ШАХМУРЗАЕВ САИД ОСМАНОВИЧ (1876 - 1975)

НАРОДНЫЙ ПОЭТ

Алим Теппеев,
г. Нальчик

Историк, этнограф, талантливый педагог, обучивший всю почти первую балкарскую интеллигенцию. Чистый человек, труженик. Всегда подвижный, веселый. Волшебник родного слова. Знаток арабо-восточной культуры от Аль-Фараби и Хайяма до Джами и Махтумкули.

Саид Шахмурза... Он сделал очень много для своего народа. Для школы, фольклористики и языка. В 30-е годы, а потом со второй половины 50-х он участвовал во всех лингвистических, фольклорных, этнографических и даже археологических экспедициях Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института. Он прошел с ними весь Карачай, всю Балкарию. Его хорошо знали горцы, любили. Он обладал драгоценным даром умного собеседника, без труда располагал к себе сказителей, и не удивительно - лучшие фольклорные записи сделаны им!

Литературное же творчество Саида Шахмурзы составляет одну из лучших страниц балкарской литературы.
Саид Османович Шахмурза родился в 1886 году в ауле Эль-Тюбю в Верхнем Чегеме. Он был одним из двойняшек-мальчиков, а рождение сразу двух тыякъчи - двух пастухов - несказанно обрадовало их отца Османа. Благополучие трудовой горской семьи всегда зависело от количества крепких мужских рук.

Саид рос, пас телят на зеленых склонах за рекой Жылги, пел детские песенки, а во вьюжные зимние дни или вечерами вместе с другими мальчишками слушал дивные сказки и песни знаменитого чегемского сказочника и певца Исмаила Эттеева. Так мальчик впервые соприкоснулся с волшебным миром родного слова. Свет его он пронос сквозь долгие и трудные дороги своей нелегкой судьбы.

Саид любил рассказывать о своей первой встрече с Кязимом, которая перевернула его жизнь, пробудив в нем жажду познания, так велико было впечатление, которое произвел на мальчика знаменитый поэт и кузнец, так неожиданны были слова, обращенные к нему: "Мой сын, есть в мире один волшебный дар. ...Чем больше ты делишься им, тем он сам становится больше... Этот дар - знание. Станет светлым твой век, когда обретешь его!" И прочитал ему, как в душу вписал:

Скажи мне, что жизнь без хорошего слова?
Как будто без соли еда! Хорошее слово - мужчины основа,
В нем слышится сердце всегда!
Хорошее слово - противник насилья,
Борцам помогает созреть,
Хорошее слово для доброго - крылья,
Недобрых стегает, как плеть '.

Молодой Саид не имел еще этого дара. Он рос в бедной семье, где с огромным почитанием произносилось имя Кязима, но учение было незнакомым, далеким миром. Старый Осман заботился лишь о том, чтобы сыновья умели работать, ведь только работа спасала от холода и голода, и это хорошо помнил глава большого семейства.

Но Саид был любознательный мальчик. Вернувшись из Шики, он откровенно охладел к посоху пастушонка. Долгими сказочными ночами Чегема, взобравшись на плоскую крышу отцовского дома, он провожал взглядом уходящие за могущественные громады Капчагая большие звезды родного не ба. Он завидовал абреку Солтан-Хамиду, для которого эти безмолвно-холодные горы были родным домом: А еще, - "Как получают знание?" "Кто дарит его?" - спрашивал он себя. Но мерцали звезды, тяжело молчал Капчагай. А юный пастух, жалчы,* еще долго сидел во власти сложных дум, недетских размышлений.

Это были годы ожидания, светлых предчувствий. Отголоски бурных событий, происходивших в огромном мире, хотя и с большим опозданием, но все-таки проникали в горные ущелья. И все же в горах царил прежний произвол. Жизнь бедняков была трудна. Отца, старого Османа, терзала горькие думы о хлебе насущном, забота о завтрашнем дне ею большой семьи. Цепким крестьянским умом он понял вдруг, что на селе лучше других живут не только баи, но и муллы. И судьба Саида была решена.

Решив определить сына учиться, Осман вспомнил давнишнего кунака - учкуланского хаджи из Карачая. Саид был счастлив, теперь-то он обязательно станет образованным! И благо, помимо обучения основам шариата, хаджи давал своим питомцам основы таких наук, как грамматика, арифметика, тригонометрия, алгебра. Надо отдать должное хаджи, он был человеком, просвещенным для своего времени, получившим образование в арабских университетах.

Саид стал прилежным сохтой и многому научился. Однако окончить медресе в Карачае Саиду но удалось. События развернулись с такой быстротой, что пока Саид учился в Учкулане, в Чегеме установилась Советская власть.

И она энергично взялась ликвидировать неграмотность. Перед горцами открывались небывалые просторы для развития культуры и просвещения. Это молодой сохта понял не сразу, а поняв, стал искать пути для продолжения своего образования. Он учится в Нальчике, в Баталпашинске, в Крыму. Именно в Крыму он знакомится со многими передовыми горцами того времени. Велик был энтузиазм этих людей. Все они стремились к свету. Учась, сами, они обучали свои народы, вникая в суть общественных явлений, они воспитывали в горцах тягу к активной творческой деятельности. Таким был и Саид Шахмурза.

В 1927 году он открыл первую советскую школу в Элъ-Тюбю. "Приходилось обучать детей в очень трудных условиях, - рассказывая Саид. - До обеда дети слушали муллу, после обеда приходили на мои уроки".
Но мирное сосуществование советской школы с мусульманским образованием с каждым днем становилось невозможным. Шел нравственный и политический поединок. И его выиграли силы нового, светлого, доброго. Выиграл его и Саид - первый учитель советской Балкарии.

Шли годы, а воспитанники Саида становились активными строителями социализма в Кабардино-Балкарии. И не трудности вспоминал потом учитель, а тот светлый, радостный день, когда он повязал первые красные галстуки первым пионерам в Эль-Тюбю и роздал им целый ящик конфет, купленных на собственное скромное жалование...
Он работал в Ленинском учебном городке - кузнице первых национальных кадров. Был заместителем наркома просвещения, и по его учебникам учились во всех школах Балкарии. За заслуги в развитии народного образования в Кабардино-Балкарии в 1939 году он был награжден орденом Ленина, а в 1961 г. ему было присвоено звание "Заслуженный учитель школы КБАССР".

Первое стихотворение Саида Шахмурзаева "Слово солдата", посвященное горцам, отправленным царизмом на русско-японскую войну, было опубликовано в кумыкском журнале "Шарк юлдузу" в 1916 году. Много сынов Балкарии сложили головы в этой несправедливой войне, много песен было сложено о них. Тоска по родине звучит и в стихотворения молодого поэта, которое написано в форме грустных балкарских инаров. Это голос солдата, голос подлинного отчаяния. И без волнения нельзя читать строки:

А в море кораблей японских строй,
Над нами - орудийные раскаты...
Родись я под счастливою звездой,
- То, верно бы, не угодил в солдаты...
Увижусь ли я с родиной своей?
Снаряды рвутся, злобно свищут пули...
Так метко бьют орудья с кораблей,
Так горько плачут женщины в ауле...

Отношение к свершившейся революции, чувства, рожденные ею, лежат в первооснове новой художественной балкарской мысли. Она вырастает исподволь, в недрах народного творчества, обновляя и приближая ее поэтику к "шуму и ярости" времени. Мотивы радости жизни, пробуждения сил, ведущих к свободе и свету, мотивы немедленного отмщения тем, кто веками угнетал народ, звучат и в первых песнях Саида Шахмурзы.

Все в едином порыве
Слито,
В прах развеяно
Царство тьмы.
Как расколотое корыто,
Старый мир
Опрокинули мы.

Начало художественной литературы младописьменных народов закономерно связывается и со становлением национальной печати. Талантливая молодежь, сгруппировавшись вокруг газет и журналов, начинет перековывать вчерашнего слушателя народных песен и сказаний в читателя письменной литературы. Это был процесс, имеющий историческое значение. Он ускорен массовым всплеском художественного творчества народа. И тем, что первые горские читатели не испытывали того драматизма чувств, той растерянности и двойственности в понимании нарождающейся балкарской советской литературы, которые были присущи представителям больших литератур. И зачинатели ее К. Мечиев и С. Шахмурзаев но могли писать? например, как писал пролетарский поэт В. Кириллов:

Мы во власти мятежного, страстного хмеля,
Пусть кричат нам: "Вы палачи красоты",
Во имя нашего завтра - сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы...

Народу Кязима и Саида предстояло создать свою "красоту", своих "Рафаэлей", свои музеи. И поскольку условия к такому творчеству создавала Октябрьская революция, то отношения к ней были определенными и ясными. Отсюда эмоциональность, восторженное восприятие эпохи, пафос первых поэтических опытов.
В этом плане характерным является стихотворение С., Шахмурзаева "Свирель" ("Сырыйна"), где поэт с жаром говорит об обновлении старой Балкарии, солнечными лучами освещена мелодия свирели, народ, "затаив дыхание, слушает счастливую песню", "пламенные джигиты пускаются в пляску под веселые звуки свирели".

- Свободны мы! - поет старик,
Играя на свирели,
И танец в воздухе парит,
Как будто сад в апреле.
Танцуют пахарь и пастух,
И дети всей деревни,
И сколько сильных смуглых рук
Протянуто к свирели.

Шахмурзаев, как и другие его современники, сознательно подчинял свое творчество задачам социалистической идеологий, а иногда конкретному решению "очередных задач" социалистического строительства. Отсюда мобилизующий пафос его поэзии. Радостное приятие жизни, революционная воодушевленность заменяют собою конкретно-лирическое, художественное раскрытие коллизий времени. Отсутствие опыта, недостаточность культуры поэтического мышления как бы восполняются политической грамотностью. Эта поэзия работает на время, удовлетворяет потребности массового читателя. Так, вслед за Кязимом Мечиевым он сказал пламенное слово в защиту горянки. Он призвал ее к просвещению, к активной общественной жизни, к подлинному равноправию…
В разное время по-разному писал Саид Шахмурзаев, а литература, одним из зачинателей которой он был, мужала, становилась совершенней. И он стремился не отставать. Если ранние его стихи риторичны, плакатны, то в произведениях, написанных в 60-х и 70-х годах, властвует мыслящая, оценивающая личность, эпические поучения заменяются лирическими картинками или философскими раздумьями ("Слово о родном языке", "Берегите деревья", "Кузнечные меха Кязима", "Золотое дерево". "Не забывай", "Историкам" и др.).
В эти годы он часто возвращается к национальным истокам. Его активное занятие фольклором, изучение быта и обычаев наших предков дают обильный материал для размышлений. Излюбленный Шахмурзаевым прием антитезы. И контрастов претерпевает существенные изменения. От противопоставления старого и нового, хорошего и плохого, он переходит к созданию образов. Прошлое для него становится предметом глубокого изучения. Он страстно призывает современников понять прошлое, извлечь из него нравственные уроки.
За напевами жен, за рассказами старцев, - Написать бы историю древних балкарцев…

Саид Шахмурзаев по природе своей был человеком скромным. За время многолетнего общения с ним, наших совместных путешествий по Балкарии и Карачаю, я не помню ни одного случая, когда б он был чем-нибудь недоволен или требовал бы к себе, аксакалу, особого внимания. Он много знал, умел смотреть на мир мудро и спокойно. Был человеком легкоранимым, но не любил таить обиду, быстро ее забывал.
Когда ему присвоили звание народного поэта Кабардино-Балкарии, в 1975г. он лежал в больнице. Но, услышав эту весть, это была, может быть, самая большая радость в его жизни, он выписался тут же. И она помогла тогда преодолеть болезнь... Помогла отсрочить роковой день...

Идея подготовки и издания его сборника на русском языке принадлежит Кайсыну Кулиеву, нежно любившему Саида, земляка и старшего товарища. Работа эта в основном была закончена еще при жизни поэта. Жаль, что он не увидел своей новой книги, воплощение затаенной мечты. Перевод "Избранного" осуществлен талантливыми поэтами Лазарем Шерешевским и Маргаритой Ногтевой. Они много сделали для того, чтобы передать на языке русского народа дух мудреца Шахмурзы. Спасибо им.

В архиве Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований  имеется большой фонд Саида Шахмурзаева. То что до нас дошли многие нартские песни и сказания, мифологическая и семейно-обрядовая поэзия, образцы древней христианско-языческой культуры, многие варианты историко-героических песен, легенды, предания, а также различные этнографические, лингвистические, исторические материалы, мы обязаны Саиду Османовичу Шахмурзаеву. Следует подчеркнуть, что в основу большинства сборников по карачаево-балкарскому фольклору, изданных в Кабардино-Балкарии, легли материалы, собранные Саидом  Шахмурзаевым.   

Благодаря Шахмурзаеву, мы имеем такие бесценные издания,   как  "Балкарский   топонимический словарь",  "Календарь балкарца", которые являются настольными книгами многих этнографов и фольклористов.
Следует подчеркнуть, что на сегодняшний день вышеназванные издания  стали библиографической редкостью.
Прекрасное знание своего края, а также всего того, что было связано с балкарцами и карачаевцами, дало Саиду Шахмурзаеву возможность быть информатором и консультантом многих ученых-кавказоведов: Л.И. Лаврова, П.Г. Акритас, Ионе, А.И. Мусукаева, И.М. Мизиева, Г.X. Мамбетова, X.X. Малкондуева, И.М. Чеченова, Т.М. Хаджиевой и других, которые в своих работах, выражая ему свою искреннюю признательность и благодарность, подчеркивают феноменальность памяти, энциклопедичность его знаний.

Стихи Саида Шахмурзаева.