Россия и Кавказ в начале ХIХ в.

Шахрудин Гапуров,
Грозный

С XVI в. Кавказ стал ареной борьбы между Россией, Османской империей и Ираном. В начале ХIХ в. межгосударственная борьба за Кавказ еще более обостряется - к давним, "традиционным" соперникам в борьбе за этот регион добавляются европейские державы - Англия и Франция. Не готовые еще к тому (из-за занятости в решении территориальных проблем в других районах мира), чтобы непосредственно вступить в борьбу за Кавказ, Англия и Франция усиленно подталкивают Турцию и Иран к войнам против России (обещая им за это военно-политическую и финансовую помощь), пытаясь помешать утверждению российской власти в этом регионе. Эта нескрываемая и с каждым днем усиливающаяся заинтересованность западноевропейских держав в кавказских делах, втягивание Кавказа в орбиту их внешнеполитических интересов явились одной из важных причин активизации России в этом регионе. В начале ХIХ в. царское правительство решило любой ценой установить свое полное господство над Кавказом, так как считало недопустимым любое вмешательство соперничавших с ней держав в дела региона, который оно рассматривало как сферу своего влияния и намеревалось превратить в неотъемлемую часть России. Этапным шагом в реализации этой задачи явилось присоединение Восточной Грузии к России в 1801 г. вв

В кавказоведческой литературе утвердилось мнение, что присоединение Грузии решило и судьбу народов Северного Кавказа. Можно добавить - и всего Закавказья. Но все это будет не совсем точно. Есть важный концептуально-методологический принцип, согласно которому Кавказ надо рассматривать как единый культурно-исторический и геополитический регион (1). Если исходить из этого принципа, то вырисовывается следующая картина: к началу ХIХ века царское правительство принимает принципиальное решение об установлении российского господства над всем Кавказом. Исторические обстоятельства сложились так, что осуществление этой программы началось с Восточной Грузии, а затем уже стали покорять Северный Кавказ и остальные районы Закавказья. Но присоединение Грузии к России было бы невозможным, если бы к концу ХVIII века значительно не укрепились бы позиции России на Северном Кавказе. Создание Кавказской линии, подписание соглашений о подданстве с Осетией, Ингушетией, равнинной Чечней, частью дагестанских владельцев, строительство крепости Владикавказ вплотную приблизили российские границы к Грузии. Это был тот "тыл", пусть еще и ненадежный, непрочный, но который позволял России приступить к присоединению Грузии. А последняя стала плацдармом, с которого российская власть стала распространяться по всему Закавказью.

Единоверная Грузия была наиболее последовательным союзником России в Закавказье. Подвергающаяся постоянным нападениям со стороны Ирана и Турции, Грузия в последней трети ХVIII столетия настойчиво просила Россию о защите и покровительстве. В 1783 г. в Георгиевске было подписано русско-грузинское соглашение о протекторате России над Восточной Грузией. К сожалению, оно не спасло ее от страшного, разорительного похода Ага-Мохаммеда Каджара в 1795 г. В 1799 г. царь Георгий ХII направил в Петербург очередное посольство с ходатайством принять Грузию в российское подданство. Правда, условия, которыми Георгий ХII оговаривал это подданство (16 "просительных пунктов"), больше напоминали форму протектората России над Грузией. Так, грузинский монарх просил, чтобы он и его наследники были оставлены на престоле "с титулами царей" (2).

Агрессивные замыслы Ирана и Турции, "вползание" на Средний Восток Англии и Франции привели к тому, что царское правительство решило перейти на Кавказе к более решительным действиям. Случай для этого был теперь крайне выгодный - грузинский царь сам просил принять его в российское подданство. Это был наиболее безболезненный вариант (с точки зрения возможной реакции Ирана и Турции) утверждения России в части Закавказья. 22 декабря 1800 г. Павел I подписал манифест (с удовлетворением всех условий Георгия ХII) о присоединении Грузии к России. Однако, пока грузинские послы, везшие этот манифест, были еще в пути, 28 декабря 1800 г. скончался Георгий ХII, который, по планам Петербурга, сам должен был обнародовать этот документ в Грузии. В результате манифест сначала, 18 января 1801 г., был объявлен в Петербурге, а затем, в феврале того же года - в Грузии (3). В марте 1801 г. был убит российский император Павел I. Поскольку конкретные детали присоединения Грузии к России еще не были определены, вопрос этот на время как бы "повис в воздухе".

Новый российский царь - Александр I, еще не определился окончательно в вопросе с Грузией, как и в кавказской политике в целом. Эти вопросы весной 1801 г. стали предметом серьезных разногласий в высших кругах государственной власти царской России. В начале своего правления Александр I выступил как либеральный реформатор. К управлению государством были призваны близкие друзья императора, которые и составили "Негласный комитет" - своего рода совещательный орган, ставивший целью разработку плана преобразований в России, включая и новую внешнеполитическую концепцию. В состав этого комитета вошли люди незаурядные и высокообразованные: П. Р. Строганов, воспитанный во Франции, В. П. Кочубей, получивший образование в Англии, князь Адам Чарторыйский - "человек выдающегося ума и дарований, тонкий политик" (4), Н. Н. Новосильцев и др.

Члены "Негласного комитета" были против присоединения Грузии к России, против активизации кавказского и всего восточного направления российской внешней политики, считая, что это вызовет невыгодные для страны международные осложнения. По их мнению, на данном этапе Россия должна была все свое внимание во внешней политике направить на европейские дела (5). Эти друзья молодого императора относились "отрицательно к замыслам в Передней Азии", они считали, что "присоединение Грузии свидетельствует о таком течении, которое не вяжется с задачами культурного обновления России" (6).

Государственный совет Российской империи в котором видную роль играли титулованные крупнопоместные вельможи екатерининской эпохи - П. А. и В. А. Зубовы, Г. Голицын, П. Лопухин и др., еще при жизни Павла I, на своем заседании 17 декабря 1800 г. высказался за присоединение Грузии к России, исходя из того, что это необходимо не только для спасения единоверной страны, но и для обеспечения "безопасности" "собственных пределов российских" от Турции и Ирана, а также для "обуздания" "соседственных горских народов" (7). Как видим, здесь речь шла не только о судьбе собственно Грузии, но и о кавказской политике России в целом, в том числе и о дальнейшем отношении к северокавказским горцам. Видя такое расхождение мнений относительно кавказской политики России в высших кругах государственной власти, Александр I продолжает колебаться. Он вновь передает решение вопроса о присоединении Грузии в Государственный Совет. О серьезности разногласий по данному вопросу в российских верхах и о той значимости, которая ему придавалась царизмом, говорит тот факт, что Государственный совет дважды - 10 и 15 апреля - собирался для его обсуждения. На заседании 15 апреля снова было принято решение о необходимости установления российского подданства над Грузией. Анализ протокола заседания Совета еще раз показывает, что здесь речь шла не только о Грузии, но и о дальнейшей политике по отношению к северокавказским горцам, об обеспечении безопасности южных границ России. Немаловажным Совет считал и то, что с присоединением Грузии "обеспечивается полное удобство к обузданию своевольства горских народов" (8).

Исходя из всего этого, Совет пришел к выводу, что "удержание Грузии под владением российским сколько для самой той земли, столько и для пользы империи необходимо" (9). Однако и это решение Государственного Совета не заставило Александра I занять окончательную позицию по отношению к Грузии. По-прежнему против ее присоединения продолжали выступать члены "Негласного комитета". В этих условиях Александр I посылает в Грузию с инспекционной целью командующего российской армией на Кавказе генерала Кнорринга. Летом 1801 г. царь получает ряд донесений: графа Мусина-Пушкина, Кнорринга и записку В. А. Зубова с доводами в пользу присоединения Грузии (10). Решающее значение для Александра I и Государственного Совета по грузинскому вопросу имели донесения Мусина-Пушкина (11). Окончательное решение о присоединении Восточной Грузии или Картли-Кахетинского царства было принято на "шумном" (12) заседании Государственного Совета от 8 августа 1801 г. Члены "Негласного комитета", в особенности граф Воронцов, граф Кочубей и князь Чарторыйский снова решительно выступили против принятия Грузии в российское подданство, считая, что это противоречит российским интересам (13). Тем не менее, большинство Государственного Совета и на этот раз выступило за присоединение Грузии. Александр I поддержал это решение и 12 сентября 1801 г. подписал манифест об установлении российского подданства над этой страной. Колебания Петербургского двора кончились, и Россия переходила в решительное наступление на Кавказе.

Таким образом, определение основ кавказской политики России в начале ХIХ в. стало важной составной частью выработки общей внешнеполитической концепции страны, "борьбы между сторонниками и противниками реформ", которая "шла в самой верховной власти, порой принимая острый характер" (14). Позиция большинства Государственного совета в кавказско-грузинском вопросе свидетельствовала о том, что самодержавие во имя спасения крепостнических порядков в России, сохранения существующего строя без изменений (т.е. реформ), готово было пойти на приобретение новых территорий, расширение феодализма вширь, несмотря на возможные издержки этой политики. На определении дальнейших взаимоотношений с народами Северного Кавказа, северокавказской политики в целом сказалось и то, как петербургским двором был решен вопрос о форме установления российской власти в Грузии.

С ХVI века Грузия обращалась к России с просьбами о принятии под покровительство - но с сохранением грузинской царской власти, внутреннего самоуправления, т.е. в форме союзнических отношений, на правах автономного государства. Об этом же просил в 1799 г. и Георгий ХII в своих "просительных пунктах". Однако в Петербурге посчитали, что идея и практика союзнических отношений России с кавказскими владениями себя исчерпали и Государственный совет 15 апреля 1801 г. постановил: "Покровительство же, какое доселе Россия давала Грузии, имеет взаимных неудобств столько, что между совершенным оставлением последней и принятием ее в подданство первой нет середины" (15). В апреле 1802 г. царствовавшая в Грузии династия Багратидов была лишена всех прав на престол, а Картли и Кахетия объединены в Грузинскую губернию с введением здесь российских административных порядков.

С конца ХVIII в., в новой военно-политической ситуации на Кавказе, когда военное превосходство России над ее традиционными соперниками в крае - Ираном и Турцией - стало очевидным, царизм больше не нуждался в союзнических отношениях с кавказскими политическими образованиями и владельцами. Петербург взял курс на установление здесь прямого российского подданства, с полным лишением их политической самостоятельности и установлением соответствующих административных порядков. С присоединением Грузии к России Дагестан, Кабарда и Чечня оказались зажатыми в "клещи": с севера - Кавказская линия, с юга - Закавказье. Северный Кавказ, и особенно эти три его региона становились "внутренними" территориями России и она не собиралась терпеть здесь какого- либо непокорства горцев, так как это угрожало уже ее власти и господству в Закавказье. Установление полного российского господства в северокавказском регионе становилось неизбежностью и осуществление этой задачи было лишь вопросом времени.

Литература:
1. Анчабадзе Ю. Д. Е.1. Н. Кушева и русское кавказоведение ХХ столетия //Русско-чеченские отношения. Вторая половина ХУ1-ХУ11 вв. М., 1997. - с. 413.
2. АКАК. - Т. 1 - с. 179-181.
3. Дубровин Н. Ф. Последний царь Грузии и присоединение ее к России. - СПб., 1897 - с. 1897.
4. История внешней политики России. Первая половина ХIХ века.- М, 1998 - с. 32.
5. Дубровин Н. Ф. Указ. соч. - с. 217.
6. Авалов З. Присоединение Грузии к России. СПб., 1906 - с. 237.
7. Дубровин Н. Ф. - Указ. соч. - с. 170.
8. Там же - с. 216.
9. Внешняя политика России ХIХ и начала ХХ века - с. 26.
10. Там же - с. 74. 394
11. Романовский В. Е. Очерки из истории Грузии. - СПб., 1902 - с. 292, 298.
12. Дубровин Н. Ф. Указ. соч. - с. 241.
13. Там же.
14. Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале ХIХ века. - М., 1989 - с. 4.
15. Внешняя политика России в ХIХ и в начале ХХ века - с. 25