки зелени, опоясывающие изумрудным ожерельем скальные участки, причудливо вылепленные солнцем и ветром, непроходимым частоколом зияют в голубой пустоте воздуха. Прохладная тень нависла над лужайками, покрывая каменистые кручи холодными испаринами; капельки влаги, стекая, скользят по гладким основаниям скал, орошая питательной смесью миниатюрные по своей форме кустики горной экзотики.

Еще недавно безжизненные островки зелени ожили, улары, словно снежные пушистые комочки, облепили бархатистую мураву, - здесь птицы кормятся; выше - заросли можжевельника, стелящегося по склону, его полог окроплен кровавым пурпуром ягод брусники. Подсовывая головки под кустики с ягодами, птицы с изящной осторожностью, боясь обронить ягоду, склеивают, ловко цепляя клювом алые, наполненные терпкой мякотью, плоды.

Местные охотники не очень жалуют эту птицу: жумарук - как ее называют балкарцы соседствует с турами. В охотничьих рассказах говорится о том, что, скрадывая тура, бойся улара, который всегда объявится где-нибудь на одиночно стоящей каменной пирамиде и еще за много десятков метров, увидев охотника, обязательно оповестит об этом стадо горных козлов,мирно пасущихся здесь же . В бинокль улара заметить очень трудно, особенно если он слился в доминирующем снежном цвете. Вот и приходилось охотникам проделывать многочасовые переходы, чтобы выйти где-нибудь выше, оказавшись за "спиной" жумарука, не рискуя своей охотничьей удачей.

В холодную январскую стужу, когда склоны скрыты под метровым снежным одеялом, на выдуваемых отрогах гор, среди каменистой пустоши, в защищенных от ветра скальных карманах, в жухлой траве овсянца, в небольшом углублении находится гнездо улара, выстланное мягким пухом, кладка которого составляет от четырех до шести яиц. Самка высиживает потомство в ледяной холод, молодь появляется среди зимы. Цыплята еще долго остаются с матерью - пока не сойдет снег со склонов, а весенние лучи солнца, отогрев землю, позволяют новой жизни зацвести, завести извечную песню любви и молодости.

А пока летнее августовское солнце ласково обливает своим теплом выводок горных индеек, безмятежно пасущихся на брусничных полянках. Насытившись, птицы одна за другой лезут по склону вверх, проделывая это с такой быстротой, что глаз не успевает уловить их движение. Мелькая среди валунов, выводок выбирается на небольшой выступ скалы, переждав какое-то время, отсюда улары один за другим, расправив тугие крылья, бросаются в бездну. С криком "вью-ти-вить", "вью-ти-вить" планируют на противоположные склоны, и садятся на открытые скальные лужайки. Распустив веером хвостовое оперение, заводят хоровод, приглашая друг друга в подтанцовки, тем самым вырисовывая чудные изящества птичьего танца. Разогретый полуденным солнцем воздух полнится духотой; горное солнце, обжигая склоны горячими лучами, загнало все живое в тенистые непроходимые скалы. Улары, устроившись на дневку, умолкли, растворились среди каменных нагромождений.

Раскалившееся солнце, иссушая травяные склоны своими испепеляющими лучами, полнит воздух сладко-пряными ароматами альпийского разнотравья. Томясь в полуденном пекле, запахи цветущих лугов струятся в воздушной бирюзе неба: уносимые ветром, они разливаются по окрестным ущельям, пьянят разум. Блаженство и покой царствуют в заоблачной обители гор. Все пребывает в райской тиши: великолепие заоблачных высей , и покатистые луга, усыпанные радужным многоцветием, и голубая парящая рябь над ледником. Вдаль убегающие потоки горных ручьев, петляющие в узких лабиринтах средь вековых пластов каменных изваяний, водопадами обрываются в бездонные пропасти, стекая по отполированным стенам, исчезают в глубине бездны и уже там, у истока реки, вырываясь из каменного плена, окунаются в клокочущий поток Черека. Переливаясь через валуны, спотыкаясь по булыжникам, река полнится ручьями; и она, стремительно устремляясь вниз, набирая силу, готова смести на своем пути любые преграды.

День заканчивал свой бег, кружась в порывах шаловливого горного ветерка. Зеркальные тени, исходящие от ледниковых полей, разлетались по альпийским травянистым кручам, выхватывая яркие краски цветущих лугов, они рассыпались по заснеженным вершинам гор, искрились, переливаясь серебром, взрываясь в небесной пустоте, таяли, растворяясь в голубой безмерной космической выси. Выхватывая из горных объятий пышные грозовые тучи, ветер с завыванием сталкивает их вниз в глубокий воздушный океан; толкаясь среди горных вершин воздушными шарами, облака скатываются вниз, цепляясь за остроконечные отроги, рвались дождем, высвобождаясь от влажной тяжести, повисают в небесной пустоте, превращаясь в белесую облачную пелену. Подгоняемые восходящими потоками земного тепла, облака несутся за далекую черту горизонта, исчезают, расплываясь по вечернему небу, обрамляя затухающее светило малиновой палитрой, размазанной по лазурной синеве заката.

Сумерки мерно поглощая дневную сушь, вбирали в себя световую гамму видимых предметов. Густая вечерняя тьма ползла к вершинам, смазывая яркие тона в блеклые тени; горная страна мимолетно исчезала в ночи; отблески вершин, тая, погружались в непроглядную слепую бесконечность.

По ночному небу потянулись искрящиеся полоски метеоритных дождей, мириады звездных миров зажглись в ночном небе тысячами огней далеких космических галактик. Мерцание звезд полнило небо холодом; непознанный потусторонний мир таил в себе недосягаемость в своем изначалье, тем самым привлекая своей загадочной нераскрытой таинственностью. Ночь убаюкивающе стонала в журчащих горных ручьях; уханье филина сонно толкалось эхом в соседних ущельях; вопли шакала плачем младенца терялись в густых ваях папоротника. Непролазные отвесные кручи, скрытые за черной ширмой ночи, будоражили сосновый лес падающими со склонов валунами, вдребезги разбивающимися у их подножия, звучно вырываясь взрывами в ночи будили соседние вершины громовыми залпами поднебесья.

Откуда-то извне, сочась из звездного неба, потянулась золотая нить лунного света; пики гор, обливаясь лунной позолотой, засветились мерцающими пирамидами, подпирающими ночной небосвод. Снежным бисером зажглись, переливаясь в радужных красках, склоны гор; луна, перекатываясь по заснеженным вершинам, с трудом взмыла в поднебесье, отталкиваясь от остроконечных горных вершин. Золотым диском повисла она над горной спящей ночной долиной.