В зоне "Эдельвейса"

Нелля Карабашева,
г. Черкесск

Книга с таким названием недавно вышла в свет, став настоящим событием в мире книжной индустрии. Это вторая часть трилогии Кази-Магомета Алиева, посвященной боям за Кавказ в 1942-1943 годах, и является продолжением исследования "Свет и тени партизанской войны". Оригинальность работы заключается в том, что автору удалось в непринужденной, увлекательной форме, опираясь на богатый документальный материал, предельно объективно, точно и полно рассмотреть неразработанные и неизвестные до этого аспекты событий "войны над облаками".
О том, как создавалась книга, и не только об этом Кази-Магомет Ибрагимович рассказал читателям в своем эксклюзивном интервью.

- Как известно, битва за Кавказ - одна из самых ярких и драматичных страниц в летописи героизма, "написанной" Великой Отечественной войной. За шестьдесят с лишком лет о боях на перевалах Главного Кавказского хребта издано множество трудов. Это и публикации в периодике, и воспоминания ветеранов, не говоря уже о всевозможных книгах на нескольких языках. Создается впечатление, что все, о чем можно написать, давно написано, все, о чем следует сказать, давно сказано…

- Получилось как раз наоборот: огромное количество изданий не внесло ясности. Напротив, в значительной степени произошло искажение событий 1942-1943 годов. Факты зачастую мешали с вымыслами, домыслами, рождались новые, противоречивые версии. Запутанность темы была вызвана и тем, что подавляющее большинство исследователей даже не были на местах боев. Они ограничивались мемуарами и данными архивов. В лучшем случае заглядывали в географические карты. Между тем архивные данные порой противоречивы и непонятны.
Кроме того, выявилась необходимость проведения анализа международных отношений в свете битвы за Кавказ. Взаимодействия политиков и вождей СССР, Германии, Турции, клубок проблем, связывающий эти отношения в ходе битвы за Кавказ, и сегодня порождают большое количество вопросов у историков, да и у современных политиков тоже. 

В своей книге я попытался объективно и точно воспроизвести события тех лет. Кроме того, моя работа - это попытка отделить историю от пропаганды, которая проводилась в течение многих лет.
- Многие ученые, не говоря уже о простых обывателях, считают, что архивные документы - это истина в последней инстанции. Вы же ставите их достоверность под сомнение. Почему?
- Те или иные события искажались в угоду пропагандистским задачам, иногда приобретая совершенно иной смысл. К примеру, существует архивный документ, где пишется: "советские войска в зимних условиях с боем ворвались на вершины Эльбруса и сбросили фашистские знамена. Фашисты в районе Эльбруса были отброшены к "Приюту Одиннадцати", где и отсиживались до зимы". Этой "утке" из архива нельзя верить. Во-первых, этого события не было вообще. Во-вторых, это писал человек, который даже близко не подходил к Эльбрусу и понятия не имеет об условиях горной войны. Немецкие штандарты были сняты с вершин в феврале 1943 года группой альпинистов, когда немцы были очень далеко от Эльбруса, а залп из табельного оружия в честь установления флагов СССР даже отдаленно не напоминал "бой".

И еще одна из причин искажений реальных событий в том, что операция разрабатывалась в зависимости от быстро меняющихся ситуаций в батальонах, штабах и в документы штабов корпусов, армий не попадала. Кроме того, ряд документов по обороне перевалов, предпринятой оперативной группой, созданной Л. Берия, вообще не попали в армейский архив. Также следует учитывать, что войска с обеих сторон зачастую действовали разрозненно, небольшими группами. Радиосвязь была практически невозможна. Кроме того, многие командиры плохо ориентировались в незнакомых горах. Как видите, по причине целого комплекса проблем, в событиях 1942-1943 годов осталось много белых пятен.

Немецкие источники в этом плане более точны. Это касается той части аспектов, участниками которых были сами немцы. В остальном проблемы у них те же, что и в отечественной историографии. 

- К каким источникам Вы прибегали в своей работе?
- Пришлось много всего переработать. "В зоне Эдельвейса" - это итог двадцатилетнего кропотливого труда. Правда, работа велась с перерывами. Я работал в советских архивах, библиотеках, музейных и других фондах. Также я прибег к зарубежным (преимущественно немецким и турецким. - Н. К.) архивам и документальным изданиям, чтобы в своей работе быть максимально объективным. Кроме того, мы вели тщательную исследовательскую работу на местах боев. Там сохранилось очень много того, что могло бы внести коррективы в уже написанное. Это остатки блиндажей, огневых точек, боеприпасы, остатки обмундирования и останки солдат. Большое внимание уделяю живому общению с участниками и свидетелями событий тех лет, накапливаю полевой материал.

- На каких перевалах Вы проводили исследования?
- Мы вели работы на перевалах Кырдык-Ауш, Хотю-Тау, Чипер-Азау, Клухор, Махар… долго перечислять. Всего 28 перевалов.
Мне помогали друзья, имена которых хотелось бы назвать. Это альпинисты - Ибрагим Кипкеев, Хусей Холамлиев, Магомед Байрамкулов; Азрет Эльканов, Умар Байрамуков, Борис Лепшоков и многие другие сотрудники Аксаутской геологической партии, которая уже не существует, Александр Панфилов и Александр Сайко.

- Летом этого года, после 17-летнего перерыва, состоялось восхождение молодежи на один из легендарных перевалов Северного Кавказа - Наур. Нам потребовалось 17 лет, чтобы вновь вспомнить о тех, кто отдал жизни за наше будущее. Не слишком ли поздно спохватились?
- Главное, что это произошло. Это хороший знак. С 60-х годов начались походы ветеранов и молодежи по местам боев. К примеру, только с 1969 по 1985 годы через перевалы Главного Кавказского хребта прошло около полутора миллионов человек. Здесь побывала молодежь не только Северного Кавказа, но и Новосибирска, Москвы, Тулы, Волгограда, Киева, Одессы… От перевала Бечо до Белореченского перевала было установлено свыше 500 обелисков, около 1000 мемориальных досок. Этим занимались люди, для которых патриотизм и память о Великой Отечественной войне не были пустым звуком. И если ныне живущая молодежь сюда возвращается, значит, не все еще потеряно. 

Что же касается Германии, то там память горных стрелков чтят, издается прекрасно оформленная литература. Ведутся работы по организации солдатских мемориалов в странах Европы, в том числе в России. Там понимают, что без четкой государственной программы по охране "памяти" никак не обойтись.

И еще, не следует забывать, что первый и единственный высокогорный фронт в истории человечества был интернациональным. Здесь сражались русские и грузины, украинцы и армяне, молдаване и воины многонационального Дагестана, казахи и карачаевцы, узбеки и кабардинцы, черкесы и осетины…

И кровь этих невинных людей должна стать силой, сближающей народы, оказавшиеся волею судеб в разных государствах. Только общая героическая история может поломать ту стену отчуждения между народами, живущими рядом, которая сейчас мешает развитию нормальных цивилизованных отношений.

- А межнациональный аспект?
- Считаю, и в книге в определенной мере это отражено, проблемы межнациональных отношений должны рассматриваться не сквозь призму штампов, выработанных в 70 - 80-е годы ХХ века, когда целый ряд ранее депортированных народов попали в категорию "неблагонадежных", и в основу этой  характеристики были положены огульные обвинения в измене Родине. По сей день из уст ученых из Института отечественной истории РАН приходится слышать заявления о том, что депортация народов была вынужденной мерой. Что в принципе противоречит законодательным актам, принятым на самом высоком уровне. Но с таким багажом не построить новую Россию. Мало того, что в стране нет до сих пор ясной  концепции оздоровления межнациональных отношений, налицо проявления дискриминационного и, скажем прямо, фашистского характера. Уроженцы Северного Кавказа за пределами своего региона чувствуют это сразу же, на границах субъектов Федерации.

Короче говоря, нынешняя дискриминация "лиц кавказской национальности" корнями уходит в проблемы периода Великой Отечественной войны. Отмечу в этой связи особо: если бы декларируемая этими учеными и политиками помощь народов Северного Кавказа немцам была бы именно такой, то есть адекватной помощи населения Красной Армии, то исход той войны мог быть совершенно иным. Помимо всего прочего, победа была обеспечена нефтью Грозного и Баку. Об этом предпочитают сегодня не вспоминать, но короткая память к добру не приводит.
Самый "актуальный" вопрос, который мне прямо задают при встречах московские ученые и политики: "Отделится ли Карачаево-Черкесия (Дагестан, Кабардино-Балкария) от России или нет?". Совершенно ясно, что за этим маразмом скрывается беспомощность в решении межэтнических, экономических и иных проблем. Похоже, Северный Кавказ начинает приобретать характер того злополучного груза, который и тащить тяжело, и бросить жалко.
Именно поэтому книга адресована не только ученым, студентам вузов, но, в первую очередь, политикам. Если в какой-то мере мои работы будут способствовать оздоровлению межнациональных отношений, выработке общероссийской концепции межнациональных отношений, буду только рад.

- Что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?
- В те дни, когда мы поднимались на перевалы, собирали солдатские останки и хоронили их, шли жестокие бои на перевалах Афганистана. Там тоже гибли наши солдаты, и мы всерьез надеялись, что скоро эта война кончится и страна больше никогда не будет воевать. Надежды оказались напрасными. Раньше мы считали, что мир - это когда наша страна не воюет, когда солдаты не возвращаются домой в цинковых гробах. Мы ошиблись. 

По данным газеты "Известия" от 17 июля 1996 года, в 1990 году рождаемость в России на 2,2% превышала смертность, через четыре года смертность превысила рождаемость в полтора раза! Чем это не война? И смерть эта - не на полях сражения, а от отравления алкоголем, болезней, голода и неустроенности. 

Оказывается, мир - это не только тогда, когда не стреляют. Мир - это если рождаемость превышает смертность и при этом люди живут в достатке и без войн. И я искренне хочу пожелать всем мира, в самом полном смысле этого слова. Храни вас Бог!   

(Из газеты "Вести гор")