Девять склепов

Узеир Джулабов

- Добрый день, Восемь склепов!
- День Добрый!
- И куда вы, Восемь склепов, смотрите так тревожно?
- В ущелье. В пристанище былой несправедливости…
- И Тыхтенген, глядя на вас, печален. Ваш седовласый свидетель, вечный Тыхтенген. И Капчагай задумчив. Сосны на крутых склонах его и турьи ложбины грустны. На всем печаль тайны. И много пережито?
- Много.
- По рассказам людей, вас девять. Где еще один склеп?
- Нету.
- Тогда кто его порушил?
- О, это длинная история. Она незримым тавром боли останется на сердце каждого балкарца.

…Не из княжеского рода, но был Биту благороден и богат. И жил не один - в окружении друзей, родных и близких. Судьба подарила ему восьмерых сыновей. Но Сыйлыхан, жена его, просила у судьбы еще и дочь - пусть будет отрадой для нее и мужчин в сакле.

Однажды младший сынишка Зулкай играл неподалеку от Битикле. И вернулся оттуда с зажатым в руке блестящим предметом. Растерялись мать с отцом - что за находка?
- Жемчуг или бриллиант? - гадали.
- Ни то, ни другое. Возможно, сокровище речки Жылги на берег выбросило волной? Подумав, Сыйлыхан поспешила к ювелиру. Ювелир-провидец повертел сокровище в руках, постучал блестящим предметом об стол и, тяжело вздохнув, сказал:
- Сестра, находку эту надо отнести обратно и выбросить. Иначе у вас вскоре родится дочь. Несчастье и горькая память о себе - вот неминуемый ее удел.

С невеселыми мыслями вернулась Сыйлыхан в саклю. Помрачнел и Биту. Так и решили, как советовал ювелир. Но Зулкай заупрямился; тяжело расставаться с найденной драгоценностью; он и уговорил отца не выбрасывать ее.
- Рискнем! Поживем - увидим, - решил Биту.

Через девять месяцев услышали аульчане голосок девочки. По-птичьи удивленно прислушались к этому песенно-звонкому, тоненькому живому голосочку окрестные соловьи, парившие в голубой высоте орлы. Казалось, нет ни отдаленных дремучих лесов, ни тихих долин, ни поднебесных льдов, куда не долетел бы этот небесно-земной звук. Дружнее раскрывали свои бутончики цветы на лугах. Свершилось чудо: на высохшей земле рождались родники, потерявшие молодой бег реки обретали силу, а на горных склонах, не знавших ничьих следов, появились звери.
- Новость! Новость! Сыйлыхан родила дочь! - В шелесте луговых трав и в ликующем лепете древесной листвы слышались эти слова.
- Дочь, у Биту родилась! Дочь! Радуйтесь, люди добрые! Мира и радости тебе, все живое на земле!
- Да воздадим честь и хвалу матери - Сыйлыхан!

И собрал Биту людей Пяти ущелий и устроил большое пиршество. Знатные люди селений, князья, простые пахари и скотоводы, знакомые и незнакомые из Кабарды и Карачая были желанными гостями. От многочисленных гостей тесно стало в просторной сакле, и на широком дворе Биту - весь аул стал огромной саклей. Посмотришь с горы - словно пчелы в ульях. Не помнили старики подобного пира, не видели люди таких подарков, такого застолья.

Любуются старики, глядя на веселую молодежь. И не утолится жажда зависти тех, кому не довелось побывать на этом пиршестве и торжестве. Такой был праздник, устроенный отцом Биту в честь дочери. Дали имя ей - Налмас.

…Как бы ни было велико торжество, как бы ни было многолюдно по случаю рождения дочери, но от глаз Биту и Сыйлыхан не скрылось отсутствие в сакле ювелира. Острой болью в душах родителей Налмас отозвалось оно. Недоброе предсказание не выходило из головы. И незримая туча гнетуще нависла над ними.

Словно весенний цветок у родниковых вод, росла и наполнялась красотой Налмас. Тыхтенген, у подножия которого жила неземной красоты девочка, любовался ею и в гордости видел себя выше Эльбруса. Днем солнце не пряталось за тучи, ночью вовсю светила луна, - чтобы лишний раз посмотреть, полюбоваться на прелестное создание. Когда Налмас, выходя из дома, ступала на горную тропку, цветы на обочине глазасто рассматривали ее, не скрывая своего волнения. И не к солнцу лицом поворачивались - к ней.

В смене веры и неверия в предсказание пролетели восемнадцать лет. Все ущелья и Кабарда, все примыкающие степи наполнились слухом о красавице Налмас - померкла звездная красота княжеских и других прелестниц перед восходящим солнцем красоты молодой девы. Не пустеет двор Биту, не убывают сваты из Грузии, Крыма, Дагестана, Осетии… Нет отбоя от них! Но радость отца от наплыва таких гостей вскоре померкла, уступив место усталости и растерянности, и он махнул рукой: выбирай сама! Но кого выбирать, если никто не нравится девушке? И с пустыми руками уезжали сваты, растревожив свои сердца. Узкая тропиночка, поросшая травой-муравой, которая вела к сакле Биту, теперь превратилась в пыльную, широкую и ухабистую дорогу.

…За тридевять земель от аула находилось Имеретинское государство, и орлиный взор не заметил бы его даже в ясный день с вершины Тыхтенгена. И царствовал там человек, язык у которого был подобен кинжалу, глаза - пулям, а руки так и тянулись к намыленной петле при виде жертвы. Вот он-то и послал в один из дней своего сына вместе со сватами к отцу Налмас.

Но и они вернулись несолоно хлебавши. И решил царь оженить сына против воли Налмас - взять ее силой. Да сваты стали поперек: насильно мил не будешь.

Разгневанный царь с пылающим от злости лицом позвал советников. Но что они посоветуют ему, зная: раздавит он их, как мух, посоветуй они ему деяние, противное воли его, - столь жесток и неуправен был нрав правителя государства. И согласились они взять девушку силой.

Отправились вновь царские люди в далекий аул. Но в теснине Капчагая встретили их восемь братьев Налмас. Отважно сражались братья. Когда у них кончились пули, закидали непрошенных гостей камнями. От гнева имеретинского царя дрожала земля. Вновь позвал он советников.
- О наш повелитель, - сказал первый из них, - все мы твои преданные слуги, и все наши счастливые дни прошли у тебя на глазах. Имей мы сто жизней, не колеблясь, отдали бы все до одной в услужение тебе, о великий царь. Услышь нас: не на меч надейся, разумом бери. Всели в свое сердце тишину - не проливай ни чужой, ни нашей крови, внемля слову книжному. "Взрастившему дерево смерти для других не исключено и самому вкусить от его плодов".
- О всемогущий повелитель, - молвил второй советник, - есть и такие цари, которые ради малой своей выгоды, не имея ни благородства, ни покоя в сердце, готовы отдать всю землю, не думая, что в ней хотят зарыть, сгноить человеческую справедливость и взрастить на ней насилие. Мой властелин, ты не таков. Насилие не лучше погибели, поэтому не подвергай жестоким преследованиям юное женское существо.
- Ваше величество, - поясной поклон отвесил третий советник, - полагаясь на мудрые книги, скажу: гнев затмевает разум, а содеянный языком и руками грех порождает зло и насилие. Одно из них повелевает, другое охотно выполняет. Иного врага не покорит даже могила. Но мы имеем дело с добрыми людьми, не посягнувшими ни разу на наши земли. Налмас подобна дереву с ароматными и сладкими плодами, которые безжалостно хотят оборвать, не жалея нежных веток, хрупкого ствола. Нельзя поднимать меча, дабы пролить кровь, убить красоту. О великий царь, только твое благоразумие спасет девушку от страданий.
- Палача! - вскричал царь. И советники были немедленно обезглавлены.

А через несколько дней в родное ущелье Налмас пришло горе. Большое войско, словно туман, растянулось по горной дороге, превратившись на подходе к ущелью в черную тучу. Горные теснины наполнились иноязычным шумом, ненасытным звоном мечей. Могучий Капчагай каменной грудью преградил дорогу чужеземному врагу. Все кто мог, кто способен был держать меч в руках, приготовились к сражению. В одном ряду с братьями стояла с мечом в руках и облаченная в кольчугу Налмас.

Началось! Полетели на войско камни, целые скалы низвергались вниз, гибли под ними вражеские полчища. Много врагов полегло от бесстрашных мечей восьмерых братьев. И по сей день говорят: не видели горы другого подобного сражения, казалось - наступил конец света!

Семь дней и ночей длилась жаркая битва в горах. И стала мучить жажда братьев. Да у реки силы вражеские.
- Воды, - просит старший брат.
- Воды, - умоляет средний брат.
- Воды, - повторяет младший.
- Воды, воды, воды…

Бежит Налмас за водой в Битикле. Не близок путь. А вернулась - нет в живых братьев. Полегли они один за другим на поле брани. Не поднимет с земли мертвые тела взгляд сестры их Налмас. И, простившись с родными братьями, вонзает она кинжал в свое сердце.

Всем миром хоронили восьмерых сыновей и дочь Биту. Не пожалел отец своего богатства, чтобы воздвигнуть девять склепов, и до самой смерти ежедневно приходил он к детям, склоняя белую голову перед памятью сыновей и дочери.

Пролетели с тех времен давних столетия, а склепы и сейчас стоят… Лишь девятый рухнул.

Склеп красавицы Налмас. Но из-под фундамента пробился ручеек. Струится чистая вода. Кто знает, может, это слезы Налмас? Слезы несбывшихся надежд…
- Добрый день, Восемь склепов!
- День добрый!
- Все так же смотрите в ущелье?
- Все так же!..