ПРЕДИСЛОВИЕ

(В сокращении)

Наше исследование «Происхождение нартского эпоса» (Нальчик, 2013), в котором были подвергнуты анализу все существующие гипотезы генезиса Нартиады, привело к следующим выводам:

1. Гипотеза «субстратного» происхождения нартского эпоса не имеет никаких обоснований, как и предположения о возникновении его ядра в абхазской, вейнахской, адыгской или «абхазо-адыгской» среде.

2. Анализ осетинских сказаний, в высшей степени насыщенных тюркскими элементами, показывает, что они представляют собой, как и все другие версии Нартиады, прозаические пересказы с оригинала, созданного на карачаево-балкарском языке.

3. Эпос ингушей и чеченцев повествует о борьбе горцев-вейнахов против тюрков-карабулаков (нарт-орстхойцев), частью аланского народа, занимавшего равнину. Эта борьба закончилась ассимиляцией уцелевшей в войне части карабулаков, которые стали в сознании ингушей и чеченцев ассоциироваться с нартами, героями их эпических сказаний и врагами вейнахских богатырей (кантов) .

4. Нартский эпос является созданием части киммеро-скифо-аланских племен, тюркоязычных предков карачаево-балкарцев, кумыков, карабулаков, дигорцев. Абхазами, адыгами и абазинами он был усвоен после нашествия Тамерлана, когда разрозненные части алан подверглись ассимиляции в их среде (среди вейнахов и иронцев (осетин) – еще позже.

5. Образы главных героев Нартиады восходят к образам героев тотемического и шаманского фольклора, а также персонажам астральных мифов карачаево-балкарцев.

6. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нет преемственной связи образов героев эпических сказаний с тотемическими героями, как и отражения истории народа.

7. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нарты не имеют идеологии, а потому в своих действиях руководствуются, большей частью, чисто прагматическими мотивами и преследуют частные цели.

8. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, появление нартов на земле не является провиденциальным актом; они появляются чисто случайно и так же случайно исчезают.

9. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нарты не выглядят народом, которым движет стремление уничтожить зло и его носителей, отстоять справедливость и веру в Единого Бога и, к финалу эпоса, стоящим накануне создания государства.

10. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, не сказано, что нарты выполнили задачу, поставленную перед ними Всевышним, и обрели бессмертие в иных мирах.

11. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нет идеального героя, не говоря уже о целой плеяде (Дебет, Сатанай-бийче, Ёрюзмек, Алауган, Карашауай). Если же нам укажут на Батраза из осетинской версии, то это не соответствует действительности; этот герой занят почти исключительно местью за своего отца и чуть не истребляет всех нартов.

12. Ни по одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нельзя проследить постепенную трансформацию образа героя во времени – от его зарождения до деградации.

13. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нет четкой географической локализации нартских родоплеменных групп и ясного представления о Стране Нартов.

14. Ни в одной из национальных версий эпоса Страна Нартов не занимает такую обширную территорию, как в карачаево-балкарских сказаниях.

15. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, нет описания общенародного новогоднего празднества нартов.

16. Ни в одной из национальных версий Нартиады, кроме карачаево-балкарской, песенные варианты не составляют большую часть эпоса.

17. Большинство имен главных и даже второстепенных героев Нартиады находит объяснение на почве карачаево-балкарского языка.

18. Выпадение из других национальных версий повествования о борьбе нарта Ёрюзмека с Кызыл-Фуком и слияние в них двух ярких образов – Сатанай-бийче и ее антипода Ак-бийче (Бойранкыз) привело к возникновению множества «темных мест», разгадка которых оказалась возможна только благодаря карачаево-балкарским сказаниям.

19. Все версии Нартиады насыщены тюркскими топонимами, гидронимами, этнонимами, ойконимами, оронимами, калькированными переводами карачаево-балкарских выражений и терминов и пр. Их перечень позволяет утверждать, что даже если карачаево-балкарский язык и фольклор не дожили бы до наших дней, непредвзятый специалист легко опознал бы в Нартиаде творение тюркоязычного народа.

При желании можно обвинить автора этих строк в категоричности сделанных им выводов, в «этнопатриотизме» и прочих смертных грехах. Но, в таком случае, есть простой и единственно верный выход: противопоставить массе фактов и аргументов, приведенных в нашем исследонии, такую же массу других фактов и контраргументов, стараясь обойтись без нелепых обвинений в «разрушении дружбы народов», «неуважении к авторитетам» и прочих домыслов, не имеющих никакого отношения ни к рассматриваемой проблеме, ни к науке вообще.

***

Вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам своей истории в ХХ в., карачаево-балкарский народ ныне обладает тремя монументальными эпосами – нартским, мифологическим и историко-героическим (общий объем – около 50 000 строк, не считая вариантов и прозаических произведений. Два последних памятника были изданы нами на языке оригинала и в подстрочном переводе на русский («Карачаево-балкарские мифы», Нальчик, 2007, в двух томах; «Аланский историко-героический эпос», Нальчик, 2014, в трех томах). Разумеется, мы не можем знать, каков был масштаб утрат, особенно в период национальной катастрофы 1943-1957 гг., когда погибли многие и многие хранители народной культуры.

Карачаево-балкарской эпос о нартах сохранил свою цельность, но в нем зримо зияют большие лакуны. Вполне вероятно, например, что когда-то существовали сказания о деяниях и судьбе каждого из 19 сыновей Золотого Дебета, представленных родоначальниками богатырского народа. Ныне же имена Гемиргеу, Гожуна и Зоммахая только упоминаются; по одной-две песни посвящены Гуу, Сеху, Ауару, Астару, Ачею, Гезоху, Насырану, Кубадию, Схуртуку; эпизодическими персонажами выглядят Индиляй, Магул, Сыйнух. Таким образом, более или менее полно сохранились сказания об Алаугане, Бора, Созуке и Чюмедие. Неполно представлены сказания о сыновьях Кызыл-Фука – Батыразе и Ширдане.

Три указанных эпоса в совокупности составляют последовательное повествование о долгой истории этноса, запечатленной многими поколениями безымянных поэтов-певцов – истории, увиденной, как поэзия. Парадоксально, но факт: древнейшим из трех этих эпосов является не мифологический, как ожидалось бы, а нартский. Дело в том, что предки карачаево-балкарцев с древнейших времен придерживались национальной прамонотеистической религии тюрков – тенгрианства. Единобожие древнее политеизма, который появился позже, в результате процесса разделения труда; догмы и положения монотеизма основной массе были непонятны, ей были ближе образы разных божков, покровителей стихий, ремесел, мест и т. п. Некоторые из этих мифологических образов возникали на основе различных именований Небесного Бога, которые народ принимал за имена отдельных богов. Иными словами, в истории имел место процесс деградации древней единобожной религии, отразившийся в нартских сказаниях. Мифологический эпос карачаево-балкарцев возник в ту позднюю эпоху, когда Тейри-Хан начал мыслиться не единственным Богом-Творцом, а только главой сонма богов.

Карачаево-балкарские сказания о нартах являются, в основном, творениями, возникшими в среде жрецов и воинов; их мировоззрение и дух ощущаются в эпосе, причем очень явно. Именно поэтому большое место в нем занимают космогонические и космологические мотивы, а его герои-богатыри сражаются не потому, что вынуждены это делать в силу сложившихся обстоятельств или ради славы и добычи (это также имеет место), а во исполнение цели, поставленной перед ними самим Богом – истребления всей нечисти на земле (бесов, уродливых великанов, драконов и т. п.), как и племен, практикующих людоедство. Иными словами, у героев карачаево-балкарских сказаний (в отличие от героев других пяти версий Нартиады) есть идеология; они поклоняются Единому и Единственному Богу, именуя его Тейри-Ханом («Небесным Повелителем») или просто Тейри («Небесным»). Изредка упоминаемые языческие божества выглядят всего лишь мелкими духами, исполнителями воли Небесного Владыки, который обязал их во всем помогать нартам.

Следует особо отметить присутствие в карачаево-балкарском нартском эпосе трех важнейших персонажей, представленных в качестве культурных героев. Это Дебет, наделенный чертами солярного божества; Сатанай-бийче, богиня луны; нарт Ёрюзмек, ниспавший с неба в чреве «хвостатой звезды», железной кометы (солнце – луна – звезда); поэтому их превосходство никем из нартов не оспаривается. Каждому из них противостоит, на том же уровне, представитель сил зла: патриарху и пророку Золотому Дебету – божество смерти Аламан; мудрой, прекрасной и доброй Сатанай-бийче – властная и коварная Ак-бийче (Бойранкыз «статная дева»); вождю нартов Ёрюзмеку – Кызыл-Фук (Болат-Хымыч), сниженный образ божества плодородия и чадородия.

Эта симметрия двух «троиц» была непонятна соседним народам, а потому и совершенно утрачена ими при заимствовании аланского эпоса, как и, скажем, число сыновей Дебета – 19. Нартия в карачаево-балкарских сказаниях представлена страной – Нарт Эль, раскинувшейся от Нижней Волги и Крыма до Кавказского хребта. Слово эль, в зависимости от контекста, имеет три значения – «селение»; «страна», «народ». Предки осетин поняли это слово в первом значении, а потому в их эпосе нарты живут в одном селении на горном склоне, которое делится на три квартала – Нижний, Средний и Верхний (но при этом умудряются воевать с большими войсками).

Карачаево-балкарский нартский эпос складывался на основе астральных мифов и сказаний о подвигах тотемических героев-предков, имевших хождение в народной массе; он вобрал в себя и трансформировал древнейший мифологический пласт. Тотемическое происхождение почти всех образов главных героев карачаево-балкарской версии Нартиады не вызывает сомнений (сохранение мотивов, аттрибутов, зоофорных имен и т. п.). Добавим, что тотемизм не являлся одной из форм первобытной языческой религии, это лишь почитание некоторых зверей и птиц в качестве предков того или иного рода. Третьей основой эпоса аланского народа является его бурная история, песни о подвигах народных героев и вождей, крупных сражениях, войнах и других деяниях.

Впитывая в себя также и наслоения последующих периодов, аланский нартский эпос был завершен к тому моменту, когда на Северный Кавказ вторглись войска среднеазиатского эмира Тимура. Алания подверглась разгрому и разрушениям. В ту же эпоху у соседних народов через бежавших к ним и ассимилированных ими аланских родов началось усвоение и адаптация нартских сказаний; но речь идет лишь о тех сюжетах, образах и мотивах, которые были им понятны. Остальное, т. е. идеология нартов, их космогонические, космологические и антропогонические воззрения, религиозные мотивы, отражение исторических событий и многое другое в прочих национальных версиях были отброшены. Разумеется, во всех этих версиях остались многочисленные лингвистические казусы (кальки, немотивированные выражения и пр.), ясно показывающие, что эти тексты представляют собой пересказы с карачаево-балкарского (см. подробно в нашей монографии «Происхождение нартского эпоса»).

В нартоведении, при издании нартских эпосов, сложилась традиция подразделять тексты на циклы, состоящие из сказаний о подвигах отдельных героев. Во всех случаях, за исключением одного, это было оправдано. Автором этих строк был опубликован (в 1995 г.) сборник, состоящий из 200 текстов на карачаево-балкарском языке, в котором был выдержан тот же принцип. Однако и тогда уже было ясно, что подобный подход, в данном случае, неудовлетворителен; переплетение судеб героев, переживаемых ими перипетий, как и судьба нартского народа, прослеживаемая от самого его начала, выглядели гораздо более сложными, чем в остальных пяти версиях (абазинской, абхазской, адыгской, осетинской, чечено-ингушской). Как уже было сказано, карачаево-балкарские нартские сказания являются эпопеей, повествующей в мифопоэтической форме о процессе сложения аланского (карачаево-балкарского) этноса (в эпосе именуемого нартским). Кроме того, только поименованных персонажей в карачаево-балкарских сказаниях около ста пятидесяти; а есть еще и множество безымянных – пастухи, случайные встречные, каменщики, пастухи, ханы, князья, кузнецы, табунщики, рабы, служанки и пр.

Эта сложность и была основной причиной того, что поиск правильного расположения имеющихся текстов оказался очень трудным делом. Лишь после нескольких лет углубленного изучения стало ясно, что наличный материал требует последовательного расположения в соответствии со сквозной сюжетной линией, проходящей через весь эпос, а также – в соответствии с биографиями героев, среди которых одни старше, другие младше, вступающих в родственные связи, а также – с историей отдельных родов, перемещающихся на значительные расстояния.

В первую очередь, мы обращали внимание на место действия – оно, как правило, в карачаево-балкарских сказаниях указано. Выяснилось, что основных территорий, на которых разворачиваются события, три: 1) Северное Причерноморье и Приазовье; 2) Нижняя Волга и Северный Дагестан; 3) Северный Кавказ (Прикубанье, Бештау, окрестности Эльбруса, Притеречье). Выходу в свет этой книги предшествовала, одним словом, долгая и весьма кропотливая работа (просмотр подшивок старых газет и журналов, выбор лучших и полных вариантов, поиск наиболее последовательного варианта расположения текстов и многое другое). Каждую из так называемых «больших песен» (уллу жырла), число которых доходит до трех десятков, а объем – до тысячи и более строк, мы сочли нужным, для удобства чтения, разбить на несколько озаглавленных частей. Во избежание превышения объема книги в ней дается только необходимый минимум комментариев.

***

Если очень коротко изложить основной сюжет карачаево-балкарской эпопеи о нартах (по объему приблизительно равной великому карело-финскому эпосу «Калевала») он выглядит следующим образом. После сотворения мира его Творец, Тейри-Хан, создал людей, которые впоследствии впали в нечестие и тем самым обрекли себя на гибель в водах всемирного потопа. Спаслись только пророк Нух (библейский Ной) и жители его селения; корабль Нуха пристал к горе Эльбрус, в окрестностях которого и стали жить эти люди. Но большая часть их погибла в результате других стихийных бедствий. Тогда же на земле расплодились бесы, драконы и страшные великаны-эмегены. Чтобы не допустить захвата созданного им мира этими существами, Тейри создал где-то далеко, на берегу океана-реки, омывающей всю землю (т. е. на краю мира), особый народ, к которому пророк Нух отправил своего младшего сына Дебета (отождествляемого, вероятно, с младшим сыном Ноя – Йапетом; есть также и две другие, мифологические, версии рождения Дебета).

Нарты, которых Дебет обращает к вере в Единого Бога, под его предводительством приходят к берегам Черного и Азовского морей, где продолжают заниматься земледелием, животноводством и металлургией (которой их научил пророк и кузнец Дебет). Состоят они из 19 родов, во главе которых Дебет ставит 19 своих сыновей.

Одним из заветов Тейри-Хана, переданного нартам через Дебета, был запрет на смешение с племенами людоедов; они, естественно, изображаются в образах скопищ злых и глупых великанов – эмегенов. Но Алауган, старший и самый могучий из сыновей Дебета, живущий вместе с другими братьями где-то в Приазовье, нарушает этот запрет и привозит из похода на Волгу красавицу-великаншу Ак-бийче (Бойранкыз, Кырс-бийче), на которой и женится. У них в Нартии рождается семь сыновей, характером схожих с матерью. Ак-бийче начинает развращать нартских женщин, обучая их колдовству, оборотничеству и пр. Дебет велит сыну изгнать ее, и она, затаив злобу на нартов, уезжает к своему могущественному брату Кызыл-Фуку; тот строит для нее крепость Ак-Кала, в которой поселяются Ак-бийче и ее буйные сыновья.

Вскоре нартам становится тесно в прежних пределах и младшие сыновья Дебета вместе со своими людьми уходят к Хазарскому (Каспийскому морю); среди них эпос особо выделяет род Усхуртука. Но здесь они попадают в зависимость от небожителя Кызыл-Фука (Болат-Хымыча), в образе которого ясно различимы черты божества плодородия. Он может вызывать дожди, но может и прекращать их, насылать засуху и пр. Нарты вынуждены, во избежание голода, подчиниться Кызыл-Фуку и построить для него город-крепость Инжи-Кала. Кызыл-Фук похищает с небес маленькую девочку Сатанай и прячет ее на острове, но она впоследствии сумела сбежать и пришла в селение Схуртуковых, где ее стала пестовать ведунья Тохана.

Следует сказать, что властолюбивая красавица Ак-бийче (Бойранкыз, Кырс-бийче) является одним из важнейших персонажей огромной эпопеи. Образ, несомненно, синкретический, совместивший в себе черты древней богини Дамметтир (Матери Воды, «влаготворительницы»), злой великанши-людоедки, и исторического лица – царицы прикаспийских гуннов Бойранкыз (в византийских письменных источниках – Боарикс). В других версиях Нартиады она отсутствует, поскольку никак не была связана ни с мифологией, ни с историей этих народов (правда, в адыгском эпосе она почти заместила главную героиню Нартиады – добродетельную и прекрасную Сатанай-бийче, образ которой, по этой причине, приобрел черты злобной и развратной Ак-бийче).

Нарты, живущие в Приазовье, постепенно переселяются в долину Кубани, осваивают окрестности Эльбруса и строят возле Бештау свое великое святилище Шамбалык (Шам-Кала, «Священный город»), где нарты и проводят в дни весеннего равноденствия свои грандиозные новогодние празднества.

Мальчик, родившийся из упавшей на землю кометы, был подобран Дебетом, который оставил его своему бездетному сыну Схуртуку; он вырастает в богатыря Ёрюзмека и женится на прекрасной Сатанай-бийче. Он и начинает борьбу за освобождение прикаспийских нартов от тяжелой дани, которую они платили Кызыл-Фуку. Их борьба, описанию которой посвящена целая поэма, заканчивается гибелью Кызыл-Фука. В борьбе с Ёрюзмеком и его приемным сыном Сосуруком гибнут также почти все сыновья Кызыл-Фука (за исключением Ширдана и Батраза), а затем и сыновья Ак-бийче (от нарта Алаугана).

Заклятыми врагами нартов являются не только Ак-бийче и Кызыл-Фук, но и божество смерти – Аламан («первозло»), похитивший их волшебную золотую чашу. От этого Аламана у красавицы Ак-бийче рождается необыкновенно могучий богатырь Тотурбий (Тотурук). От его руки гибнут многие нарты, в том числе юный Ачемез, сын князя Ачея. Но затем Тотурбий (Тотурук) встречается в поединке с Сосуруком, который убивает его. Ак-бийче вновь остается одна (ее единственная дочь вышла замуж за некоего хийсарского полководца). К ней сватается овдовевший хункурский (гуннский) царь, которого злобная Бойранкыз убивает своими зельями, после чего сама остается правительницей хункурского народа. Тогда же она приступает к свершению мести нартам, живущим в Прикаспии, и побеждает их, объединив два войска – хункурское и хийсарское. Уцелевшие нарты запираются в крепости, но враги поджигают окрестные леса, и они спасаются только благодаря проныре Ширдану, который выводит их через подземный ход в предгорья, к берегам Терека. Но Ак-бийче (Бойранкыз) недолго наслаждалась плодами своей победы над восточными нартами. Одна из ее рабынь, Кюлюмхан, вместе со своим возлюбленным Сары-Бёдене («рыжим печенегом»), задушили ее и бросили в Волгу, а хункурским царем стал этот Бёдене, беглый сын печенежского царя и бывший пастух.

После всего этого происходит консолидация всех нартов на их обетованной земле, в окрестностях Эльбруса. Наученные горьким опытом, они создают конное войско, во главе которого становится герой Ёрюзмек. Они не только побеждают множество чудовищ, которых насылает на них из Закавказья коварный царь Кёсе-Бурунгук, но и сами идут походом на него. Но и Аламан не дремлет; он создает страшное зелье, которое подмешивает в ритуальную пищу нартов, которую они готовили в дни новогоднего празднества. Среди них начинаются раздоры, а многие нарты на востоке впадают в поклонение солнцу, луне, земле, камням и пр. Раздоры заканчиваются разрушением великого святилища и междоусобной битвой, в которой побеждают сторонники единобожия, культа Тейри. Ёрюзмек убивает самозваного царя, и велит похоронить всех павших нартов (кроме этого «царя») в пятидесяти гробницах-кешене.

Но затем в Нартии разражается страшная эпидемия, от которой многие сходят с ума, а потом гибнут. Третья часть народа, пытаясь спастись, уходит из родных мест на восток, в приступе помешательства сметая все на своем пути. Страна Нартов переживает тяжелые времена; неслучайно вождь нартов Ёрюзмек, которого грозный воин Ногай берет в товарищи для свершения мести своим врагам, представлен по сравнению с ним очень слабым. Через некоторое время Ёрюзмек заявляет жене, мудрой Сатанай-бийче, что устал от бесконечных сражений и кровопролития; он уходит далеко в горы и ведет жизнь отшельника. В Нартии начинаются новые беды: великий воин-батыр Сосурук заявляет свои права на власть, желая стать правителем нартов. Происходит еще одна междоусобная битва, в которой Сосурук терпит поражение и обращается в камень.

Два других сына Ёрюзмека разыскивают отца и рассказывают ему о событиях в Нартии. Но и после этого вождь не возвращается домой; только после встречи с небесным покровителем воинов Элией он осознает свою неправоту и вновь возглавляет народ. Происходит последняя битва, в которой войско нартов уничтожает огромное скопище злых великанов. Задача, поставленная перед ними самим Тейри-Ханом в Среднем Мире, таким образом, выполнена, и часть нартов улетает в Верхний Мир, а другая часть опускается в Нижний, чтобы уничтожить всю нечисть и там. На земле остаются только Сатанай-бийче, обучая разным навыкам новое поколение людей, и нарт Карашауай, со своим неразлучным конем Гемудой. Затем возносится в Верхний мир и Сатанай.

***

Это, пусть и максимально сжатое, изложение сюжета, как мы надеемся, поможет читателю яснее понять великую эпопею, произведение сложное и насыщенное огромным объемом информации, включающее в себя не только сказания о подвигах богатырей, но и космогонические, космологические, антропогонические и религиозные представления, описание обрядов, пиров и празднеств, песни-славы в честь героев, обращения к небесным покровителям, отголоски исторических событий и т. д.