Кабардино-Балкария как модель для сборки РФ Сергей Маркедонов заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наукДо недавнего времени Кабардино-Балкарская Республика (КБР) считалась ?оазисом мира и стабильности? на Северном Кавказе. Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии (национально-государственного образования с двумя титульными этносами) выгодно отличалась от положения дел в соседней двусубъектной республике ? Карачаево-Черкесии. В Карачаево-Черкесии, начиная с 1991 года, сменилось три республиканских руководителя. При этом смена власти неизменно сопровождалась межэтническим противоборством (на грани открытого конфликта) и переделом собственности. И сегодня проблема консолидации властной элиты республики далека от своего позитивного разрешения. По уровню мира и стабильности КБР опережала и самую пророссийскую республику на Кавказе ? Северную Осетию, пережившую осетино-ингушский конфликт и вовлеченная в разрешение грузино-осетинского противоборства. В постсоветской Кабардино-Балкарии был реализован принципиально другой политический сценарий. Властная вертикаль во главе с просвещенным авторитарным лидером Валерием Коковым (впервые был избран президентом республики в январе 1992 года) на протяжении 1990-х ? начала 2000-х годов наглядно демонстрировала эффективность модели управляемой демократии для раздираемого противоречиями Кавказского региона. КБР осталась в стороне от масштабных переделов власти и собственности. Возникавшие время от времени этнические противоречия между кабардинцами и балкарцами, русскими и представителями ?титульных этносов? умело гасились республиканской элитой. Между тем, в 1992 году Валерий Коков стал лишь частично легитимным президентом КБР. На выборах главы республики в голосовании не принимали участие балкарские районы. Однако Коков (кабардинец) сумел встать над намечающейся схваткой двух ?титульных этносов?, каждый из которых стремился поучаствовать в параде суверенитетов и в конечном итоге создать моноэтничное образование (Кабардинскую и Балкарскую Республики). В сентябре-октябре Коков нанес удар по кабардинским национал-радикалам из Конгресса кабардинского народа (ККН). Тем самым глава республики продемонстрировал, что для него целостность и единство КБР важнее этнических предпочтений. Одержав политическую победу над кабардинским этнонационалистами, Коков был объективно вынужден демонстрировать фрондерство по отношению к Кремлю. Весной-летом 1993 г. между республиканской властью и федеральным центром возникли споры по поводу формирования региональной судебной системы. Законы о статусе судей Кабардино-Балкарии противоречили российскому законодательству и были в конце концов, отменены российским Конституционным судом в сентябре 1993 г. При этом Коков оказал поддержку Президенту Ельцину во время октябрьского противоборства с Верховным Советом России в 1993 г. В самой же республике взаимоотношения ветвей власти не пошли по конфронтационному сценарию. В декабре 1993 г. состоялись выборы в новый двухпалатный парламент Кабардино-Балкарии. Кабардино-Балкария стала второй (после Татарстана) республикой в России, которая подписала Договор о разграничении полномочий с РФ (1 июля 1994 г.). В 1994-1996 гг. ?твердую руку? Кокова почувствовали на себе балкарские этнонационалисты из Национального Совета балкарского народа (НБСН). В ноябре 1996 г. на Съезде НСБН была провозглашена Республика Балкария в составе РФ. Участники Съезда обратились к Президенту России с просьбой ввести прямое президентское правление в Балкарии до завершения формирования органов нового национально-государственного образования. Был избран Госсовет Балкарии во главе с Суфьяном Беппаевым (отставным советским генералом) и сформировано балкарское правительство. Однако глава КБР проявил, как и в 1992 г. жесткость и решительность. Он выступил с телеобращением, обвинил в экстремизме лидеров НСБН. Решением Верховного суда республики деятельность НСБН была приостановлена, а прокуратура возбудила уголовные дела против организаторов форума по обвинению в попытке неконституционного захвата власти. Свою поддержку Кокову высказали и федеральные структуры. Суфьян Беппаев впоследствии публично раскаялся в своих действиях, а затем был востребован республиканской властью как Председатель комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Найдя адекватные ответы на кабардинский (1992 г.) и балкарский (1994 и 1996 гг.) этнонационалистические ?вызовы, Коков не только стабилизировал общественно-политическую ситуацию в КБР, но и стал, по сути, безраздельным хозяином в своей республике. Ему удалось беспрепятственно выиграть президентские выборы в 1997 и 2002 гг. С середины 1990-х годов этнонациональные движения в КБР не играли сколько-нибудь значительной роли. Однако серия террористических актов в Нальчике (2004- начало 2005 гг.) показывает, что ?замиренная? Кабардино-Балкария с выстроенной вертикалью власти становится частью северокавказской ?дуги нестабильности?. Но терроризм не исчерпывает всей совокупности новых вызовов перед властями КБР. В прошлую субботу около тысячи балкарцев устроили митинг протеста против реализации республиканского закона "О статусе и границах муниципальных образований КБР". С 1 июня сего года несколько балкарских населенных пунктов, превращаются в микрорайоны республиканской столицы ? Нальчика. В соответствии с законом меняется также статус так называемых межселенных земель. По мнению организаторов митинга, республиканские власти хотят лишить балкарцев важных хозяйственных угодий. Фактически сегодня КБР превращается в модельный для всей России регион. Погружающаяся в нестабильность некогда стабильная республика демонстрирует как преимущества, так и серьезные изъяны системы управляемой демократии или ?просвещенной диктатуры?. Все серьезные провалы политики Валерия Кокова фактически стали продолжением его впечатляющих успехов. ?Замирение? балкарского движение свелось к борьбе не с причинами, а со следствиями болезни. А потому оно ограничилось прежде всего ?прикормкой? лидеров НБСН, но не распространилось на ?народные массы?. Между тем сегодня именно балкарские районы республики являются наиболее бедными и социально неблагополучными. Социальная мобильность балкарцев также оставляет желать лучшего. Эта бедность вкупе с коррупцией чиновников, недостаточной представленностью балкарцев в органах высшей власти КБР и исторической памятью о сталинской депортации провоцируют антироссийские настроения и религиозный фанатизм. ?Ваххабистский? джамаат ?Ярмук? является прежде всего балкарским по этническому составу. Распространение салафийи среди балкарцев объясняется еще и тем, что сегодня в республике, во-первых, отсутствует возможность для деятельности светских этнонациональных образований, а во-вторых, произошло разочарование в идеологии светского этнонационализма (в связи с бесславным концом НБСН). Второй фундаментальной ошибкой Кокова стал религиозный вопрос. Будучи сторонником управляемой демократии, президент КБР сделал ставку на официальные исламские структуры - Духовное управление мусульман (ДУМ). Однако еще за годы советской власти официальные религиозные структуры привыкли паразитировать за счет господдержки, не совершенствуясь в богословии и отказываясь от контактов с оригинально мыслящей молодежью. В то же самое время любое неофициальное обновленческое исламское движение рассматривалось властями республики как ваххабитское, что далеко от истины. Когда один из лидеров ?ваххабитов? КБР Мусса Мукожев говорит, что 95 % верующих республики не доверяют Духовному управлению, это вовсе не означает, что все эти люди- убежденные поклонники ?чистого ислама?. Скорее всего, это люди, недовольные серьезным разрывом между верующими и иерархами ДУМ. В 2000 г. Постановление о мусульманской общине КБР ограничило свободу исламских обществ и учреждений. В том же году было отказано в регистрации Исламскому центру (первоначально молодежное отделение ДУМ КБР). На последний факт следует обратить особое внимание. Молодежь республики, ограниченная в возможности заниматься легальной общественно-политической и религиозной деятельностью превращается в потенциальных сторонников радикального ислама. Проблема в данном случае не в поощрении радикальных исламистов. Властям и КБР, и России в целом необходимо предотвращать расширение круга потенциальных исламистов, предлагая политически перспективным людям более привлекательные проекты под эгидой официальной власти. И последнее. Сегодня в КБР ни для кого не является секретом серьезная болезнь президента Валерия Кокова. Отсюда и замедленная реакция сегодняшней республиканской власти на поступающие вызовы. Система Кокова плохо приспособлена к процедуре политической преемственности. В этой связи актуальным уже сегодня становится вопрос о передаче власти. Нарушение преемственности власти в начале 1990-х гг. спровоцировало межэтническое противоборство в республике. Очевидно, что сегодняшняя управленческая элита республики должна быть заинтересована в том, чтобы не повторять ошибок прошлого. Между тем сегодня в КБР не видно кандидата, сопоставимого по опыту и авторитету с Коковым. Политический ландшафт республики напоминает пустыню. Существующий сегодня тип отношений между властью и обществом можно определить как клиентельный. Гражданские институты в КБР развиты недостаточно, как и региональная партийная инфраструктура. Такова цена стабильности. В то же время и дестабилизирующий фактор. Главной перспективной задачей для КБР могло бы стать развитие структур гражданского общества и подготовка к смене власти демократическим путем при сохранении этнополитической стабильности. Однако у республики сейчас нет запаса времени, а у федерального центра продуманной политики по замещению ?просвещенного автократора?. Будет ли Кремль дожидаться 2007 года, то есть срока, когда истекают президентские полномочия Валерия Кокова, полученные им на выборах 2002 года? В случае реализации этого сценария по-прежнему будут соблюдены все внешние приличия и иллюзия стабильности. Но в то же время вероятно дальнейшее погружение местной политической системы во всеобъемлющий кризис (с перманентными поисками преемника, лавированием между группами влияния и прочее). При таком развитии событий дальнейшие реакции республиканской власти будут еще более медленными и неадекватными стремительно меняющейся ситуации. Но нельзя исключать вариант и ускоренного федерального вмешательства в процесс назначения. Но кто в таком случае станет главой республики, какой критерий будет положен в основу процедуры кремлевского выбора. Политический опыт? Тогда главой республики мог бы стать Геннадий Губин (в годы ?перестройки? - первый секретарь Нальчикского горкома КПСС, в 1992-2004 гг.- вице- президент, а с февраля 2004 г.- премьер-министр КБР). Но поддержат ли русского президента кабардинцы и балкарцы? С кабардинским этнонационализмом не все так уж просто. С одной стороны, он маргинализировался с окончанием ?парада суверенитетов?. Умеренные этнонационалисты с начала 1990-х годов оказались востребованными республиканской властью, но их лояльность будет сохраняться лишь до того момента, пока их особому статусу и привилегиям не будут угрожать представители других этногрупп. Очень призрачными представляются перспективы на высший пост КБР балкарцев (например, председателя Парламента КБР Ильяса Бечелова). В сегодняшней КБР балкарцы, хоть и являются вторым ?титульным этносом?, но в численном отношении уступают кабардинцам и русским. Единственным их шансом мог бы стать прочный русско-балкарский альянс. Однако такая конструкция маловероятна в силу отсутствия политически влиятельного и структурированного русского движения. Деятельность Терско-Малкинского отдела Терского войска фактически ограничена Прохладненским и Майским районами. Более того, неоказачье движение неоднозначно воспринимается даже и русским населением. Значит главой КБР должен стать этнический кабардинец. Но сможет ли этот политик стать, как Коков, ?патриотом Кабардино-Балкарии?, а не кабардинским этнонационалистом? Сможет ли также умело лавирировать в отношениях с федеральным центром, соседними республиками и этнонациональными движениями? Вопросов здесь больше, чем ответов. Однако очевидно одно. Система управляемой демократии, созданная в КБР при Валерии Кокове, показала ограниченную эффективность. Она сумела побороть этнонационалистический взрыв, но оказалась неготовой к профилактике и предупреждению религиозного экстремизма и терроризма, а также цивилизованному обеспечению политической преемственности. Но главный ее недостаток состоит в том, что сегодня КБР - это Коков. Его уход с политической сцены чреват дестабилизацией и может обернуться превращением в Кабардино-Балкарии во вторую Карачаево-Черкесию.