Nasib&Namis, У меня оно есть... адыги други мои без обид))) Месси, касог, NAKA
Я Адыг дыгыдык дыгыдык, фантазировать привык.
Я в истории мастак, расскажу где что и как.
Юлий Цезарь-был адыг, потому и был велик.
Вождь индейцев Чингачгук был этнический шапсуг.
Чудо в озере Лохнес, запустил чудак черкесс.
Динозавров кто видал?-это был Адыгемал.
Пирамиды до небес, возводил один черкесс.
И висячие сады тоже возвели они.
Знает умник и балбес, Илья Муромец-черкесс.
Клеопатра вот те на,-Кабардинская княжна.
Оридари орида, Адыгея-Кабарда.
От египта до Кремля, вся Адыгская земля!
300 лет Татаров Иго, создали "клянусь" Адыга.
Ханы в Золотой Орде, дань платили Кабарде.
Я адыг дыгдык дыгдык, парень гвоздь, мужчина штык.
Вот такой я молодец, потому-что я Черкесс.
Папа Римский Бенедикт, сам не знает, что Адыг.
И Иисус и Моисей все с аула Бесланей.
И Бермудский треугольник сочинил хабезский школьник.
Звали Пхешхов Мухамед, он у греков Архимед.
Оридари орида, Велика Черкессия.
От Камчатки до Кремля, вся Адыгская земля.
И Будёный Красноармеец, знают все, был адыгеец.
Штирлец истинный ариец, потому-что кабардинец.
А Гагарин космонавт-Кабардинец это факт.
Видел он на НЛО кабардинское тавро.
А хваленный наш Эльбрус - кабардинки древний бюст.
В общем я Адыг дыгыдык.
Я секрет открою вам, когда вру я верю сам.
)))
Изменено:
Мед@ГиЗ - 17.03.2012 21:01:44
Hominis est errare insepientis perseverrare
[ Закрыто] Карачаево-балкарцы заимствовали нартский эпос у адыгов, Нашел неопровержимые доказательства
Прихвостень доморощенный ух попался бы ты мне сейчас разобрал бы по частям. Напиши мне на почту как тебя в Белой речке можно найти и когда ты там будешь. Если ты мужчина кониш /// адрес почты в профиле
Hominis est errare insepientis perseverrare
[ Закрыто] Карачаево-балкарцы заимствовали нартский эпос у адыгов, Нашел неопровержимые доказательства
KALAYSA Pictures пишет:
Открытие тем и размещение сообщений, в которых содержатся материалы (сведения, данные, текст, информация, высказывания, графика, видео), способствующие разжиганию идеологической, межнациональной, межэтнической, межрелигиозной и расовой розни, а также любые формы проявления дискриминации.
а если буквоедством заниматься наличие раздела"девичник" и отсутствие такового для мужчин не является дискриминацией по гендерному признаку?)
Семья и семейный быт балкарцев: свадебные торжества и сопутствующие им ритуалы в современных условиях 04.08.2011
By admin
Брак и семья относятся к числу таких явлений, интерес к которым всегда был устойчивым и массовым. Для общества вопрос о знании этих социальных институтов и умений направлять их развитие имеет первостепенное значение уже потому, что от состояния их в значительной степени зависит воспроизводство населения. Прогресс науки и техники породил не только благоприятствующие семьи, но и усложняющие ее стабилизацию последствия, создал ряд противоречий и трудностей, для определения которых требуется сравнительно длительное время, активная и действенная демографическая политика.
В настоящее время балкарская семья претерпела значительные изменения, которые были вызваны общими социально-экономическими переменами, происходящими в стране.
Изучение разных аспектов формирования семьи в современных условиях, уровня брачности, формы заключения брака и форм самого брака позволяет констатировать снижение уровня брачности у народов Северного Кавказа. Это положение в значительной степени обуславливается последствиями бурно происходящих процессов урбанизации и демократизации, которые дают о себе знать в целом ряде новых форм регуляции семейно-брачных отношений, как на бытовом, так и на психологическом уровнях[1].
В целом городская семья балкарцев значительно глубже, чем сельская, затронута процессами демократизации семейных отношений[2]. Специфика брачно-свадебных обычаев и обрядов горожан во многом определяется двумя разнонаправленными тенденциями. Одна из них связана с «культурной продвинутостью» городского населения, другая — с диффузностью городской и сельской среды вследствие тесных контактов многих горожан с их сельскими родственниками и односельчанами. Между представителями обеих групп населения нередко заключаются браки, свадьбы самих горожан часто справляются в их родных селениях. Поэтому особенности брачно-свадебного цикла в городе не только уходят корнями в сельскую среду, но и продолжают испытывать ее постоянное воздействие, которое, однако, неодинаково сказывается на разных сторонах и этапах этого цикла.
Воспитательное воздействие семьи и общественной среды имеет в городе свои отличия. Некоторые из них не лишены теневых сторон: например, отсутствие у городской семьи производственных функций сужает возможности трудового воспитания, по крайней мере, в его традиционных формах. Другие особенности городской жизни способствуют гармоничной социализации и инкультурации детей. Как правило, городская семья уделяет ребенку больше времени, а сам город с его музеями, выставками, театрами, стадионами предоставляет большой простор для интеллектуального и эстетического развития. Полиэтничность городской среды, а все чаще и самих семей ослабляет традиционалистские установки, и в этическом воспитании городских детей меньше значения придается внешней этикетной стороне поведения. Городская жизнь, а тем самым и жизнь городской семьи создает особенно благоприятные условия для приобщения подрастающего поколения не только к национальному, но и к общественному культурно-бытовому укладу. В то же время диффузность городской и сельской среды открывает дорогу взаимодействию городской и сельской специфики культуры и быта.
Свобода брачного выбора в среде горожан в настоящее время увеличилась еще больше, чем в сельской местности, хотя и здесь некоторая часть молодых людей продолжает учитывать мнение родителей, а есть и такие, которые еще уступают прежнему авторитарному порядку. Среди балкарцев юноши ориентируются только на собственный выбор несколько чаще девушек, уступают же воле родителей девушки вдвое чаще, чем юноши.
Подверглось переоценке и традиционное отношение к целому ряду запретов и ограничений, исполнявших социально-регуляторные функции при подборе будущих супружеских пар. К таким запретам относятся родственная, сословная и конфессиональная экзогамия, причем сегодня отмечается значительное ослабление этих запретов, из которых в полном объеме соблюдается, пожалуй, лишь родственная экзогамия. Скорее всего, этот вид запретов свое лидирующее положение сохраняет под влиянием негативной информации о последствиях родственных браков. В то же время рост городов, миграционные процессы, расширение межнациональных контактов привели и к более одобрительному и взвешенному отношению к смешанным бракам[3]. Произошли определенные изменения и в мотивации брачного выбора. Большое значение стали придавать профессии, возможности самостоятельно заработать на жизнь. По мере того, как брачный выбор семей жениха и невесты вытесняется выбором самих брачующихся, все большее значение стали приобретать и их внешние данные.
В новое время, с его социальной активизацией молодежи, общение юношей и девушек, сначала в учебной и производственной, а затем и бытовой сфере, стало несравненно раскованней. Допускаются более свободные знаки внимания. Правда, если у горожан ухаживание носит открытый характер, у сельских жителей оно имеет более сдержанные формы. Примечательная черта начального этапа свадебного цикла, получившая особенное распространение именно в городе,— почти неизвестное в прошлом балкарцам досвадебное ухаживание. Подавляющее большинство женихов и невест теперь свободно появляются вдвоем в общественных местах. Это наблюдается тем чаще, чем они моложе: нынешнее поколение женихов и невест встречается в несколько раз чаще, чем поколение 1920-х годов.
Материальные соображения не утратили прежнего значения, а былой сословный фактор, если и не забылся, то стал учитываться намного меньше. При выборе невесты все еще сказываются национальные и религиозные различия. В последние годы очень часто наблюдаются случаи заключения брачных союзов между представителями «новых» состоятельных социальных групп.
При выборе невесты в большинстве случаев традиционно особое внимание обращается на ее характер и деловые качества. Обозначился новый подход к оценке достоинств девушки: престижно иметь невесту с образованием, профессией. Желательно, чтобы невеста была по профессии врачом; сейчас наблюдается рост престижа экономических и юридических профессий, хотя врач все еще остается предпочтительной профессией для будущей невестки.
Как и у других народов Кавказа, у балкарцев практиковался брак по сговору и брак умыканием, или похищением[4]. Первый из них считался более традиционным и предпочтительным. Ко второму прибегали в особых случаях, препятствующих браку или оттягивающих сроки вступления в брак. Сейчас фиктивное похищение девушки с ее согласия и с ведома семьи превратилось в обычное явление.
Изменениям подверглись такие элементы свадебной обрядности, как выкуп и приданое. По мере либерализации общественной жизни традиция брачного выкупа стала отходить из традиционной свадебной обрядности, у народов Северного Кавказа. Несколько по-иному обстоит дело с приданым, которое в отличие от выкупа никогда не объявлялось вне закона. Поэтому возражения против брачных выкупов и платежей касались, прежде всего, не сколько самого факта их бытования, сколько непосильных для многих размеров. Важно отметить, что отношение к реликтовым формам брачного выкупа и их реальное бытование существенно расходятся. Большинство балкарцев считают брачный выкуп ненужным. Однако практически этот выкуп не только не изжит, но даже возрождается. Разработка бытования реликтов брачного выкупа по возрастам показывает, что этот элемент свадебного обряда, оживший в последнее время в сельской местности, начинает распространяться оттуда и в городскую среду.
Однако иной характер имеют отношение к приданому и его реальное бытование. Последнее наблюдается почти во всех балкарских семьях. Промежуточное брачное поселение невесты — явление в среде горожан совсем редкое: как правило, невесту везут прямо в дом жениха. Гражданская регистрация бракосочетания до семейного торжества свадьбы стала практически общепринятой. Как и в сельской местности, относительно широко сохраняется параллельное религиозное оформление брака. В новое время калым, потеряв былую суть, сохраняется в форме «сговорных денег» (сез тауусханлыкъ ахча ).
В традиционной и современной свадьбе ее центральному звену — празднеству в доме невесты и жениха — предшествует сватовство (келечилик, сёз тохташдырыу). В настоящее время преобладает полутрадиционная и традиционная свадьба, но выраженность отдельных элементов свадебного цикла и отношение к этим элементам нередко иные. Так же обстоит дело с сопровождающими оформление брака платежами, взаимоодариванием и другими расходами.
По универсальной древней традиции на всех этапах подготовки к свадебному торжеству (выбор брачного партнера, сватовство, организация материальной помощи, приглашение гостей и др.) активное участие и у балкарцев принимают близкие родственники. В некоторых случаях предстоящая женитьба сына или выдача замуж дочери тщательно скрываются. Сперва об этом узнают ближайшие родственники, члены семей брачующихся, их дяди и тети, а также те, которые рекомендовали подходящую партию. Причины такого тщательного утаивания могут быть разными, но главная из них — стремление избежать распространения недоброжелательных характеристик или мнений, козней «добр9желателей», способных помешать делу. Не последнюю роль играла и боязнь «сглаза».
В свадьбе, тяготеющей к традиционному типу, ее центральному звену — празднествам в домах невесты и жениха — и в наше время предшествует сватовство (келечилик, сёз тохташтырыу). Если с выбором невесты определялись, то кому-либо из родственниц жениха поручалось сделать намек (сагъыныу) самой девушке или же ее родственникам. Следующие шаги предпринимались в зависимости от их реакции на этот разговор. Если была положительная реакция, то первый визит наносится как бы случайно, между делом, и только при втором визите открыто объявлялась его цель. Все это время стороны наводят справки друг о друге: о характере и репутации молодых людей, состоянии семьи и состоятельности ее членов. При первом визите сватам не оказывается надлежащего приема и дается уклончивый ответ. Мотивы могут быть разными. Раньше чаще ссылались на необходимость совета с родственниками, сейчас — также на то, чтобы устроить встречу — смотрины девушки и парня. В случае отказа девушка передает свое решение через посредника. Раньше с мнением девушки считались редко.
Заручившись предварительным согласием девушки на брак, сваты официально переступают порог дома невесты. В настоящее время официальное сватовство носит формальный характер, поскольку разрешение или запрет родителей девушки или парня обычно не играют решающей роли, если имеется обоюдное согласие молодых. Тем не менее, сватовство продолжает и поныне считаться обязательной церемонией, в основном как знак уважения к родителям невесты и дань традиции, хотя сложный ритуал традиционного сватовства сейчас несколько упрощен.
Видная роль в сватовстве и сговоре по-прежнему отводится дядьям жениха, а также его зятю — мужу сестры. Сватовство рассматривается как исключительно деликатное дело. При успешном его завершении сват или сваха получают определенное вознаграждение в виде подарка (нохтабау). При положительном исходе сватовство завершается сговором (сез тауусу, сез тохташтырыу), когда оговаривается и размер калыма. Официальный сговор может происходить в двух вариантах: до переезда невесты в дом жениха по традиционному обряду или после ее переезда. Второй вариант бывает при фиктивном похищении, т. е. браке без предварительного сватовства.
Для совершения церемонии сговора стороной жениха направляются три-пять человек, среди которых обычно бывают дядя жениха, который должен представить фамильный клан, зять жениха, младший брат жениха, остальные — по выбору семьи. Один из присутствующих обязательно должен представлять родственников матери жениха. Обычно делегация везет с собой сговорные деньги. В доме невесты гостей встречают почтительно. Вместе с ними за стол садятся не члены семьи невесты, а приглашенные для этого родственники. Разговор о сумме денег не занимает много времени. Ведутся беседы на другие темы. Уходя, делегация оставляет определенную сумму денег, их передают семье, завернув в шелковый платок.
Во всех этапах свадьбы активное участие принимают родственники, соседи, друзья и знакомые, оповещенные о предстоящих торжествах. Оповещение происходит, как правило, в устной форме. Эта функция возлагается на кого-либо из молодых сородичей, который объявляет о приглашении от имени родителей жениха и невесты. При этом каждая сторона старается охватить всех своих близких и знакомых. В дни свадьбы торжества в доме невесты и жениха по многолюдности не уступают друг другу, но сценарии торжеств в обоих домах разны.
К примеру, в доме невесты в день свадьбы, т. е. день увоза невесты в дом жениха за два-три дня начинают собираться родственники невесты. Сначала самые близкие на родственном совете обговаривают все вопросы, связанные с организацией стола, приемом гостей, назначаются лица, ответственные за расходование материальных средств и за порядок проведения всех мероприятий. Дел хватает всем — мужчинам, женщинам, парням и девушкам.
Материальные расходы на свадьбах всегда значительны, но все зависит от состоятельности семьи. Нигде и никогда не обходится без жертвенного животного (къурманлыкъ) — чаще бычка или телки. В каждом квартале имеются женщины-мастерицы выпечки мучных изделий. Под их руководством пекут из дрожжевого теста лакумы, из сдобного и тонко раскатанного теста — трубочки (чихиртла). Эти мучные изделия, наряду с традиционными балкарскими хичинами, можно отнести к разряду национальных блюд, распространенных на свадьбах. Сегодня национальная кухня пополнилась мантами, заимствованными у среднеазиатских народов, среди которых находились балкарцы в годы ссылки. Часто готовят плов по рецептам, усвоенным в Средней Азии. В Баксанском и Чегемском ущельях распространены пирожки с мясом.
Гости постоянно приходят и прибывают в дом невесты, причем никто не является без подарков. С более ценными подарками приходят близкие родственники. Это бывают украшения из золота, серебра, дорогие ткани на платья, фабричные изделия, начиная от головных уборов и кончая обувью. Из этих предметов часть уходит на приданое, часть — на подарки родным жениха.
Если раньше жених не участвовал в свадебном поезде, то в современной свадьбе жених прибывает вместе со своей свитой для увоза невесты. Именно с этим визитом связана особо тщательная подготовка стороны невесты. Попутно с другими приготовлениями в доме невесты определяются лица, которые будут сопровождать молодую в дом жениха. Роль наставницы (къыз женгер къатын) поручается одной из замужних женщин. Определяется и ее свита в составе двух-трех молодых мужчин из числа родственников со стороны отца и матери, чаще всего во главе со старшим зятем. На роль наставницы или покровительницы (къыз женгер къатын), как правило, избирается одна из молодых невесток семьи. Вместе со свитой она несет ответственность перед семьей невесты за соблюдение обычаев, начиная с момента выхода за порог отцовского дома и до финала брачной ночи. При фиктивном умыкании девушку сопровождает юноша из числа ее родственников, кому сама девушка вверяла свои секреты и планы. Он обязан быть при ней до примирения сторон.
В наши дни в назначенный для увоза невесты день в ее доме накрывают столы — раздельно для мужчин, женщин и молодежи. Бывает и специальный стол, за которым должен сидеть жених с двумя-тремя дружками. На столы для мужчин ставят мясные, мучные и овощные блюда, коньяк, водку, шампанское, импортные вина и т. д.
Основные церемонии в доме невесты — это прием свиты жениха и отправка невесты в дом жениха[5]. В доме же жениха, ожидая привода невесты, оборудовали одну из комнат для новобрачных. Такая комната называется отоу. Она обставлялась как можно более нарядно. Сейчас в селах под отоу отводится одна из комнат индивидуального домостроения, а в городе — комната в квартире, где обитает семья. Как в селе, так и в городе невеста какое-то время остается в украшенном дорогими тканями углу. Собравшиеся считают своим долгом осмотреть комнату невесты (келин отоу) и выходят оттуда, как и в прошлом, с благопожеланиями в адрес будущей семьи и нового очага. Жених раньше поселялся временно в другом доме (у родственника или друга) и находился там в светлое время дня. Этот дом назывался вспомогательный дом (болуш юй). Обычай бытует и сейчас.
Перед свадьбой молодежь оформляет свадебный флаг (той байракъ). С этим знаменем отправлялась за невестой свита жениха (киеу жёнгер). Экипировка и поведение поезжан должны подчеркивать торжественность события. В качестве семейного флага используется дорогой ковер. Свадебные флаги по прибытии в дом невесты сдавались доверенному лицу, который возвращал их перед увозом невесты. В доме невесты иногда допускался обмен семейными флагами. Свита, отправляющаяся за невестой, везла къоз бёрк в ее дом. Къоз бёрк, как и юй байракъ, оказывался в центре внимания. Чем богаче и краше убирались эти ритуальные символы, тем больше похвал заслуживали их оформительницы, а вместе с тем вся родня жениха. Къоз бёрк — знак особой чести, оказываемый невесте.
В доме жениха за день-два до привоза невесты, как и в доме последней, происходит распределение ролей: назначается распорядитель свадьбы (той баш) главный над продовольственной частью (той ашны таматасы), обслуживающий персонал (шапала). Параллельно с подготовкой к пиршеству комплектуется состав свиты жениха (киеу жёнгер).
Большое внимание уделялось и уделяется персональному составу участников свадебного поезда. Социальный статус и хорошая репутация каждого участника как бы поднимает престиж семьи жениха.
Перед отправлением за невестой один или двое из друзей жениха собирают со всех присутствующих мужчин деньги, называемые киеу дженгер ахча. По заведенному обычаю, взносы родственников и близких друзей бывают более солидные. Некоторые из участников церемонии как бы соревновались в том, кто больше выложит денег. Часть собранных денег или же всю сумму несут затем родителям невесты.
Во главе свадебного кортежа легковых машин следует та, в которую должны посадить невесту. В наши дни особым шиком считается составить кортеж автомобилей из иностранных моделей. Машина, где должна ехать невеста, украшается особенно богато. На ее капоте укрепляют ковер фабричного производства или дорогое шелковое покрывало. К остальным машинам свадебного поезда прикрепляют также различные предметы: плюшевый ковер, парчовые отрезы, покрывала, шелковые платки. Декоративным украшением свадебного поезда до сих пор выступают флаги (байракъ). Их выставляют из окон автомобилей и они, развеваясь на ветру, создают зрелищную и красочную картину. Раньше, когда свадебный кортеж отправлялся на верховых лошадях, по пути устраивали джигитовку, пытаясь выхватить флаг и ускакать вперед.
В числе поезжан бывают гармонистка, наставницы (сестра жениха и старшая невестка). Кроме них, в состав свадебного поезда входят еще пять-шесть девушек. Функция наставницы состояла и состоит в том, чтобы поддерживать связь с женской половиной стороны невесты при подготовке ее к отъезду в дом жениха, создавать комфортные условия для невесты, вникая во все ее дела и нужды, начиная с момента выхода ее за порог отцовского дома и до прибытия в дом жениха.
Во время короткого застолья и танцев сторона невесты старается всячески потешаться над поезжанами: юноши и девушки норовят незаметно что-либо подвесить к их одежде, заманить кого-либо в укромное помещение и объявить о потерявшемся члене свиты, а потом потребовать «выкуп» за его освобождение и т. п.
Несколько девушек-родственниц и подружек невесты с целью знакомства с женихом заходят парами в комнату, где он сидит. При себе обычно жених имеет подарки, которые получают девушки за честь, оказанную ими зятю своим посещением. Значимым моментом традиционной свадьбы был специальный ритуал — знакомство зятя со старшими родственниками невесты. Он выполняется до сих пор, сопровождаемый элементами некоторой импровизации. В теплое время года во дворе, а в непогоду — в доме собираются пожилые мужчины и женщины, которые сидят на скамьях. Группа молодых людей из свиты жениха приводит его, сопровождая свой ход песней «Орайда». Жених оказывается как бы в кругу. И в этот момент начинается «охота» за шапкой жениха. Тот, кому удается снять шапку с жениха, может потребовать за нее выкуп. Этот момент вызывает общее оживление молодежи. Для группы жениха устраивают всевозможные испытания, чтобы проверить их умение выйти из любой ситуации, демонстрируя юмор и находчивость. Весьма сложным оказывается поднять «кубок зятя» (киеу аякъ). На низком столике стоит чаша (гоппан), наполненная водкой (раньше — обязательно бузой) или чаще — коктейлем из разных алкогольных напитков. Главный в группе обязан поднять эту чашу или поручить кому-то более ловкому сделать это, не расплескав содержимого. Исполнитель обряда отпивает первый глоток и передает стоящему справа. Таким образом чаша идет по кругу. Жениха подводят к старикам, и он со смущенным видом поочередно здоровается с сидящими, а затем возвращается к своему месту в окружении сопровождавших его молодых людей. В доме невесты пиршество особо не затягивается.
Дверь в комнату, где наряжают невесту, закрывают до момента ее вывода. Чтобы забрать ее из этой комнаты, необходимо дать выкуп, называемый «за снятие девушки с подушки» (къыз жастыкъдан тюшген). Под песню «Орайда» и звуки гармоники невесту выводят во вдор и тут же сажают ее в автомобиль. С нею рядом по правую руку садится наставница, а по левую — сестра или сноха жениха. Кроме того, с невестой находится кто-либо из ее родственников-мужчин (къыз иёгер жаш). В наши дни жених вместе со своими дружками едет в отдельной машине. За ними следуют и все остальные. С развернутыми свадебными флагами красочный кортеж теперь направляется в обратный путь — к дому жениха.
Начиная с выезда со двора и на всем пути следования, поезжанам устраиваются препятствия, чтобы потребовать обрядовые выкупы. Для задержания процессии используются камни, жерди, веревки. Чаще всего устраивают «шлагбаумы» подростки, но нередко в этом участвуют и взрослые. В аналогичной форме обрядовые выкупы сохраняются у всех народов Северного Кавказа, Дагестана и в других регионах[6].
Старший из свиты жениха перед отъездом оставляет родителям невесты сумму денег, именуемую честь дома, семьи (юй сый). Количество денег бывает разным, но считалось, что чем больше, тем почетнее для обеих сторон. Часть этих денег выделяется из бюджета семьи жениха, другая часть поступает от присутствующих друзей и родственников в момент комплектования состава свиты жениха (киеу женгер). Помимо указанных денег во двор дома родителей невесты привозят бычка или телку, иногда навесив на рога всевозможные украшения. Эта традиция держится во всех балкарских населенных пунктах. Обряды эти — обязательные атрибуты современной балкарской свадьбы.
Возвращение свадебного поезда с невестой всегда вызывает всеобщее оживление собравшихся. Сегодня свадебная процессия, прежде чем завернуть в дом жениха, очень часто направляется к месту торжественной регистрации. Это стало входить в традицию городских свадеб. Торжественный момент сопровождается всеми соответствующими атрибутами: музыкой, шампанским, обменом кольцами, фотографиями на память. Входит в моду и снятие свадеб на видеопленку. После всех церемоний и торжественной регистрации кортеж въезжает в населенный пункт, где живет жених. О прибытии его и пути следования можно догадаться по продолжительным сигналам автомобилей и декоративному убранству машин. Так, «киеу женгер» возвращается с невестой в дом жениха, где идут торжества.
Свадебные обряды балкарцев имеют сходство с обрядами соседних народов, но обнаруживается полная идентичность только с карачаевцами.
В большинстве случаев и сейчас жених в первый день торжеств скрывается с друзьями в «другом доме» (болуш юй), находясь там до наступления темноты. На некоторых свадьбах жених остается у себя дома, но старается не попадаться на глаза близким, особенно старшего поколения, чаще находясь в отдельной комнате. На городских свадьбах иногда жениха можно увидеть в кругу гостей-сверстников в одной комнате с невестой, но никогда он не сидит рядом с ней. На сельских свадьбах жених и невеста в общем застолье и веселье участвуют исключительно редко.
Невеста в первые дни пребывания в доме жениха находится в комнате для новобрачных; по давней традиции она должна стоять в углу, отгороженном ширмой, не снимая с головы платка или шарфа. К невесте бывает приставлена женщина — золовка или другая близкая родственница жениха в качестве «дигизы». В старинной свадьбе роль дигизы выполняла женщина-наставница, прибывшая с ней. Она оставалась в доме жениха иногда до года (особенно если невеста была знатного происхождения), пока подопечная не освоится в новой семье. Перед возвращением домой дигиза устраивала почетное угощение. Возвращалась она к себе домой с почестями и дорогими подарками.
В свадебных обрядах особое отношение проявляется к добрачному целомудрию невесты. В редких случаях перед женщинами принято устраивать освидетельствование невинности невесты. Однако излишнее внимание к этому факту не допускается.
В современной балкарской свадьбе более сжаты сроки исполнения основных обрядов. Из-за объективных причин промежутки между обрядами могут быть иногда и растянуты, чтобы лучше подготовиться, так как много хлопот доставляет семье невесты комплектование подарков (сый), а семье жениха — подготовка к церемонии приема родителей невесты. Этот прием (раньше это был самостоятельный обряд) оказывается важным моментом семейно-свадебного ритуала, так как с ним совмещается церемония ввода невестки в «большой дом» (келинни юйге кийиреен, келинни баш ауун алгъан). Смысл ритуала — приобщение невестки к очагу новой семьи. «Большой дом» и очаг символически считались организующим центром жизни семьи, дающим семейному коллективу ориентир этических и морально-нравственных ценностей. Помимо сказанного выше, ритуал «келинни баш ауун алгъан» сопровождался передачей многочисленных подарков родственникам жениха.
В комплексе балкарской свадьбы можно выделить и обряд снятия девичьей одежды (къыз быстыр тештирген). Девичьи наряды невесты складывают в специальный чемодан и приносят в дом жениха, где их выставляют напоказ. Чем разнообразнее и богаче девичья одежда, тем похвальнее бывают отзывы о невесте.
Девичья одежда затем разбирается молодыми девушками: сестрами и родственницами жениха. Церемония «сый салыу» и «къыз быстыр» тештирген завершается одариванием присутствующих небольшими сувенирами. По этому случаю из дома невесты приносят фартуки, мужские и женские сорочки, полотенца, туалетное мыло, носовые платки и т. д. Сувениры раздают по кругу стоящим и сидящим зрителям и участникам церемонии. Таким образом, выполнение обрядов «келинни юйге кийирген» и «баш ау алгъан» дают возможность невестке появляться перед родителями жениха и выполнять какие-либо работы по дому. Отныне считается, что она приобщена и к очагу новой семьи. Обряд къыз быстыр тештирген символизирует расставание невесты с девичеством, обретение нового статуса.
Под конец гостевания группа женщин со стороны невесты, готовясь к возвращению, собирает и укладывает кушанья со свадебного пира в специальные пакеты. По обычаю, свадебной пищей, присланной родней жениха, обязательно угощаются соседи отцовского дома невесты, а при этом охватывается широкий круг людей.
И хозяева, и гости, где бы ни происходило застолье, должны вести себя чинно, как требует того этикет и народные традиции. К сожалению, в отличие от традиционной свадьбы, в наши дни на свадьбах бывает много пьяных, хотя в старину это считалось позором и для самого пьяного, и для тех, кого он представлял на данном торжестве.
Умеренность в пище и питье, учтивость и корректность к тамаде и сотоварищам по столу считаются главными добродетелями горца за столом. Напротив, чье-либо опьянение, как и непослушание старшему за столом,- позор для всех присутствующих»[7].
Соблюдается застольный этикет — выбор тамады, традиционные тосты, подношение старшему в знак особого почитания правой половины головы жертвенного барана и т. д.
В современном мире идет унификация свадебных институтов. Тенденция к этому проявляется и в балкарской свадебной обрядности. И все же многие обряды не исчезают из жизни, делая балкарскую свадьбу неповторимой частью традиционной культуры народа.
Одним словом, взаимодействие традиционного и нового в семейном быту, присущее всем историческим эпохам и в особенности их поворотным этапам, у балкарцев, как и у других народов Кавказа в последнее время в огромной мере ускорилось. Переустройство хозяйства и общества, крутой подъем материального благосостояния и культурного уровня широких слоев населения, раскрепощение женщины и социальная активизация молодежи вызвали быстрые изменения даже в такой сравнительно инертной сфере, как семья и ее быт. В этих условиях одни традиционные формы стали отмирать, другие — переосмысливаться и переоцениваться.
Часть семейно-бытовых традиций, воплощающая гуманизм или эстетику народной культуры, органично вошла в современный быт балкарцев. Таковы уважение к старшим, забота о младших, выраженное осознание мужского и женского достоинства, скромность молодежи и т. п. Таковы же вплетенные в семейную обрядность игровые, фольклорные, художественные традиции прошлого.
Авторитарная структура семьи, половозрастная сегрегация, архаичные формы брака и свадьбы, религиозная и магическая символика некоторых семейных обрядов и подобные им традиции стали частью модифицироваться, частью целиком замещаться инновациями. Указанный процесс еще далеко не закончен, но в развитом обществе его темпы намного ускорились. Не все инновации, пришедшие на смену традициям, несут в себе положительный заряд и имеют перспективу развития. Некоторые из них, как, например, престижное соревнование в пышности обрядов и ценности подарков, представляют собой временные болезни роста и не должны войти в традицию.
Темпы развития семьи и семейного быта неодинаковы в среде городского и сельского населения. Эта универсальная историческая закономерность, может быть, особенно выражена у тех народов, у которых сама городская семья появилась только в новейшее время и поэтому меньше отягощена грузом архаических традиций.
Традиционные черты семейного быта балкарцев подразделяются на две основные категории: национальные и региональные; новые черты — на три основные категории: национальные, региональные, общероссийские. Дифференциация двух первых категорий в сфере семьи и семейного быта в отличие, например, от духовной культуры представляет большие трудности. Даже в традиционном семейном быту балкарцев нелегко отделить национальное от регионального, возникшего в условиях общего хозяйственно-культурного типа и тесных контактов в рамках одной историко-этнографической области. Нормы внутрисемейных отношений, формы брака и порядок его заключения, основные обычаи детского цикла и даже правила этикета — все это в главных чертах было сходным у балкарцев и карачаевцев, осетин и (правда, в меньшей степени) вайнахов. Национально специфическими оставались не столько обычаи, сколько оформляющие их обряды; например, свадебный ритуал или праздник, устраиваемый в честь рождения ребенка. По-видимому, и в новых чертах семейного быта национальное и региональное можно дифференцировать лишь постольку, поскольку новые обряды удерживают в себе те или иные элементы прежней обрядности. Целиком новые семейные обряды и праздники, такие, как торжественная регистрация бракосочетания или рождения, празднование дня рождения или новогодняя елка, пока что лишены национальной специфики и имеют либо региональный (как, например, день рождения по круглым датам) характер.
Обогащение семейного быта балкарцев за счет новых черт происходит, во-первых, путем конвергентного развития на основе единого для всех народов Кавказа уклада, во-вторых, в результате культурного взаимодействия народов.
Брак у карачаевцев в прошлом строго регламентировался экзогамными запретами.Запрещались браки внутри одной фамилии и между лицами из родственных фамилий,входящих и группу “къауум”, происходивших от общего предка (тин ата), идаже между лицами, сохранившими только предания об общем предке (къарнаштукъумла). Ограничения браков по мотивам родства имели место как по отцовской(ата джуукъ), так и по материнской линии (ана джуукъ). Нарушение экзогамиирассматривалось как преступление.
Браки не допускались между родственниками по воспитанию (аталычество)“эмчек джуукъ”. Запрещались браки и вследствие приобщения к молоку чужероднойженщины. Нарушителя приговаривали к позорному столбу (къара багъана), сажалина осла и водили по селу (эшек бедиш) или взимали штраф, обычно меднойпосудой, в особенности большими котлами. Иногда кровосмесителя приговаривалик изгнанию за пределы селения. Редкие случаи нарушения экзогамных запретоввстречались, главным образом, в среде высшего сословия. Стремясь сохранить“чистоту крови”, княжеская фамилия Крымшамхаловых предпочитала искажениетрадиционных обычаев народа. Допускались браки внутри отдельных многоатаульныхфамилий, проживающих в сеседних Дууте и Джазлыке. Экзогамные ограничениядольше всего сохранялись среди поколения наурузов.
Богатые отдавали своих дочерей только в состоятельные семьи (къарыулуюйдеги). Сильными были также сословные ограничения браков. Князья (бии)считали ниже своего достоинства вступить в брак с представителями узденскойфамилии. Точно так же уздени, за редким исключением, не роднились с кулами.
В XIX веке в брачных отношениях карачаевцы придерживались и религиозныхмотивов. С принятием ислама браки" с представителями других национальностейнесколько ограничились. Тем не менее, среди карачаевцев было немало смешанныхбраков между карачаевцами и соседними народами. В особенности княжескиефамилия охотно роднились с кабардинцами, абхазцами, абазинами, ногайцами,сванами, осетинами. Об этом повествуют генеалогические предания карачаевцев,а также архивные данные.
Брачный возраст для мужчины начинался с 18—20 лет, а девушка объявляласьневестойв 14—15 лет. Обычный же брачный возраст определялся для мужчины 22—23 года,а для девушки—18 лет. Но бывало, что девушек выдавали замуж и в 13—14 лет,а мужчины вступали в брак в гораздо старшем возрасте. Причем, в семье строгособлюдалась очередность: младшую не выдавали замуж, пока не выйдет ее старшаясестра. Это правило (тамадалыкъ сакълау) распространялось и на мужчин.
Несмотря на то, что карачаевцы исповедовали ислам, многоженство в Карачаене получило распространения. В редких семьях бывало по две, очень редко— по три жены. Факты двоежёнства в крестьянской среде имели место в томслучае, когда от первой жены крестьянин не имел детей или же в случае необходимостииметь в доме работоспособную жену, если случалось, что первая жена по старостиили же по болезни была прикована к постели. Наибольшим уважением и почетомпользовалась всегда первая жена. Вторая же во всем должна была подчинятьсяпервой, исполняла более тяжелые работы по дому. “Чем выйти второй женой,лучше дома остаться” (Къатын юсюне баргъандан эсе, тыбырда къалгъан игиди),—гласиткарачаевская пословица.
Некоторые исследователи (В. Тепцов, Н. Тульчинский и другие) в моногамиигорцев склонны были видеть “приверженность к коренным обычаям народа”,другие (М. Ковалевский) — “остатки христианских традиций”.
У горцев существовало несколько форм заключения брака:
1) брак по сватовству, при котором семьи бракующихся предварительнодоговаривались. Сюда относились: а) браки путем сговора уплаты калыма;б) левират и сорорат; в) брак обменом невестами;
2) тайные браки или браки путем похищения. Здесь различались:
а) насильственное похищение “къачырыу”; б) мнимое похищение или брак“убегом” (джашыртын).
Сговор был также в нескольких формах. Практиковались помолвки малолетнихдетей, находившихся в колыбели, а иногда даже еще не родившихся (“ауз блабир-бирине сёз бериу”). Обе эти формы были тесно связаны “калымным” браком.
К числу пережиточных форм брака следует отнести так называемый брак“тул той”. Левират или деверство (брак вдовы с братом покойного мужа) проявлялосьв том, что после смерти мужа вдова оставалась в семье умершего мужа, посколькуза нее был заплачен калым, и выходила замуж за деверя — неженатого братамужа или его родственника. Встречалась и такая форма левиратного брака:если жених умирал до свадьбы и девушка оставалась засватанной в доме отца,а калым уже был выплачен, то на ней мог жениться брат умершего жениха.Горцы руководствовались одним понятием, а именно: вдова (тул къатын) —“собственность семьи покойного, которая, поэтому, с прочим наследствомдолжна перейти к оставшимся после его смерти членам двора”.
Бытовали среди карачаевцев также пережитки института сорорат (брак вдовцас сестрой своей умершей жены).
Частыми были случаи женитьбы двух родных братьев на единоутробных сестрах(эки эгеч эки къарнашда). Особую форму заключения брака представлял такназываемый обменный брак. В таких случаях семьи обменивались дочерьми,выдавая их замуж за сыновей другой стороны, или же один из них отдавалдочь за сына другого, а тот отдавал свою сестру за брата первого. Равнымобразом юноши обменивались и сестрами или же девушками более отдаленныхстепеней родства.
Одной из древних форм брака в прошлом было умыкание (“къыз къачырыу”).Похищение девушки с целью вступления в брак вызывалось в первую очередьопасением безуспешности попыток положительного решения вопроса мирным путем,или же ввиду отказа девушки от своего обещания выйти замуж, а иногда еслиу засватавшего девушку не хватало средств на уплату калыма и слишком оттягиваливремя свадьбы.
Чаще всего тайный увоз совершался с согласия девушки путем подкупа окружающихее женщин и при содействии похитителя.
Удачное похищение приводило к тому, что юноша получал согласие на браккак невесты, так и родителей ее. Больше того, жених иногда и вовсе избавлялсяот уплаты калыма. Но иногда родители девушки годами не ходили в дом жениха,а он, в свою очередь, также избегал встречи с ними, потому что если умыканиепроизводилось без согласия девушки, то такой брак, по шариату, считалсянедействительным.
Обычно жених прибегал к похищению в том случае, когда был уверен, чтоего родственники, будучи влиятельными людьми, поддержат его. Неудачноепохищение и возвращение невесты ее родственникам рассматривалось как позордля жениха и его родных. С другой стороны, похищение девушки считалосьоскорблением для её родных и унижением достоинства девушки. Поэтому в возникшийна этой почве конфликт втягивался широкий круг родственников сородичейобеих сторон, которые прилагали все усилия для успокоения родственниковневесты.
В первую очередь доверенные лица стремились выудить согласие девушкина данный брак, т. к., по народному воззрению, девушке однажды “схваченная”(“сюйрелген”—букв. “увезенная волоком”) на всю жизнь теряла честь. Поэтомув большинстве случаев увезенная и припрятанная девушка, даже не побыв спохитителем, сама уже редко соглашалась вернуться к родителям домой, т.к. считала себя “опозоренной”.
Как правило, многократные визиты и переговоры заканчивались примирениемсторон, а жених сверх калыма платил еще пеню за бесчестие. В противномслучае возникала вражда, приводившая к тяжелым последствиям.
Основной же формой создания семьи являлись браки, совершаемые по свободномусоглашению вступающих в него и их родителей, основанные на обычном правес непременной уплатой калыма.
Первоначально в Карачае калым уплачивался не семье или отцу, воспитателюдевушки, а целой родовой группе — “къауму”, к которой она принадлежала,позднее—более узкому кругу родственников — “атаулу” и, наконец, семье девушки“къыз юйюне”.
Выдача девушки замуж без калыма считалась позором для ее семьи и рода.“Калым в широких размерах—это бич горского населения, т. к., разоряя однусемью, он не обогащает и вторую, которая все полученное в калым с прибавлениемсвоего тратит на подарки и различные угощения”,—замечает в своем отчетеначальник участка в Карачае. Далее он писал, что “не лишним было бы установитьплату калыма для бедных классов от 40 до 80 рублей, средних—от 80 до 200рублей и богатых не более 500 рублей”.
Что касается подарков, вносимых женихом во время сватовства, то в “некяхе”выговаривали лошадь в пользу отца или дяди невесты (“ана къарнаш”), лошадьв пользу ее брата (“этечден туугъан”) и лошадь в пользу молочной матери(“сют ана”).
Переговоры о калыме и подарках “берне”, их размерах велись во времясватовства. Соглашение между сватами жениха и родственников невесты, заключалосьв доме невесты. Тут же обычно вносился задаток, а затем происходил обрядоформления брака (некях), совершаемый эфенди.
Уплата основной части калыма производилась в течение нескольких сроков.Калым мог уплачиваться деньгами, оружием, скотом и другими ценностями.Вместо денег или скота иногда калым уплачивался участками пахотной и покоснойземли, но тоже в пересчете на деньги.
По обычаю, весь калым должен был поступить в собственность невесты,но на деле им распоряжались ее родители.
Если случалось, что жених умирал до свадьбы, то родные девушки вправебыли требовать половину оговоренного калыма. Такую же часть калыма ониполучали, если жених отказывался от нее.
В связи с тем, что устройство свадьбы требовало значительных затрат,юноша уже в возрасте 15 лет вынужден был начать готовиться к свадьбе. Посообщению В. Я. Тепцова, калым и все остальные расходы он должен был “заготовитьсам, своими руками”. Если он думал выделиться из семьи, то необходимо былопостроить новую саклю и завести новое хозяйство. На все это, как отмечаеттот же автор, “нужны были годы терпения и труда, особенно для бедняка”.
С институтом калыма в какой-то степени связаны приданое (“юй керек”)и подарки, преподносимые невестой в дом жениха (“берне”). Эта связь заключаласьв их мнимой эквивалентности. В отличие от “калыма” состав приданого и бернене были строго определенными. Из различных подарков, преподносимых, ейродственниками в разных случаях, а также от сбора личного имущества составлялсясвадебный наряд и приданое девушки. Среди карачаевских девушек и парнейсуществовал обычай “джашыртын хапчюк джыйгъан адет” (букв.: тайный сборимущества, или “шёнчю”). Девушкам разрешалось иметь в личной собственностинегласные вещи, приобретенные путем реализации “украденной” шерсти, сукнаи т. д., а юноши, в свою очередь, тайно от отца и матери продавали скотяз отары или табуна.
Приданое девушки состояло главным образом из одежды, ситцевого белья,шелковых рубашек, бешметов, серебряного пояса, нагрудника, платков, шалейи т. д., постельных принадлежностей, ковров, кошм, сундуков, шкатулок,различной величины тазов, кумганов, котлов и другой посуды. Все это, поступаяв пользование молодой семьи, в различные сроки считалось личным имуществомневесты и “должно было быть возвращено ей в случае развода”1. Представителивысшего сословия своим дочерям при выходе замуж давали иногда крепостныхженщин “эгет”, служанок “дигиза”.
Особое место в составе приданого занимало “берне”, т. е. подарки дляродных жениха—предметы одежды, различные мелочи— кисеты, шнуры для шаровар,пистолетов, часов и т. д. Расходы на них достигали значительной суммы ине бывали меньше предварительного калыма. Родители невесты должны былизаготовить и наделить подарками всех членов жениховой семьи. Отцу и материжениха предлагались полные национальные костюмы. Для бабушки жениха шилибешмет “сырылгъан къаптал”, заменявший собой пальто, дедушке — кафтан (къаптал),затем братьям, сестрам, племянникам и племянницам жениха приготавливалипо одной или две принадлежности одеяния, для девушек — мелкие предметы:серьги, кольца, пояса, зеркала, наперстки, платки, шкатулки, другие вещи.Родители девушки особо отмечали сватов, наделяя их сукном, одеждой, скотом,оружием, т. к. при совершении брачного обряда сваты вносили некоторую долюкалыма из личного кармана. Затем следовали подарки, привозимые женихомк дому невесты, подарки невесты родственникам жениха, подарки дяде жениха,доставившему так называемый “той мал”, т. е. необходимый для устройствасвадьбы скот, подарки отца невесты жениху и т. д.
Несмотря на то, что браки в большинстве случаев совершались путем свободногодоговора с родителями невесты, однако в условиях господства патриархальныхотношений в семье выбор невесты для юноши зависел от воли родителей, нередкосогласия жениха и невесты не требовалось.
Хотя при выборе невесты учитывались и личные качества девушки (красота,возраст, воспитанность, прилежание к рукоделию), но нередко о невесте судилипо ее родителям. Обыкновенно жених сообщал предварительно кому-либо изучастников совещания о своем выборе, но часто “подходящую пару” для своегосына подбирали мать, отец или их ближайший родственник. Сын мог объявитьо своем выборе матери или посреднику (“селешдирген адамгъа”). Затем друзьяи товарищи начинали “усиленно предлагать намеченную женихом девушку, расхваливатьее достоинства” и старались склонить “в ее пользу и родителей жениха”.Случалось и так, что ни отец, ни мать, ни жених сам предварительно не смоглинаметить и тогда ему “давали дорогу” (“джол бериу”), намечали определенныйсрок для выбора невесты. Юноша разъезжал по родственникам поклясться, чтотакой-то по собственному желанию берет в жены такую-то, что невеста пособственному желанию выходит замуж за такого-то. Получив утвердительныйответ от представителей, эфенди читал брачную молитву из Корана и тем самымзавершал обряд. С этого момента брак молодых считался законным. У тех,кто не совершал описанный выше обряд, дети считались незаконными (некяхсызла).
Если после совершения этого обряда жених отказывался от невесты, тоон уплачивал половину условленного калыма, а если воспользовался супружескимиправами, калым уплачивал полностью.
После описанных выше церемоний стороны готовились к свадьбе, т. к. девушкауже считалась невестой. Девушка и ее семья готовили приданое, наряды иберне, а сторона жениха начинала выплачивать по частям калым. Обычно приакте совершения некяха сторона жениха выплачивала треть калыма, а такжеделались, соответствующие подарки. В зависимости от состояния, отцу илибрату невесты дарили лошадь и пару быков, а эфенди, составившему условиянекяха — одну лошадь или 10 рублей.
За несколько дней до свадьбы выделялись специальные лица для оповещенияи приглашения гостей, готовили угощение, резали баранов и быков, пеклиритуальные пироги, варили бузу, пиво. Перед отправкой людей за невестой,устраивалось угощение (атланган аякъ), где определяли желающих участвоватьв свадебной процессии. Участники свадебного шествия (кюеу джёнгерле) составлялигруппу верховых с флагами (байракъ), на которых изображалось родовое таврожениха над родовым тавром невесты, с песней “Орайда” направлялись за невестой.В некоторых случаях свадебный кортеж направлялся в сопровождении жениха,но большей частью без него. Свиту возглавлял почетный мужчина (тамада кюеуджёнгер) — ближайший родственник жениха.
Одевали невесту в национальный костюм (той чепкен). Старшая из подругсообщала, что невеста наряжена, но на голову ее требуется покрывало. Тогдашафер жениха преподносил покрывало (ау джаулукъ) с обручальным кольцом.Затем исполнялся обряд “перевода невесты с циновки” (“келинни джегендентюшюрюу”). Это поручалось близкому родственнику жениха — обычно его младшемубрату. Он подходил к невесте, брал ее за руку и говорил: “Келиним, джанаым,огъур аякъ бла атландырайым” (Невеста, душа моя, сопровожу тебя в добрыйпуть). Они делали несколько шагов к выходу, за что шафер преподносил женщинамсо стороны невесты определенную сумму денег (джегенден тюшюргенлик).
Под напутственные слова и благословения невесту усаживали в седло ипередавали под покровительство сидящему сзади нее на той же лошади провожатому,обыкновенно человеку почтенных лет, который, придерживая одной рукой невесту,а другою управляя лошадью, направлялся в путь. Еще во второй половине XIXв. невесту увозили на арбе (тарантасе), украшенной войлоками, а рядом сней сидела девушка, приехавшая от жениха. Свадебный поезд не выпускалисо двора, продолжалась игра — бой молодежи. После специальной платы “къабакъбегитгенлик” (къабакъ — ворота, бегитгенлик — за закрытие) свадебный поездвыезжал со двора.
Невесту сопровождали, помимо дружков жениха, несколько человек из ееродных и близких (къыз джёнгерле).
Джигиты, сопровождавшие свадебный поезд, гарцевали на лошадях, пелипесни, стреляли из ружей и пистолетов. Лошади наездников украшались разноцветнымиплатками и полотенцами, которые называются флагами (байракъ). Впереди везлинастоящие флаги с изображением тамги невесты и жениха. Потерять их считалосьбольшим позором. Один из знаменосцев “ал атлы” отделялся от свадебной свитыи на всем скаку подъезжал к дому жениха с пением свадебной песни “Орайда”.Вскоре прибывали остальные всадники. Промчавшись сквозь толпу, стоящуюво дворе, всадники на разгоряченных конях устремлялись в помещение. Кое-комуудавалось въехать верхом на лошади внутрь помещения, за что получал соответствующеевознаграждение3. Навстречу невесте выходила женщина из числа родственницжениха (эки насыбы болгъан тиширыу), которая брала ее под руку, направляласьмедленным шагом в комнату, приготовленную для нее. В это время усиливалосьпение торжественной свадебной песни “Орайда”.
Когда невеста переступала порог (непременно правой ногой), раздавалисьвозгласы: “Входит в дом счастье!”
Ввод невесты в дом жениха (отоу) — один из важнейших моментов свадебнойцеремонии — сопровождался рядом обычаев. Чтобы оградить молодую от нечистойсилы, колдовства, над головой девушки держали кинжал, а у порога ставилиподкову. При входе молодой в дом жениха ее осыпали монетами, конфетами,орехами, зерном, “чтобы во всем было изобилие, богатство”. Дети собираливсе это, а пожилые женщины, свекровь и присутствующие девушки обнималиневесту. Почтенный старик, держа в руках чашу с бузою (“гоппан аякъ”),произносил здравицу (алгъыш), в которой высказывалось пожелание, чтобыприход невесты принес счастье для ее новой семьи. В здравице содержалисьсоветы молодой чете, своего рода поэтический свод правил поведения в бытуи в коллективе.
может немного не в тему, но очень интересная статья...
ИЗ ИСТОРИИ ГРУЗИНО-БАЛКАРСКИХ ОТНОШЕНИЙ
История взаимоотношений балкарцев с этнографическими группами грузин, своими корнями уходят в далёкое прошлое. Эти отношения нашли отражение в устном народном творчестве - в легендах, преданиях и песнях. Например, в балкарской легенде о двух братьях Басияте и Баделяте содержатся сведения о сванах, которые жили среди «таулу»1. В то же время в легендах сванов отмечаются, что сваны пришили в места современного расселения со стороны Балкарии2. Эти предания, на мой взгляд, отражают весьма тесные этногенетические и культурно-хозяйственные отношения балкарцев со сванами. Родоначальник балкарских таубиев из Чегемского общества Анфоко, прибывший сюда предположительно в начале XVII века, застал в Баксанском ущелье сванов, и согласно преданию, в сражении с ними он погиб3. О наличие сванского этнического компонента на северных склонах писали многие путешественники и исследователи4. Балкарцы сванов называют «эбзе», а сваны балкарцев - «савиар». Языковеды отмечают, что в горах и в предгорьях Балкарии имеются ряд топонимов, которые переводятся со сванского языка5. Исследователи Харадзе Р. и, Робакидзе на конференции по происхождению балкарцев и карачаевцев в своём докладе отмечали, что за этнокультурными параллелями, которые имеются между балкарцами и сванами, скрывается единая культурная область «органической частью, которой были балкарцы»6. Для выявления наиболее ранних свидетельств о контактах балкарцев с жителями южных склонов кавказского хребта, можно привести пример с надписи на золотом кресте из церкви в Цховати где говорится о нападении балкарцев на грузинскую (церковь в г. Цховати, что в Имеретии и пленении здесь грузинского религиозного , которая произошла примерно в XV веке7. Это первое упоминание о балкарцах в документах. Впрочем, история взаимоотношений обоих народов имеет больше позитивных, мирных страниц, чем военных негативных. В Холаме и в Безенги путешественник начала XIX века, Ю. Клапрот обнаружил сванских жителей, которые разговаривали «на татарском и имеретинском языках и одевались по-имеретински»8. Отчасти это свидетельство подтверждается фамильными легендами некоторых фамилий - выходцев из этих обществ - Рахаевых Холаевых, Аттоевых, Ольмезовых, Жабоевых, Махиевых, Боттаевых и других, где говорится, что их предки по каким-либо причинам подкинули Сванетию или Рачу и поселились в Балкарии.9 Однако, на наш взгляд, необходимо иметь в виду, что в более ранние времена, балкарцы при неблагоприятных ситуациях , как например, эпидемия, внешняя агрессия или кровная месть, часто перебирались в горную Грузию. Многие сванские и Рачинские наши информанты это подтверждали. Многие из них после стабилизации возвращались в Балкарию. Существовала и обратная миграция. Так, по посемейных списках 1886 года в Холаме проживали несколько семей под фамилией Эбзеевы, а в Баксанском ущелье жили Чаркуяновы10. Балкарская пословица «Эбзени тау тыймаз»- «Свану горы не преграда», говорит об интенсивности межэтнических контактов. И сегодня, балкарцы-старики часто упоминают о людях, которые «так быстро переходили через перевалы, что хычины (пироги) горячими доставляли в Грузию.»
О глубокой сванско-балкарской этногенетической общности, на мой взгляд, свидетельствует сходства в некоторых областях духовной культуры и, в частности, в охотничьей традиции. Ведь охота, наряду с собирательством, была древнейшим занятием человека. У балкарцев бог охоты называется Апсаты, у сванов Апсат. Фольклор обоих народов изображают его длиннобородым старцем, одетым в длинную серую шубу. У обоих персонажей есть дочери, которые играют важную роль в охране животного мира. Грузинская исследовательница Вирсаладзе отмечает, что более красноречиво о сванско-балкарской общности говорят фольклорные мотивы о трагедии охотника - Бийнёгера у балкарцев и Беткила у сванов.11 Оба охотника становятся жертвами дочерей Апсаты, из-за проклятий которых они застревают на высокой скале. К обоим на помощь приходят односельчане и в их числе любовницы, по просьбе котрых они бросаются со скалы. Беткили Бийнёгер погибают и любовницы обоих кончают собой протыкая себя ножницами12. На мой взгляд, подобные, исключительно схожие мотивы, так же говорят о едином этногенетическом субстрате обоих народов.
Большинство исследователей, говоря о ранних сванско-балкарских культурных взаимоотношениях, упоминают о башнях, которые стоят в В. Чегеме, в Безенги, Холаме13, а некоторые причисляют сюда и башни в Верхней Балкарии14. Действительно легенда о фамилиях Чегемских князей Балкароковых, Келеметовых, Кучуковых и Баразбиевых, гласит что один из их родоначальников князь Ахтууган вызвал сванов и заказал им постройку этой башни, для защиты от нападения кумыков, которые решили отомстить Ахтугану за то что он насильно украл дочь Шамхала Тарковского15. Легенда о башне «Акъ къала» в Безенги, строительство которой традиция приписывает знатной фамилии Рахаевых и которая считается одной из древнейших балкарских фамилий, указывает о генеалогические связи со Сванетией.
Сванская башня в В.Чегеме
На стене холамской башни, обнаружены грузинские надписи, что также говорит о влиянии здесь грузинско-сванской христианской традиции. Как отмечает исследователь Баразбиев М.И., богатые балкарцы тоже иногда приглашали сванов для строительства жилых домов.
На наш взгляд, наиболее ранние и устойчивые связи между балкарцами и грузинами, возникли в двух сферах - конфессиональной и- торговой. Как известно, Грузия одной из первых в мире приняла христианство, и, ещё с периода раннего средневековья, неоднократно предпринимала попытки обращения соседних с ней областей в свою религию. Следы грузинской миссионерской деятельности можно наблюдать в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачае и в Балкарии. В Балкарии к ним можно отнести многочисленные церквушки, которые видели путешественники XVIII-XIX веков в горах Балкарии. В некоторых также сохранились надписи на грузинском языке. «Наличие грузинской церкви в районе распространения сванских башен, - отмечают Р. Харадзе и А. Робакидзе - по нашему мнению, говорят в пользу тезиса о наличии на территории современной Балкарий сванских поселений, характеризуемых незавершенным ещё процессом ассимиляции, протекавшим на балкарской основе16. Весьма интересно что слова, обозначающие на балкарском языке «храм» и «крест» - чууана и джор, восходят к грузинским «шуанэ» - сван и «джвари» - крест. Во всяком случае, грузинский фактор в христианизации древней Балкарии нельзя не признать, хотя и аланы, участвовавшие в этногенезе балкарцев, тоже приняли христианство, но уже через Византию17. Кроме того, имеются ряд других схождении в названии месяцев года в балкарском и сванском календарях. Некоторая общность наблюдается и в традиционной семейной свадебной обрядности сванов и балкарцев,18 которую заметил ещё во второй половине XIX века английский горовосходитель Фрешфильд, указывая на обычай левирата характерной для сванов и балкарцев. Это же отмечал и М. Ковалевский, который собирал законы и обычаи горцев и который прожил несколько недель в Сванетии и в Балкарии.19 Об этнокультурных контактах между балкарцами и сванами, на наш взгляд, свидетельствует и распространение среди сванов нартских сказаний, в то время как в других районах Грузии, расположенных далеко от Балкарии, они отсутствуют. Исследователь Лавров Л. И. в своих этнографических заметках отмечал, что войлочное производство в горной Грузии - результат влияния тюркского мира и в частности карачаевцев и балкарцев.20
О тесных сванско-балкарских связях говорят и многие старинные историко-героические песни балкарцев и карачаевцев - «Бекмырзала, Къайсынла», «Мызы бла Зорт», Орусбийлары», «Эмина», «Къарча» и др. Даже в песнях посвященным взаимным набегам, говорится о знании языков и друг друга жителями обоих народов. Некоторые песни свидетельствуют о военных союзах между владетельными фамилиями балкарцев и карачаевцев и сванов. Так, в легендарной песне об истории заселения карачаевцами верховьев Кубани, говорится, что при нападении кызылбеков, предводитель карачаевцев Къарча вызвал на помощь сванов, которые прибыв в значительном числе, прогнали агрессоров. Такие же отношения были у балкарской владетельной фамилии Урусбиевых с князьями Нижней Сванетии Дадашкелиани. Последние активно помогали Урусбиевым в отражении нападения Атажукиных - кабардинских князей, которые стремились захватить .приэльбрусье, где они могли бы устроить себе «крепкие» места, на случай иноземной агрессии. Об одном примере сванско-балкарского боевого содружества писал балкарский историк Мисост Аба-ев.21 Он отмечает, что балкарский князь Урусбиев Исмаил, узнав о том, что кабардинские князья Атажукины совместно с чегемскими князьями задумали нападение на Баксан, позвал на помощь своих родственников - сванских князей Дадашкелиани. «Родство с воинственными и сильными соседями сванетскими князьями принесло громадную пользу Урусбиевым - пишет Абаев М., - они отчасти обязаны им сохранением за собой своих владений, в те времена, когда всё зависело от силы.22 Чегемские и кабардинские союзники были разбиты, причём многие князья Чегема были убиты и ранены, а Атажукины спаслись бегством. Мирные, добрососедские отношения балкарцев с княжеской Сванетией, чаще всего подкреплялись династическими, браками владетельных фамилий Урусбиевых, Крымшамхаловых, Абаевых, Балкароковых и других с княжескими фамилиями Сванетии Дадашкелиани, Геловани, Гардапхадзе. Многочисленные тому примеры приводят в своей работе исследователи Баразбиев М.И.23 и Лайпанов К.Т.24 Многие балкарские владельцы рассматривали и использовали Закавказье в качестве альтернативы Кабарде, когда отношения с Кабардой портились или если Кабарду охватывали феодальные междоусобицы, балкарцы иногда на зиму перегоняли мелкорогатый скот в Грузию, где к весне чаще всего продавали его.
Сванские войны
Более сложные отношения у балкарцев сложились с жителями Вольной Сванетии. Как свидетельствуют фольклорные предания и исторические жители сведения, Мулахско-мужальского общества часто нападали на животноводческие стойбища балкарцев и даже на селения. О самом крупном известном набеге сванов на Чегем пишет Баразбиев М.И., когда около 300-400 человек сванов во главе со старшиной Касбулатом и его сыном, напали на чегемские коши и угнали сотни голов скота, убив и ранив нескольких человек. «Старшина Чегемского общества, лично посетивший после этого события селение Мулах, отмечал, что угнанный скот находился во всех домах селения в количестве не менее пяти штук. По его требованию он получил от помощника Лечхумского уездного начальника титулярного советника Эристова 402 головы баранов и коз, 22 головы крупного рогатого скота и одного осла. Прочий же скот был оставлен в Мулахе в качестве арендной платы пастбища Мелешки.25 Этот документ примечателен тем, что и сваны и балкарцы арендовали друг у друга земли. Об этом же писал и В.Я.Тепцов.
Подобные случаи были и в других обществах Балкарии. Основоположник балкарской поэзии Кязим Мечиев в своей поэме «Сары къош» (жёлтый кош), написанной на основе реальных событий описал случай,26 что когда сваны из «Мулах - Мужала» напали на коши безенгиевцев и угнали много скота, убив шестерых пастухов. На прошедшем в Безенги сельском сходе многие жители предлагали идти войной в Сванетию, чтобы отомстить им за смерть людей. Однако верх взяло мнение, по которому было предложено отправить в Мулах делегацию. Тем временем в Сванетии происходили интересные события. На сельском сходе здесь приняли решение передать безенгиевцам убийц и скотокрадов, которых сразу же арестовали. В Безенги решено было отправить делегацию в десять человек и связанных по рукам преступников. «Балкарцы такой же народ как мы - говорил один из старейшин села Мужал - живёт своим трудом, своим потом зарабатывает себе хлеб. Мы как два камня прислонившиеся друг другу» - сказал он. Угнанный скот также был собран и делегация отправилась в путь. Вскоре обе группы - безенгийская и сванская, встретились в перевале. Встреча была тёплой - отмечается в поэме, и по уговору сванов балкарская делегация отправилась гостить в Мужал. Здесь они были тепло приняты, и в честь их были устроен праздник. Затем их, с почестями и возвращённым скотом проводили до перевала.27 Примечательно, что сами скотокрады были переданы балкарцам.
Такие эксцессы всё же не были определяющими во взаимоотношениях обоих народов т.к. мирные, добрососедские отношения были взаимовыгодными. Торговые и отходнические отношения обоих народов были на довольно высоком уровне. Взаимовыгодные куначеские отношение балкарцев со сванами и рачинцами, толкали обе стороны на мирные способы разрешение подобных ситуаций.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С РАЧЕЙ ИМЕРЕТИЕЙ
Кроме Сванетии, балкарцы издревле имели тесные контакты с другими историческими областями Грузии. Судя по материалам середины XVII века, между владельцами Балкарского общества и имеретинскими царями были устойчивые добрососедские взаимоотношения. Так, в составе делегации имеретинского царя Теймураза в Москве был балкарский владелец Артутай Айдеболов, который пробыл в Москве целый год.28 По другим документам 40-х гг. XVII века, отношения балкарских владельцев с имеретинскими и рачинскими князьями также были довольно стабильными. Видимо этот фактор сыграл в это время не последнюю роль в сохранении Балкарским обществом относительной независимости от Кабарды.
В одном из этих документов говорится, что имеретинский владетельный князь Александр приглашал русских послов в Грузию, на крещение сына балкарского владельца Айдаболова. Тот факт, что такой известный политический деятель Грузии как князь Александр имел довольно близкие отношения с балкарскими владельцами, является свидетельством очень высокого статуса владетельных фамилий Айдаболовых и Абаевых. Послы Толочанов и Иевлев отмечали, что на берегу Риона (т. ер. Риони-автор) находится «городок пуст, который имел балкарский владелец Алибек (Абаев - авт.)». Здесь необходимы пояснения, т.к. мы не знаем идёт ли здесь речь об опустошении этим Алибеком грузинского городка или это был перевалочный пункт с каменными постройками, принадлежащий балкарским владельцам. О том, что грузинские владельцы разрешали осетинским алдарам устраивать на южных склонах Кавказа поселения и пользоваться пастбищами истории известно. Возможно такой же вариант они допускали и в отношениях с балкарскими владельцами. В балкарской' песне «Бекмыр-зала, Къайсынла», когда искали невесту Жабо-Бию, родственники говорили: «Может нам отправиться за горы (т.е. в Рачу - авт.), к фамилии Бийнёгеровых - знатных людей. Ведь из них получаются хорошие родственники.29 Может в упоминании русских послов речь идёт именно об этих самых Бийнёгеровых? Во всяком случае, мы можем здесь утверждать, что в Сванетии и в Раче периодически образовывались - балкарские диаспоры. Исследователь Волкова Н.Г. упоминает о «малкар эбзе», «бызынгы эбзе», «чегем эбзе», которые проживали за горами.30 Косвенным тому доказательством являются сведения Р. Харадзе и А Робакидзе о том, что в генеалогиях сванских фамилий 6-7 поколений назад встречаются тюрско-балкарская ономастика: Мырза, Алмырза, Атмырза, Шахмырза, Бекмырза, Биймырза, Хемза, ( (Хамзат - Дж. ), Джамбулат, Джауба, Ахым, Кучук и др.31 Во всяком случае то что в Сванетии встречаются балкарские топонимы подтвердили многие информанты.32 Характерно что многие балкарские фамилии считающие себя выходцами из Сванетии переводятся на балкарский язык - Атмырза, Шахмырза, Каракыз, Мырза, Байда, Ельмез и другие. Тесные контакты балкарцев и сванов в сер. ХIХв. привёл к тому, что некоторые сванские князья начали принимать мусульманство, а балкарские чтобы жениться на сванских княжнах - креститься в христианства.33 Одного из обращенных в ислам Дадашкелиани - Отара другие Дадашкелиани попытались лишить имения Бечо, правда безуспешно.34
Наибольший импульс двусторонним отношениям придавали торговые отношения. Гильденштдетд и Клапрот в се редине XVIII и в нач. XIX вв. отмечали, что их - (балкарцев) - главная торговля производится в Радча и Они в Имеретии, которые отстоят на пятьдесят пять вёрст от главного селения называемого Уллу Малкар.35 Такое же положение было и в течении всего XIX века Бларамберг И. в 20-егг. XIX в. отмечал, что балкарцы привозили в Они (балк. Он-къабакъ) продукцию ремесла и скот, который сбывался в местных рынках в большом количестве.36 Тульчинский, видный знаток балкарского быта отмечал что «главными покупателями рогатого скота (балкарского - авт.) являются имеретины Рачинского уезда Кутаисской губернии и соседняя Сванетия. Первые, почти каждый год закупают большие гурты скота и перегоняют их через перевал Штула (правильно Уштулу – авт.), вторые кроме покупки, стоят в качестве работников у горцев получают большую часть скота в виде оплаты; главным поставщиком для сванетов является - Баксанское ущелье.37 Н.Ф. Грабовский отмечал, что почти весь свой скот горцы (т.е. балкарцы - Дж) сбывают сванетам. Здесь же предаются излишки домашних потребности по шерсти.38 Интересные данные приводит М.З. Кипиани-—«Сванеты находят некоторый заработок в Баксанском ущелье, и их всегда можно найти здесь сотнями.39 Некоторые грузинские горцы отдавали своих детей внайм на различные работы в Балкарские общества. «Рачинцы - отмечает тот же Кипиани М.З. отдают даже своих мальчиков в услужение горцам на самых невыгодных для себя условиях. Так, например, мальчик лет десяти за семилетнюю службу получает всего около двадцати коз и по окончании срока весьма счастливый отправляется домой. Весь интерес в данном случае заключается в том, что мальчик изучает язык и заводит знакомства и близкие отношения с карачаевцами и балкарцами - что очень важно для него, так как, опираясь на них, он впоследствии может вести торговлю.40 Таким образом закладывались основы для будущих межэтнических отношений, т.к. торговые и отходнические связи с балкарцами для имеретинцев и сван было жизненно важно.
По сообщению другого исследователя Тепцова В.Я., многие жители Рачи имеют торговые связи с Балкарией, открывая «свои убогие лавчонки в некоторых обществах и нанимаются в батраки к горским узденям».41 Многие из них, женившись на балкарках, обращались в ислам и оставались в Балкарии.
Многие сванские торговцы приводили в Балкарию лошадей мегрельской и грузинской пород, грузинский щёлк, который очень высоко ценился и приобретался в основном женами и дочерьми балкарских владетельных фамилий, а также сборные и литые казаны, подковы, сушеные фрукты, металлическая посуда, грузинские керамические изделия, которые в большом количестве изготовлялись в Имеретии. Взамен они получали куски домотканой шерстяной материи, войлочные ковры, скот. Особенно в Сванетии ценились балкарские быки, которые были крупнее и мощнее сванских пород. Климат Сванетии, известный своей влажностью, а также отсутствие обширных пастбищ, не давали возможности сванским скотоводам заниматься овцеводством в больших масштабах.
В связи с тем, что грузинским торговцам стало небезопасно было переходить перевалы с деньгами и товарами, а также тем что в горах ходили немало абреков, как сванов, так и балкарцев, многие из этих торговцев вынуждены были получать покровительство таубиев и одаривать их товарами в обмен на защиту и сопровождение. Размер такой платы – отмечает Баразбиев М.И., - определялся по имущественной состоятельности торговцев и количеству товаров у пришедших с ними купцов.42 В конце XIX самих сванов и рачинцев начинают вытеснять, приезжавшие ранее с ними грузинские евреи - «урьяла», которые оставались жить в Балкарии на постоянное жительство. Позже они прекращают поездки в Грузию и начинают привозить товар" из Кабарды, закупая там его у армян и русских. Некоторые сванские купцы отправляли в Балкарию свинец и медь в обмен на шерстяные изделия балкарцев. Об этом отмечает Арсен Ониани - который раскрывая смысл одного сванского топонима в Раче, который связан с разработками и отправками в Балкарию свинца.43 Важной статьёй в торговых отношениях двух народов была соль. О том, что балкарцы ездили за солью в Грузию известно по многим документам и литературным источникам.44 Этот путь был короче чем ездить к можарским озерам. Соль была необходима как для употребления в пищу, так и для скота. Благодаря торговле с Грузией в горах Балкарии появились турецкие и грузинские серебряные деньги, из которых многие балкарские мастерицы изготовляли украшения для одежды и платков.
Многие исследователи балкарского жилища отмечали, что многие его компоненты имеют прямые аналогии со сванской архитектурной традицией. Причём эти аналогии, как они отмечают45 отнюдь не результат заимствовании, а следствие конвергентного развития жилищно-строительной традиции, которая восходит к древнейшим этногенетическим пластам. В первую очередь это относится к расположению жилых и хозяйственных помещении под одной крышей и название некоторых компонентов хозяйственного комплекса - (Сванское гуэм), бау- хлев (Сванское лаблу).46 Исследователь Асанов Ю.Н. отмечает что эти термины имеются и у дигорцев47 и затрудняется соотнести их с каким либо языком. О языковых взаимных заимствованиях нет специального исследования, хотя в своём докладе на сессии посвященном происхождению балкарцев и карачаевцев Русудан Харадзе и Александр Робакидзе приводили некоторые примеры.48 В этом отношении определённый интерес представляет работа лингвиста Хабичева М.Х. Он, в частности отмечает, что к сванскому названию хлеба «баббул» восходит карачаево-балкарское, детское обозначение хлеба «Баппу». У обоих народов, как в прочем и у дигорцев «хлеб называют гырзын, кырдзен, чыржын". Кроме того автор приводит ряд других примеров, но думается целенаправленное исследования этого вопроса весьма перспективно и в научном отношении важно.
КУЧМЕЗОВ Б.
Hominis est errare insepientis perseverrare
[ Закрыто] 8 МАРТА 2012г. В ДОЛИНСКЕ У МЕМОРИАЛА ПАМЯТИ ЖЕРТВ РЕПРЕССИЙ СОСТОИТСЯ ТРАУРНЫЙ МИТИНГ, ПОСВЯЩЕННЫЙ 68-ЛЕТИЮ ДЕПОРТАЦИИ БАЛКАРСКОГО НАРОДА. НАЧАЛО В 10 ЧАСОВ. Оргкомитет
Перефразируя У.Черчилля "Модерация СФ(или как они там называются) худшая форма правления на форуме, но лучшей не дано", просто будет еще хуже. А по факту согласен с автором темы модераторы и админы не справляются с возложенными на них обязанностями.
ВВС, согласись, что сама по себе тема про нартский эпос, точнее тот посыл, который исходит от заглавного поста уже несет в себе некий конфликтный потенциал. Если же тебе дадут еще и право модерации, то это уже игра в одни ворота, с заранее предрешенным результатом.
Месси, Слава Аллаху, есть люди способные оставаться выше всей этой националистической возни... итог которой в любом случае очевиден: нам предлагают перегрысть друг дружке глотки, в тот самый момент, когда наши злопыхатели ехидно из-за кустов, насмехаются над нами. Отчасти, я как балкарец, тоже возмущен, что не те балкарцы,которые должны служить во благо своего народа, занимают балкарские кресла! Но ведь и вас никто не спрашивает, и на благо кабардинцев ваши чиновники не работают... Чиновники работают на себя.
Вообщем-то банальности конечно, но стоит по-новому научиться слушать друг друга. У любви нет религий. У Бога нет нации
Изменено:
Мед@ГиЗ - 16.03.2012 03:05:53
Hominis est errare insepientis perseverrare
[ Закрыто] У балкарцев недостаток образованных?, Как исправить положение?
Айнар пишет:
Косог не виноват, он просто пытается прикрыть виноватых.
ну ведь виноваты в этом не кабардинцы...а если из-за кустов, всё же,торчат их ушки, то всё равно все беды балкарцев именно от своих же- балкарцев. Если у нас всегда найдется человек способный продать свой народ с потрохами, то наши соседи в этом уж точно не виноваты. Что на зеркало пенять, коли рожа крива.
Месси, дау шыт, донт ворри, псори тэмэм)
Изменено:
Мед@ГиЗ - 16.03.2012 01:58:31
Hominis est errare insepientis perseverrare
[ Закрыто] У балкарцев недостаток образованных?, Как исправить положение?
ВВС пишет:
Недавно узнал что в Черекском районе и прокурор и зампрокурора, и председатель райсуда кабардинцы. Неужели на эти должности не нашлось балкарцев? Где наши юристы? Неужели балкарцы не могут нормально учиться, чтобы работать у себя на родине?
Цитата
ВВС пишет:
В том же Черекском районе начальник райфинотдела - кабардинец, райМЧС - кабардинец, отделение Сбербанка - кабардинец, пнсионного фонда - кабардинец, ГАИ - кабардинец, пожарная часть - кабардинец, служба занятости - кабардинец, служба судебных приставов - кабардинец. Обидно оллаи, наша молодежь совсем учится не может чтоли?
Про Махти Османовича забыл написать)
Hominis est errare insepientis perseverrare
Строительство туристического кластера на Северном Кавказе, Прогресс не остановить или строительство "Великой Черкессии"?
Чуана, год - 1995
страна Россия
режиссер - Рубен Мурадян
сценарий -Геннадий Бокарев, Рубен Мурадян
продюсер - Махти Кабардиков, Рубен Мурадян
оператор - Борис Шапиро
композитор - Владимир Рубашевский
художник Владимир Бакуев
монтаж - Лидия Волохова