Балкария! Любовь моя и боль
Сквозь годы вновь к твоим путям стремится
Перечитать мне заново позволь
Страданий потаенные страницы.

Они – как громом заглушённый крик,
Как тяжкий камень грозного обвала.
Пусть много лет молчал о них язык,
Но сердце ни на миг не умолкало.

О горестях детей своих скорбя,
Балкария, встаешь ты предо мною.
Мои слова растают без тебя,
Как тает снег в твоих горах весною.

Забыть ли мне тот страшный давний день,
Когда беда в глаза тебе взглянула?
Легла на память тех событий тень
Видением погибшего аула.

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".






Говорят: "Время лечит раны…" Но, сколько же времени нужно, чтобы наши родители, бабушки и дедушки забыли эту боль? Боль унижений, утрат, которые испытали они тогда. Эта боль сжимает и наши сердца.

Всем известно, каким непростым был век XX для народов, населявших страну под названием СССР. В особенности – сталинские времена. С каждым новым исследованием исторической науке становятся известны все новые и новые имена жертв жесточайших репрессий, когда слова "власть" и "тирания" были равнозначны…

О депортации малочисленных народов знают, пожалуй, все. Как бы много ни говорили об этом, как бы много ни писали, трудно передать, сколько горя и страданий пришлось испытать народам, сколько невинных жизней унесла эта трагедия. Ее последствия, как жуткие отголоски из прошлого, все еще доносятся до нас.

Танг эрттен, жаным, не болуп къалды,
Билмей тургъанлай, Малкъаргъа?
Къыяма кюню жетдими, дейди,
Бу март айында хар таргъа?

Хар юйге кирип, окъуйла, жаным,
Къыралны къаты буйругъун,
Малкъар халкъны уа былайдан, дейди,
Къайры эсе да къурурун.

Биз журтубузну къоюп барабыз,
Кимле къарарла таулагъа?
Умутубузну юзюп кетмейбиз,
Аллах жетдирир жаулагъа!

Чыгъып барабыз биз Малкъар тардан,
Ала барырмек акъ къардан?
Секирип кетсек эди уа жардан.
Не хайыр болур биз бардан?

Ой, туугъан жерим, огъурлу журтум,
Сен сау къал, жаным, саламат!
Къоркъма, биз къайтып келирбиз артха,
Аллахха бол сен аманат!

Халкъ жырдан.

Помимо насильственного выселения из родных мест, есть еще "белые пятна" в истории нашего народа, относящиеся к тому кровавому периоду. До недавнего времени говорить об этом было невозможно... В 1942 году войсками НКВД в аулах Сауту, Глашево и Верхний Чегет, расположенных в Верхней Балкарии, было совершено бесчеловечное преступление, о котором ни в коем случае нельзя забывать.
Вот уже прошло 70 лет с того времени, когда в Черекском ущелье произошла эта кровавая трагедия, когда дотла были сожжены ряд сел, зверски расстреляно мирное население.

Уллу Малкъар дейле, уллу Малкъар дейле
Бу тау ауузунда эллеге.
Сауту эли дейле, Глашлары дейле
Къара къанла жаугъан жерлеге.

Къызыл аскерибиз, кеси аскерибиз
Элни тёгерегин алдыла.
Ёмюр-ёмюрлеге айтыла турурча,
Бир уллу къыйынлыкъ салдыла.

Кечени белинде жукъу арасында
Былай армау болгъан анала,
Огъурсуз окъладан къыркъылып тюшелле,
Тау улакъчыкълача, балала.

Къозулу къойлагъа бёрюле чапханча,
Къан жугъу болуп тишлери,
Бирден къырып алып, сора ёртен салып,
Ма былагъа этген ишлери.

Ёмюр-ёмюрледе унутулмаз кибик,
Аллай къыйынлыкъ салдыла.
Юйюрлери къара къатыш болгъан кече
Атала урушда къалдыла…

Отрывок из стихотворения Раисы Токумаевой "Ёмюрлюк жара".

Видеоматериал, посвященный тем трагическим событиям, куда вошли и рассказы самих очевидцев...

Кто мог предположить, что за содеянное будут расплачиваться мирные жители: дети, старики, женщины, чьи сыновья, мужья и отцы сражались в это время на фронтах Великой Отечественной войны?!!

Нынешнюю Верхнюю Балкарию в стародавние времена называли "Уллу Малкъар" или "Шах Малкъар". Из пяти горских обществ, Балкарское являлось самым мощным, самым организованным и самым большим в территориальном отношении. Большая Балкария состояла примерно из 20 селений: Сауту, Фардык, Чегет-эл, Глашево, Верхнее Ышканты, Нижнее Ышканты, Верхний Кюнлюм, Нижний Кюнлюм, Туура Хабла, Зарашкы, Курнаят, Шауурдат, Мухол, Къоспарты, Мукуш, Темукуево, Зылгы, Тёбен-эл, Верхний Чегет, Нижний Чегет.
Сауту представляло собой одно из древнейших селений не только в Черекском ущелье, но и во всей Балкарии. В период с 27 ноября до 4 декабря 1942 года это селение было почти полностью сожжено и уничтожено.

Да, был аул, старинный Сауту,
Синел над очагами дым домашний,
Ущелье озирали с высоты
Из глыб скалистых сложенные башни.

Там жили горцы уж который век,
Как гнёзда ласточек, лепились сакли
В теснинах, где текла река Черек,
Чьи воды и поныне не иссякли.

Неласкова природа этих мест,
Но горцы на нее не наглядятся.
Балкарцу никогда не надоест
Ее красой суровой любоваться.

Народ мой был извечно убежден,
Оглядывая край свой с плоских кровель,
Что та земля, где ты на свет рожден,
Теплей земли, где ты наелся вдоволь.

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".

В большинстве случаев, села между собой разграничивались мелкими речушками и располагались близко друг от друга. Как было сказано выше, Сауту являлось одним из древнейших селений и расположено было на правом берегу горной реки Ишкирти. В селе жили 10 тукъумов (родов), издревле относящиеся к узденскому сословию: Байсиевы, Гумаевы, Илистиновы, Карчаевы, Кильчаевы, Мисировы, Сарбашевы, Тауболатовы, Темиржановы, Цепишевы. В 1942 году, когда разворачивались события, которые мы собираемся описать, все мужское население Балкарии, способное держать в руках оружие, героически сражалось на полях Великой Отечественной войны против всеобщего врага. К тому моменту, оставшуюся часть населения составляли старики, женщины, дети и вернувшиеся из фронта инвалиды.

Война, война, что натворила ты?
На улицах мужчин не встретишь взрослых,
Лишь бродит по аулу Сауту,
Хозяина лишившись, хмурый ослик.

Одни подростки, вдовы, старики
У очага, на пастбище и в поле,
И горек скудный хлеб, и дни горьки,
И сердце разрывается от боли.

О горцы, тяготы военных лет
Сносившие, надеждой душу грея!
Не знали вы, что есть беда из бед,
Что и войны, и голода страшнее!

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".

Как вспоминают очевидцы, днем выпал снег, но очень мало, а ночь на 28 ноября 1942 года выдалась на редкость лунной и светлой. Село мирно спало. Никто ничего не подозревал. И вдруг, зазвенели разбитые окна, зловеще застучали в двери приклады. По спящему селу шли солдаты. Советские солдаты, в которых люди видели опору и защиту свою. Армейцы, которым никогда, как требует горский этикет, ни в хлебе, ни в воде, ни в айране не было отказа. Местные жители, думая о том, в каких условиях приходится сражаться их отцам, мужьям и братьям, находящимся на фронте, по возможности, старались оказать всяческую помощь красноармейцам, будь то теплой одеждой или провизией. Несчастные и представления не имели, каким образом в итоге их "отблагодарят" за гостеприимство. Получилось как в народной пословице, имеющей примерно следующий смысл: если сделаешь добро плохому человеку - в ответ он разобьет твое лицо!

Овеяны спокойствием ночным,
Забылись сном глубоким, безмятежным
Малыш под одеялом шерстяным
И горы под покровом белоснежным.

И в эту тишину, и в этот мрак,
В аул, на горных прикорнувший склонах,
Внезапно, заглушая лай собак,
Ворвался гром моторов раскалённых.

И не было спасения нигде
От этого свирепого вторженья,
Когда солдаты войск НКВД
Детей и женщин взяли в окруженье.

Дверь сакли не желают открывать?
Взрывай очаг гранатою-лимонкой!
Израненная выбегает мать,
Прижав к груди убитого ребёнка…

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".

Они врывались в дома и стреляли на поражение. Ничего не объясняя, не предъявляя никаких обвинений. По всему селу слышались крики, плачь испуганных детей женщин. Услышав все это, многие не желали открывать двери домов, но солдаты расшибали двери, зверски убивали матерей, грудных детей, немощных стариков… На примере своей семьи, попытаюсь рассказать о трагедии, которая по сей день незаживающей болью все еще пульсирует в памяти Балкарии.

Сарбашев Капалау Якубович, как и все сыны Балкарии, находился в ту пору на войне. Его жена Разият, урожденная Мисирова, с четыремя малолетними детьми, как и остальные женщины села, проводившие своих мужчин на фронт, пыталась поддерживать хозяйство в надлежащем виде, выполняя как женскую, так и мужскую работу. Мальчиков звали Далхат и Масхут, а девочек - Чукал и Зоя. У Капалау было три сестры: Кезибан, Келимат и Халимат. Старшая Кезибан была замужем за Темиржановым, имела троих детей. Келимат и Халимат - незамужние девушки, одной 20, второй 15 лет. Их отец, 90-летний Сарбашев Якуб Исмаилович, на тот момент был жив.

Отец Разият, Мисиров Акбаш Биймырзаевич, хоть и перешагнул 80-летний рубеж, но все еще был крепким мужчиной. Его старший сын Ахмат тоже находился дома. В результате тяжелого ранения в боях под Ленинградом, получив увечье, после осколочного ранения в руку, в мае 1942 года, по состоянию здоровья, он был освобожден от воинской службы. Так как до войны он работал учителем в школе, после демобилизации продолжил заниматься своим любимым делом. В свое время он считался очень образованным, просвещенным человеком: закончил Ленинский учебный городок в Нальчике. Несмотря на то, что ему всего было 22 года, пользовался почетом и уважением среди односельчан. Его сестры Маруса и Назифа тоже незамужние молоденькие девушки… Самому младшему Хусею было 12 лет.

В день, оставивший в сердцах жителей Сауту незарубцевавщуюся до сих пор рану, выстрелы начали раздаваться со всех сторон села. Под предлогом "борьбы с бандитами", сводный отряд 11-й стрелковой дивизии НКВД под командованием капитана Накина начал расстреливать всех подряд, никого при этом не щадя. У палачей был приказ "сверху":
"…Повести самую решительную, беспощадную борьбу с бандитами и их пособниками, уничтожать их на месте, сжигать полностью постройки и имущество, уничтожать все, что может возродить почву для бандитизма… Ни в коем случае не проявлять жалости..."

Ничего не понимающих людей поднимали с постели, по 20-30 человек загоняли в чей-нибудь дом и, закрыв дверь снаружи, закидывали гранатами. Полуживых, которые пытались выбраться через окна, встречали на улице свинцом! Хладнокровно расстреливали всех - стариков, женщин, детей, всех, кто попадался на пути… В селе были такие семьи, которые проводили на фронт по 3, 4 и даже 5 сыновей… Когда начались расстрелы, чтобы как-то спасти свои жизни, жители начали стекаться в дома таких семей, думая, раз столько сыновей отправили на войну, тех трогать не станут, соответственно и они будут под защитой… Как же они ошибались! Не пожалели ни тех, ни других! Неужели они ждали пощады от нелюдей, которые, не моргнув глазом, расстреливали младенцев в люльках и беременных женщин?! Собравшись в одном месте, сами того не ведая, они, наоборот, облегчили работу палачей…

Таулу аналаны къайсына жиляйыкъ,
Кече эшиклери къагъылгъан,
Сабийлеге тиймей, мени ёлтюрюгюз деп,
Жан алыучулагъа жалыннган.

Къырылгъан анала, къырылгъан сабийле –
Санап табылмайды санлары.
Къагъанакъчыкъланы къан ырхы болгъанды,
Бешикледен акъгъан къанлары.

Къарыусуз къартланы, жарлы аналаны
Огъурсуз окъла жетелле.
Сабий ёлюклерин ары-бери сюйреп,
Бир аман кюйсюзлюк этелле.

Жан алалмай тургъан, жаралы сабийге
Автоматларын буралла.
Бууаз келинлени къарынчыкъларына
Жютю сюнгюлени уралла.

Отрывок из стихотворения Раисы Токумаевой "Ёмюрлюк жара".

Когда началось уничтожение жителей Сауту, Ахмат, вопреки возражениям домашних, решил идти к руководству войск и доложить о творимом произволе, думая, что происходит недоразумение. Как и все, он тоже отказывался верить, что свои могут повернуть оружие против мирного, ни в чем не повинного населения. Он верил и в то, что если покажет свой военный билет, свидетельствующий о том, что он фронтовик, то его не тронут, что прислушаются к его словам и прекратиться это беззаконие. Встретив недалеко от дома двух солдат, показал свои документы и попросил отвезти его к командиру, и они вместе ушли… Потом его тело было обнаружено на окраине села. В окровавленной руке он сжимал те самые документы, на силу которых так надеялся. Паспорт и военный билет, испачканные кровью, до сих пор хранятся у родственников, являясь символом доблести и мужества. Ему было всего лишь 22 года.

Разият в это время вместе с детьми находилась в отчем доме. После гибели Ахмата, его отец Акбаш потерял всяческий интерес к жизни. До того сломило его это горькое известие. Он не мог смириться с варварским убийством своего сына. По словам Назифы, когда пришли к их дому и начали бить прикладами, приказывая открыть дверь, он сказал домочадцам: "Откройте, пришел и наш черед!". Тогда, бросившись к двери, она не дала этого сделать, тем самым, спасла свою родню от неминуемой гибели. В тот день судьба пощадила эту семью… После того, как им никто не открыл, солдаты пару раз прошлись очередью по двери, стенам дома и ушли. К тому моменту, наверное, уже насытились кровью, лившейся рекой! Пока продолжалась эта, так называемая, "карательная акция", прячущиеся люди не имели возможности выйти из укрытия. Сделай они это, вероятность того, что обратно живыми не вернутся была настолько высока, что приходилось терпеть и сидеть без еды и воды, как бы трудно это ни было.

Когда перестрелка немного утихла, Акбаш, боясь гнева Аллаха, решил пойти в сарай и напоить скот. Он взял с собой двух старших внуков – Далхата и Чукал. Разият потом с горечью вспоминала, как нехотя она отпустила их в тот день. Материнское сердце как будто предчувствовало, что живыми их больше не увидит… Как бы там ни было, какие бы чувства ее ни обуревали, но обычай гор таков, что она не смела противиться воле отца и потому не стала перечить. Через некоторое время прибежала Чукал, вся истекая кровью. По ее сбивчивому рассказу поняли, что по ним открыли огонь. Позже выяснилась более достоверная картина случившегося…

По словам очевидца из рода Карчаевых, который наблюдал за всем этим из своего укрытия, едва повернув за угол, они напоролись на красноармейцев, которые сразу же начали стрелять. Семилетнего Далхата сразу же смертельно ранили, отчего он тут же скончался. А Чукал удалось убежать, хоть и ранили серьезно. Акбаш был очень религиозным человеком. Поняв, что его сейчас убьют, попросил разрешения в последний раз совершить намаз. После чего произнес "шахаду" и был застрелен. Удивляет, что ему вообще разрешили помолиться.

Всех удивляло также, как восьмилетняя Чукал добралась до дома: на ее теле было 11 пулевых ранений! С такими ранами и в стерильной больничной палате с трудом выхаживают пациентов: что же говорить о результатах ухода в домашних условиях, в отсутствии воды, бинтов и медикаментов? Через три дня у соседей послышались выстрелы, когда посмотрели в окно, стали свидетелями того, что горит соседний дом. Во дворе лежали убитые. Их складывали в кучу и сжигали. Испугавшись, что тоже самое произойдет и с ними, Назифа взяла на руки израненную девочку и все сбежали в горы. Мало того, что она потеряла много крови, инфекция и холод довершили начатое: незаживающие раны Чукал загноились и начали кровоточить… Она сильно мучилась, не в силах бороться с адской болью, умоляла родных: «Неужели вам жалко одной пули, чтобы застрелить меня?!!». Только на восьмой день мучений она, наконец, обрела покой…

В Сауту и Глашево расстреляли всех, кого смогли найти, а затем, сложив тела в кучу, сожгли! Остальные села Балкарского ущелья избежали той же участи благодаря тому, что услышав выстрелы, вовремя убежали в горы. Частично расстреляли Верхний Чегет и сожгли Кюнлюм. Завершив свое кровавое дело, отряд покинул село. В воздухе долго еще витал запах пороха и горелых тел… После того, как стихли выстрелы, уцелевшие начали возвращаться в дома. Трупов в уничтоженных селах было так много, что приходили помогать хоронить и из других сел, так как собственных рук не хватало. Целые тела попадались редко: оставались лоскутки платьев, сережки, обгорелые кости в куче пепла. Обгорелые, полуистлевшие тела многих, естественно, невозможно было узнать! Кости собирали в матерчатый мешочек, выкапывали траншеи в пять рядов и хоронили в братской могиле... Для тех, кого все же по каким-то признакам удавалось опознать и из родственников мужчин в живых кто-то остался, рыли отдельные могилы. Отца, старшего брата, детей сестры, своими руками вырыв им могилу, похоронил единственный оставшийся живым из мужчин в семье Акбаша – 12-летний Хусей, которого спасли спрятав в амбаре, засыпанном картофелем.

Кюйген ёлюклени къара тютюнлери
Тангны жарыргъа къоймайла.
Жанларын алгъынчы таулу къызчыкъланы
Намыслары блай ойнайла.

Кимле сарнасынла, кимле санасынла
Бу къырылгъанланы санларын?
Жауун, жел да жуууп кетералмагъанды
Ташлагъа тёгюлген къанларын.

Къара кече дейле, къанлы кече дейле,
Кечелери къалгъанд жарымай.
Биз а ёлгенлени тёбе-тёбе этебиз,
Кимле болгъанларын танымай.

Отрывок из стихотворения Раисы Токумаевой "Ёмюрлюк жара".

Следует отметить, что многие спаслись благодаря структуре дома. Ведь в то время дома строились совсем по другому принципу. К старому семейному жилищу, с образованием новой семьи присоединялись другие комнаты с отдельным входом, а некоторые и выходов не имели. Спрятавшись в картофельной яме или же в комнате подобного типа, они смогли сохранить свои жизни.

В аду, в который превратился тогда Сауту, Разият, ее брату Хусею, сестрам Марусе и Назифе удалось выжить, заплатив за это непомерную цену… А из ближайших родственников Капалау в живых никого не осталось. Так Родина "отплатила" ему за пролитую им на войне кровь. Все еще живы люди, бывшие очевидцами тех трагических событий. Слушая их воспоминания, остро понимаешь, сколько страданий, сколько лишений выпало на долю старшего поколения. Они смогли пережить горечь и боль утраты близких, устояли, не потеряли достоинство на чужбине и в годы депортации.

Душман аскерле да эталмагъандыла
Къызыл аскер этген палахны,
Быллай кюйсюзлюкге чыдап, къарап тургъан
Кючю не уллу эди Аллахны.

Сауту эли дейле, Глашлары дейле
Бу къанлы иш болгъан жерлеге.
Битеу ёлгенлени бир жерге къуябыз,
Бирем-бирем салмай кёрлеге.

Шкокла атылгъан, сабийле жилягъан
Огъурсуз кечени къаугъасы.
Урушдан къайтырыкъ таулу аталагъа, -
Ма къызыл аскерни саугъасы.

Отрывок из стихотворения Раисы Токумаевой "Ёмюрлюк жара".

И что удивительно: как бы безжалостно судьба ни била, как бы ни пыталась сломить, они не ожесточились на жизнь, смогли выйти из этой навязанной и жестокой борьбы победителями! Описанное нами - лишь частный случай, коснувшийся одной семьи. А сколько там было еще семей? А в Глашево? Сколько человек было расстреляно в Верхнем Чегете?

Комиссией установлено, что в период с 27 ноября по 4 декабря в Черекском ущелье уничтожено около 700 человек. Удалось установить имена чуть более 360 человек, из них около 320 человек являлись жителями Сауту, в том числе 150 детей, не достигших 16-летнего возраста. Полностью сожжено более 500 домов. В Глашево было уничтожено 67 человек, в том числе детей до 16 лет – 5. В живых осталось всего восемь жителей, трое их которых умерли от полученных ран чуть позже.

Закончив зачистку селения Глашево «доблестные» солдаты НКВД спустились в с. Верхний Чегет. Из-за выстрелов село не спало. Как только стало известно, что в Сауту и Глашево убивают всех подряд. Жители успели поспешно покинуть свои дома, уйти в горы. Некоторые перебрались на левый берег Черека. Жители аулов могли быстро передвигаться из села в село, передавая, друг другу новости. По дороге предупреждали людей из аулов Темукуево и Зылгы. Так они смогли избежать участи Сауту и Глашево.

Почему же мы все время ворошим прошлое, почему снова и снова возвращаемся к далеким дням тех событий, почему помним и не можем забыть? Ради того, чтобы представители сегодняшнего поколения знали и помнили об этом! Чтобы, в конце концов, надгробным памятником, безвинно погибшим и похороненным в безымянной братской могиле, стала хотя бы бумага, повествующая о жестокости и беззаконии.

Аул высокогорный Сауту!
Ты в тьму времен уходишь без возврата!
Встречал зарю когда-то первым ты,
Последним провожал лучи заката…

И кроме дыма мирных очагов,
Ты много лет не знал иного дыма…
И ты погиб не от руки врагов,
Не от лавин судьбы неотвратимой,

Не от землетрясенья ты погиб,
Не от обвала, не от камнепада…
Не тронула беда скалистых глыб,
Живое истребляя без пощады…

От подлости погиб, от клеветы,
От беззакония, от произвола…
Аул высокогорный Сауту,
Где ты стоял – теперь лишь камень голый…

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".

Из года в год в живых остается все меньше и меньше свидетелей и очевидцев этой трагедии. Наш долг, пока еще живы очевидцы, увековечить память о жертвах, погибших в этой бойне. Нужно бороться против несправедливости, ведь какие бы преступления не совершали отдельные представители, никто не имеет права обвинять и наказывать за это целый народ. Наше подрастающее поколение обязано знать правду.

Прошли те годы, как кошмарный бред,
Вернулись горцы в старые селенья,
Но долго тяготел еще запрет
Над правдой о жестоком преступленье…

И до сих пор разрушенный аул
Безлюден, пуст – потомкам в назиданье.
И вечен гор почетный караул
Над жертвами насилья и изгнанья.

"Сгорел аул – и слух о нем исчез…"
Нет, не исчез! Пока балкарцы живы,
Как колокол под куполом небес,
Звучат в душе его сынов призывы…

Отрывок из поэмы Сафара Макитова "Аул Сауту".

развалины с. Сауту

В 2007 году в Верхней Балкарии, на месте трагедии - в Сауту, была открыта мемориальная Доска с именами погибших.

Цитата
мираж пишет: В память о тех событиях 29 ноября в 11:00 в селении Верхняя Балкария состоится митинг, посвященный памяти жертвам "Черекской трагедии" (ноябрь - декабрь 1942 года).

Кто организатор?

АЛЛАХ ол бушуу кюнледе ёлгенлени жаннетли этсин!!! Миллет къайтып аллай азаб сынамасын!!!! Билирге керекбиз душманларыбызны - это злодеяние было запланировано и проведено как карательная акция, авторами и идейниками являлось руководство республики того времени под руководством Зубера Кумехова, который позже просил у вышестоящего руководства разрешения выселить балкарцев как бандитский народ. На нем в первую очередь кровь невинных людей убитых в Черекском ущелье, такое не забывается и не прощается.