Бир къауум назму мен да салайым бери. Биле бопурсуз алгъаракъда кеп болмай мен Солтанланы Айшат Черек районда къуругъан эллерибизни къураргъа керекди деп Шыкъыгъа барып анда собрания этиб рабочий комиссия да къурап , товарищество да къурап председатель да эки заместитель да айырып казначей да айырып алай къайтханбыз. Андан сора да Усхургъа баргъанбыз, андан сора да Чегем аузунда Жууннгу деген эльде да къурау ишни бардыргъанбыз. Ары баргъан заманда мен ол ишлеге къыйын салгъан адамлагъа атаб назмула жазгъанма. Ол назмулада айтылынган болгъаны болгъанча жазгъанма. Кесими компьютеримден бери киралмайма башха компьютерден а кираллыкъ эсем бир кереим дегенме да жаза турама
Жаным кибик керген, жарлы халкъымы.
Жан жанындан да, талайла.
Не мадар этеим билмейме, жанларым.
Ариу жерибизни марайла.
"Марагъанны да, къарагъан озар".
-Деп, нарт сезюбюз бар десем.
Турмагъыз жашла! мадар этигиз!.
Кеч болуп къалады, экен.
Эс жыяр заман да, жетген а болур.
Чагъыдий жюрюшюне кетер.
Жюрюгюз аланла! Турмагъыз экен!.
Зульфикар оноун этер.
Хыйсапсыз болмайды, дейле да хар жумуш.
Къанымы, къанлысы жетер.
Турмагъыз жашла! Мадар этигиз!.
Кеч болуп къалады экен.
Назму деген неди, поэзия деген неди - аланы юслеринден Георгий Яропольскийни оюмлары бизни темагъа келишгенча кёреме. Мурадин Ольмезов
В ПОИСКАХ СВОБОДЫ Балкарский поэт и драматург. Родился 20 марта 1949 года в селе Эрназар Талды-Курганской области Казахской ССР, в изгнании. После реабилитации балкарского народа в 1958 году семья вернулась на родину, в Кабардино-Балкарию.
Окончил Литературный институт имени Горького в Москве. Долгое время работал в системе горнолыжного туризма в Приэльбрусье. Сейчас является ответственным секретарем литературно-художественного журнала «Минги Тау» («Эльбрус»).
Автор 14 книг стихов, поэм, сказок и драм. Перевёл на балкарский язык и издал отдельной книгой рубаи великого Хайяма (Нальчик, 2002). В 2000 году был удостоен Государственной премии КБР в области литературы и искусства.
Участвовал в Международном театральном фестивале «Кавказ – гора языков» (Париж, 2003).
Пьеса «Тахир и Зухра» на II фестивале национальных театров Северного Кавказа «Сцена без границ» (Владикавказ, 2002), была признана лучшей национальной пьесой.
В 2008 году пьеса «Кровь и пепел» («Le sang et la cendre») издана отдельной книгой на французском языке в Париже.
Состоит в СП РФ. Живёт в Нальчике.
1. От чего свободен верлибр?
Наивно думать, что писать стихи с рифмами и выдержанными метрами труднее, нежели без них. Работа в верлибре лишает тебя опоры и выставляет на всеобщее обозрение все огрехи поэтической мысли. Рифмованные стихи даже естественнее, привычнее для глаза и уха, зря кто-то думает, что стихи без рифм – это что-то простое, чуть ли не общедоступное. Мне, например, очень трудно давалась самостоятельная ходьба (рассказывает мама), не мог ходить, не держась за руку, потом она стала давать мне держаться за картонную коробку из-под обуви, а сама поначалу держалась за другой её край, а потом стала выпускать, и я пошёл, думая, что на что-то опираюсь, – вот, думаю, и рифмы с метрами служат такой же мнимой поддержкой при ходьбе. Немногочисленные мои опыты в этой области, области свободного стиха, как правило, всё-таки опираются на какую-нибудь метрическую (а не просто ритмическую) основу; кроме того, я всегда считал необходимым сохранять в верлибре некую строфику. Утешал себя тем, что большинство верлибров, написанных по-русски, выглядели аморфными, расхлябанными, изобилующими необязательными словами. Однако, ознакомившись с подстрочниками верлибров Мурадина Ольмезова, убедился, что походка свободного стиха может и без метрики быть ровной и плавной: верлибру совершенно необязательно шататься и натыкаться на фонарные столбы. Испытал, естественно, зависть: подобную той, которую описывает сам Мурадин в одном из своих стихотворений:
Камень к дереву зависть питает, потому что не может расти. А вот речка завидует ветру – тот летает по воле своей, не стеснённый границами русла.
Верлибр, пришел я к выводу, никак не может быть свободен ни от поэтической мысли (слава Богу!), ни от ритмической, хотя и более свободной, организации. Причём он отнюдь не отрицает и не исключает стихов более традиционных (с точки зрения читателя). Материал всегда сам подбирает для себя наиболее удобную форму воплощения.
2. Инфантильность и детскость
Но верлибры Ольмезова свободны не только в смысле формы. Они свободны по мысли, по взгляду – который я бы определил как детский (Мурадин – известный детский поэт, и я имел удовольствие перевести несколько его детских стихотворений и сказок, но речь в данном случае не об этом: я говорю именно о «взрослых» его стихах). Лучшее тому доказательство – цитата, например, такая:
Свесив ноги, сидит над обрывом молчаливый, задумчивый ветер.
Не колышут листвою деревья, облака в небесах неподвижны, и не плещутся синие волны, не пылит, как ни странно, дорога.
Свесив ноги, сидит над обрывом ветер, думая грустную думу:
«Вековые деревья с корнями вырываю, но в этом ли прихоть? – я хочу, чтоб меня увидали. Потому-то вздымаю я волны, окрыляя бескрылое море. Но меня-то как раз и не видят – видят грозные пенные волны да деревья, что вырваны с корнем…»
Замер мир в бесконечном стоп-кадре. Шелохнуться не может травинка.
Свесив ноги, сидит над обрывом молчаливый, задумчивый ветер.
Только ребёнок может представить себе ветер сидящим, свесив ноги над обрывом, но при этом я хочу особо подчеркнуть, что детскость взгляда, мышления Ольмезова не только не имеет ничего общего с инфантильностью, но является как раз полной противоположностью последней. Если инфантильность подразумевает незрелость в мыслях и поступках, порывистость и опрометчивость суждений, то детскость, напротив, требует житейской мудрости, некоего особого дара, позволяющего взглянуть на мир свежим, не зашоренным обыденностью взглядом.
Помимо прочего, очень интересно сопоставить ветер из «Зависти», который не скован никаким руслом, с ветром (столь же, конечно, свободным), тоскующим о том, что остаётся никому не видимым сам по себе, а проявляется в мире лишь опосредованно, через внешние проявления своих усилий.
Это, конечно, «картезианские размышления» в самом чистом виде. Процитирую здесь недавно открытого мною для себя поэта и прозаика Алексея Макушинского: «Меня особенно волновало в юности одно… свойство человеческого ума, его, ума, неспособность долго оставаться в одиночестве, наедине с самим же собой, его привычка обращаться к кому-нибудь, создавать воображаемых собеседников, призрачную публику в театре фата-морганы… Я видел в этом симптом какого-то глобального отчуждения, рокового несовпадения с собою, трагической, если угодно, хрупкости, зыбкости декартовского "субъекта”».
По-моему, такой «симптом» совершенно естественен для творческого человека. Об этом много размышлял и Малларме, а его мысль о том, что мир существует для того, чтобы о нём сказал поэт, на свой лад изложил нам Брюсов: «Быть может, всё в жизни лишь средство / Для ярко-певучих стихов».
В якобы простом стихотворении Ольмезов на самом деле по-своему подводит нас всё к той же картезианской мысли о противоречии между свободой, понимаемой как совпадение человека с самим собой, его пребывание наедине со своей подлинной сущностью, и потребностью эту свою свободу наглядно выразить в некоем творении. В те моменты, когда творцы находятся «у себя», они постоянно ощущают призыв, исходящий от деревьев, от неба, от самых разных вещей, и призыв этот – к их воплощению, к доведению их до «других» через своё видение.
То есть как раз тогда, когда человек полностью «совпадает с собой», он в наиболее обострённой форме ощущает надобность донести этого себя до других. Исходя из такого творческого дуализма мышления, не стать поэтом Мурадин попросту не мог. Но стихи всегда предполагают читателей, без читателей они просто как бы ещё и не состоялись. Отсюда и проистекают печальные раздумья «ветра» (на деле – автора): даже сказать – мало, надо ещё быть услышанным и понятым.
3. Потери и обретения
Люди любят слово «свобода», но донельзя наивно полагать, что свобода – это всегда благо. Обретая свободу, чего-то неизменно и лишаешься. А уж свобода, отбросившая принцип «категорического императива» (поступай с другими так же, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой), и вообще оборачивается полной несвободой от дремучих инстинктов, то есть своей противоположностью. Будучи лирическим диалектиком (или диалектическим лириком, как вам угодно), Ольмезов прекрасно это понимает:
Я однажды себя потерял. Средь людей я искал себя долго… Но нашёл, как ни странно, средь птиц. Рождённый в изгнании, поэт Мурадин Ольмезов всю жизнь находится в неустанных поисках свободы. Впрочем, это, наверное, естественно для всех живущих. Мы всегда несвободны – от собственного тела, от времени (в котором нам выпало жить и которое настолько неумолимо движется вперёд, что Мурадин уже пронёсся на своём шоссе мимо знака «60»), от памяти, от мыслей, от Бог знает чего ещё. Главное состоит в том, чтобы, обретая свободу, мы (как Мурадин) помнили и о неизбежных потерях…
Эти краткие заметки закончу пожеланием, чтобы сбылся ответ, который он дал самому себе в одной из стихотворений:
– Ты, по скалам карабкаясь, лезешь всё выше, безрассудный, рискуешь ты в пропасть сорваться, но – зачем? Чтобы новой достигнуть вершины, покорить новый склон, до тех пор неприступный, и за это похлопать себя по плечу?..
– Нет. По скалам карабкаясь, лезу всё выше и рискую в смертельную пропасть сорваться я затем, чтоб суметь дотянуться до звёзд!
Обязательно, думаю, дотянется – а вместе с ним и все мы, его доброжелательные читатели.
Башха халкъланы адамлары къаллай назмуланы джаратадыла? Назму къаллай болургъа керекди тау ёзенден кенг дуниягъа джайылыр ючюн? Къайсы назмуланы сайлагъанды тылмач башха тилге кёчюрюр ючюн? Мерайлини бу фикирлеринден да оюм этерчады. Аны ючюн салама былайгъа къаламдашымы джазгъанын.
ПРОСТРАНСТВО МОЕГО ГОЛОСА
Билал ЛАЙПАНОВ
Вступительное слово Поэзия — вид искусства, пожалуй, более остальных зависящий от своего материала, от звуковой оболочки языка. Это живое звучание, атмосфера языка, не может быть передана даже в самом лучшем стихотворном переводе. Потому и не люблю я это слово — "перевод", и предпочитаю говорить об интерпретации поэзии одного человека другим человеком — возможно, на другом языке. Разве, читая стихи на родном языке, мы не переводим их на свой собственный, сокровенный язык неповторимо индивидуальных смысловых оттенков и переживаний? Так ли сильно отличается это от переноса в особый мир иного языка, или от интерпретации поэтического текста средствами других искусств?
На этих страницах представлено мое прочтение нескольких стихотворений карачаевского поэта Билала Лайпанова. Я выбрал из многих сотен строк те, что ближе моему собственному мироощущению, — то, что, возможно, я мог бы сказать и сам. Легко заметить, что в этих стихах нет сколько-нибудь заметной этнической окраски — это поэзия, которая могла быть написана на любом языке Земли, или даже обитателями иных миров. Я представляю здесь Билала Лайпанова не как карачаевца — но как поэта, несущего людям великую всеобщность искусства. Для сравнения, приводятся также переводы стихов Билала Лайпанова на русский язык, выполненные замечательным профессиональным переводчиком Аркадием Тюриным. Конечно, ни русский, ни английский перевод не дают представления о звуковом строе оригинала — однако я надеюсь, что эти интерпретации все же отражают его образный строй, и тем самым — свойственное Билалу Лайпанову движение мысли и своеобразное видение мира. Так поэзия Лайпанова становится доступной не только родственным по языку народам, но и миллионам читателей на русском и английском языках. Я же пытался прежде всего быть поэтом, и дать самостоятельную жизнь стихам на английском языке — как если бы написаны они были изначально по-английски и стали явлением англоязычной поэзии раньше, нежели нашли свое выражение на карачаевском языке. Пусть читатель судит, насколько мне это удалось.
Мерайли
THE UNIVERSE OF MY VOICE
by Bilal LAYPANOV
Comments Poetry is a kind of art which is maybe the most dependent on its material, the phonemic organization of the language. This live sound, this atmosphere of the language cannot be reproduced in the best translation ever possible. That is why I don't like the word "translation" and prefer to speak of the interpretation of a person's poetry by another person, sometime in another language. Well, even reading verse in one's native language, doesn't one have to translate it into one's own internal language of unique individual variations of sense and feelings? Is it very different from transferring poetry to the world of a different language, or from an artistic interpretation of poetry by the means of the other arts?
These pages present my interpretation of just a few poems by a Karachai poet Bilal Laypanov. Of his many hundreds of lines, I have chosen those that are nearer to my own attitude to the world—this is what I could maybe have said myself sometime. The reader can notice that the verse collected here is never ethnically colored—it might as well be written in any other language of the Earth, or even in the language of an extraterrestrial dweller. I do not present Bilal Laypanov as a Karachai, but rather as a poet who brings the great universality of the art to all the people. For comparison, the translations into Russian by an excellent professional interpreter Arcady Tyurin (late) are presented as well. Of course, neither Russian, nor English translation do not convey the phonemic organization of the original—but I hope that these interpretations do reflect its peculiar imagery, and thereby the distinctive features of Bilal Laypanov's way of thought and his personal vision of the world. Thus the universe of Bilal Laypanov's voice becomes open for the millions of readers in Russian and English, beside those reading in the languages cognate to Karachai. As for me, I just tried to be a poet first of all, and to give birth to the self-contained English-sounding poems, which might be thought of as originally written in English and made a part of the English native poetry before they found their expression in Karachai. Now, let the reader judge whether I have succeeded in that.
* * *
Поэзия — озеро,
Открывшее глаза.
Сердцем пью из него
Отражения,
Ладонью черпаю
Свое лицо
Из глубины.
Велико ли озеро,
Не знаю,
Но, когда пою,
На другом берегу
Огни загораются.
Может, я не пророк,
Чтобы перейти его
Посуху,
Но за всю жизнь
Обойду без посоха
Пространство моего
Голоса.
А там — стану
Озером, открывшим глаза...
* * *
Poetry
is a lake
with the open eyes.
With my heart,
I drink
its reflections,
with my palm,
I draw
my face
out of its depth.
Nobody knows
how large the lake is,
but, when I sing,
the fires go up
on the opposite side.
I am no god,
to walk over waters
to get there.
But my life is enough
to measure
the universe of my voice.
And then
I will be
a lake
with the open eyes...
Поэт растет
Из земли, словно дерево;
И после смерти
Стану тополем
Встречать корабли
Облаков,
Удивляться молниям,
Радоваться крыльям,
Рассекающим
Хрустальную высь,
Качать на ветвях
Звезды…
Осыпаться слезами росы,
Плыть сквозь ветер
В то небо,
Куда веками летел
Человеческий взгляд, —
В бесконечное небо,
В бессмертное небо...
* * *
The poet grows
from under the earth,
like a tree.
After the death,
I will be a maple
hailing the ships
of the clouds,
wondering at the lightning,
enjoying the wings
cutting
the crystalline heights,
with my boughs cradling
the stars—
I will fall like the tears of dew,
sail through the wind
into the sky
with the centuries-old flight of
the human gaze,
into the infinite sky,
the everlasting sky.
Не считай уходящие дни —
Все свершится в положенный срок.
Ты и смерть, как сестру, полюби,
Ведь она — твоей жизни итог. Не спросясь, ты родился на свет.
Не спросясь, тебя смерть унесет.
В этом мире бессмертия нет,
За приходом быть должен уход. И, устав от мирской суеты,
Тихо день догорит за спиной...
На пороге оставив цветы,
Молча дверь затвори за собой.
* * *
Never mind the years passing by.
Let them follow their destined way.
In the end, recollecting your life,
Love it all, with its ultimate day.
No one asked if you wanted to come.
No one cares when you are ready to part.
No eternity has ever become,
No eternally pulsating heart.
The day will burn down into the night,
Tired of the vanities of the world.
Come with it, close the door behind,
Leaving the flowers on the threshold.
Черные пальцы ночи
По белым твоим плечам...
Страсть застилает мне очи,
Спать не дает по ночам! И утром — ревности муки,
Вновь мне покоя нет —
Кладет свои белые руки
На плечи твои рассвет! То солнце тебя ласкает,
То обнимает тьма...
Просто любовь такая
Сводит меня с ума!
* * *
Night—and his fingers black,
touching your skin so white...
Sleepless I’m lying on my back,
Passion obscures the sight.
Clenching my feelings tight—
but, after everything,
Day—and his hands of light
over your marble skin!
Flower caressed by the sun,
melt in the dark embrace—
I am your only one
Mad of that jealous chase.
Назму къаллай болургъа керекди тау ёзенден кенг дуниягъа джайылыр ючюн?
ШАНДОР ПЕТЕФИ
ПОЭТАМ XIX ВЕКА
Не для пустой забавы пой
В угоду суетному миру!
Готовься к подвигу, поэт,
Когда берешь святую лиру.
И если хочешь воспевать
Свою лишь радость и страданья,
Не оскверняй заветных струн, —
Нужны ль тогда твои созданья?
В пустыне знойной страждем мы,
Как Моисей с его народом, —
За божьим огненным столпом
Он шел по землям и по водам.
А ныне огненным столпом
Поэт людей ведет в пустыне.
Господь поэту повелел
Вести их к новой Палестине.
Иди же, если ты поэт,
С народом сквозь огонь и воду!
Проклятье всем, кто, кинув стяг,
Изменит своему народу!
Проклятье всем, кто отстает!
Проклятье трусости и лени
И тем, кто, бросив свой народ,
Ушел искать прохладной тени!
Пророки лживые твердят,
Что мы пришли в предел желанный,
Что здесь окончен долгий путь
И мы — в земле обетованной.
Ложь! Говорю вам: это ложь!
Не миллионы ль страждут ныне
И терпят голод, жажду, зной,
Скитаясь в огненной пустыне?
Когда любой сумеет брать
От счастья полными горстями,
Когда за стол закона все
Придут почетными гостями
И солнце мысли, воссияв,
Над каждым домом загорится,
Мы скажем: вот он, Ханаан,
Пришла пора остановиться!
Но до прихода новых дней
Не будет нам успокоенья.
Быть может, не оплатит жизнь
Нам эти битвы и боренья,
Но смерти кроткий поцелуй
Смежит нам взор, и благосклонно
Она на ложе из цветов
Опустит нас в земное лоно.
Хар кючлюге кёзбау сёзле айта эсенг,
Тюз сёз бла энчи сокъмакъ салмай эсенг,
Керти затны айтыр кёкюрек табмай эсенг –
Аллай джырчы керек тюлдю Къарачайгъа!
Хар неден да борбай алгьан, абынмагъан,
Не межгитде, не клисада табынмагъан,
Джарлы халкъны ачыуларын сагъынмагьан –
Аллай джырчы керек тюлдю Къарачайгъа!
Сен кёзбауса – тинин сатыб, бетин атхан,
Зулмучулукъ кёкюрегинде орун табхан,
Ётюрюк бла керти затны башын джабхан,
Аллай джырчы керек тюлдю Къарачайгъа!
Мен кёкюрекме – тюз айтаса – тюзню сюйген,
Халкъ бла бирге бир ёртенде бирге кюйген,
Халкъ бла бирге тёрт санымы ишде тюйген,
Аллай джырчы керекди деб Къарачайгъа!
Сен къалырса талай джылдан сагьынылмай,
Мен турурма Къарачайда унутулмай,
Миллет берир багъабызны аджашдырмай,
Быллай джырчы керекди деб Къарачайгъа!
"Если слово твое..." поет Касбот Тамбиев, слова Исмаила Семенова (перевод: Нюр-Магомет Лайпанов)
Поэзия — озеро,
Открывшее глаза.
Сердцем пью из него
Отражения,
Ладонью черпаю
Свое лицо
Из глубины.
Велико ли озеро,
Не знаю,
Но, когда пою, На другом берегу
Огни загораются.
Может, я не пророк,
Чтобы перейти его
Посуху,
Но за всю жизнь
Обойду без посоха
Пространство моего
Голоса. А там — стану Озером, открывшим глаза...
- Кимсе, бир айт, не игилик этгенсе?
Къарайма да, бек уллугъа кетгенсе…
- Аманлагъа кёре, мен а, тамамма,
Кертисича айтсакъ, бир тюз адамма –
Адамланы джарсыуларын кёреллик,
Керек болса, онгсузгъа къол береллик.
-Ол джигитлик тюлдю, шохум, бил аны,
Ол борчуду джерде хар бир инсанны.
Аны ючюн излемейик биз махтау.
Болушдум деб, чырт салмайыкъ артда дау.
- И-й, кимлеге юретесе сен акъыл,
Болмагъанча чыртда сенден бир такъыл?
- Аманлагъа кёре, мен а, тамамма,
Шыйыхлагъа кёре, бир тюз адамма!
БЮГЮННЮ СУРАТЛАРЫ
Дамсыз джашау! Джюрекледе басым джокъ…
Радио да аны айтыб кюрешед.
Бек кёблени билгенлери – бычакъ, окъ,..
Бош зат ючюн биреу биреу бла ёчешед.
Сыйсыз сёзле джесирлейле орамны,
Ариулукъгъа табынмайды бюгюн кёз.
«Хахай-туай» джутад ариу макъамны,
Кимге керек ариу сурат, акъыл сёз?!
Эшитмейле бир-бирлерин адамла,
Иннетлерин айталмайла эсеблеб.
Бедиш эте болурламы аламла
Бизге къараб: «Бютюн кийиклесиз!» – деб.
P.S.Бу назмуланы джазгъан белгили болду. Ол - Байрамкъулланы Ильясны джашы Наурузду - эки китабны (назму эмда проза) автору. "19 джылы энди толгъан джаш джазыучуну Эресейни джазыучуларыны Союзуна да алгъандыла" деб билдиреди "Къарачай" газет (№57, июлну 21, 2012). Алгъышлагъа биз да къошулабыз.
Къууанч, бушуу да аякълашыб келедиле дегенлей, бу кюн быллай ишле болгъандыла дунияда:
31 июля родились:
Франсуа Геварт ( 31.07.1828 - 24.12.1908 ) - бельгийский композитор, педагог, ученый, музыкально-общественный деятель.
Эрих Хеккель ( 31.07.1883 - 27.01.1970 ) - выдающийся немецкий художник-экспрессионист.
Жан Дюбюффе ( 31.07.1901 - 12.05.1985 ) - французский художник и теоретик искусства.
Луи де Фюнес ( 31.07.1914 - 27.01.1983 ) - французский киноактер-комик.
Любовь Соколова ( 31.07.1921 - 06.06.2001) – советская актриса.
Джон Серль ( 31.07.1932 ) - американский философ.
Эдита Пьеха ( 31.07.1937 ) - советская культовая певица.
Джералдина Чаплин ( 31.07.1944 ) - американская и британская актриса, дочь Чарли Чаплина.
Леонид Якубович ( 31.07.1945 ) - российский телеведущий.
Ричард Гриффитс ( 31.07.1947 ) - английский актер.
Ким Ньюман ( 31.07.1959 ) - английский писатель, кинокритик и журналист.
Си Си Кэтч ( 31.07.1964 ) - немецкая певица.
Дин Кейн ( 31.07.1966 ) - американский актер.
Эмилия Фокс ( 31.07.1974 ) - английская актриса.
31 июля скончались:
Игнатий Лойола ( 24.12.1491 - 31.07.1556 ) - испанский дворянин, основатель "Общества Иисуса" – так официально называется иезуитский орден.
Дени Дидро ( 05.10.1713 - 31.07.1784 ) - философ, романист и художественный критик. Шандор Петёфи ( 01.01.1823 - 31.07.1849 ) – венгерский поэт. Ференц (Франц) Лист ( 22.08.1811 - 31.07.1886 ) - композитор, пианист, дирижер.
Исмаил Семенов (Джырчы Сымайыл) (03. 03. 1891 - 31. 07. 1981) - великий карачаевский поэт и певец. Антуан де Сент-Экзюпери ( 29.06.1900 - 31.07.1944 ) – известный писатель.
Вирджиния Грэй ( 22.03.1917 - 31.07.2004 ) - американская актриса.
Микеланджело Антониони ( 1912 - 31.07.2007 ) - выдающийся итальянский кинорежиссёр и сценарист, классик европейского артхауса.
Том Манкевич ( 01.06.1942 - 31.07.2010 ) - американский сценарист, режиссер и продюсер.
События 31 июля:
1849 - в бою с российскими войсками погиб венгерский поэт Шандор Петефи.
1910 - на борту канадского лайнера впервые в мире преступник задержан с использованием полицией радио.
1928 - впервые на заставке киностудии "Metro-Goldwyn-Mayer" появился рычащий лев. Это был первый звуковой фильм студии "Белые тени южных морей".
1946 - Швеция, Норвегия и Дания основали авиакомпанию "SAS".
1956 - ЦК КПСС принял решение о развитии жилищного строительства в СССР (начало строительства "хрущёвок"[IMG].
1991 - подписание советско-американского Договора о сокращении стратегических вооружений (СНВ-1).
1849 - в бою с российскими войсками погиб венгерский поэт Шандор Петефи.
В НОВОГОДНИЙ ДЕНЬ 1849 ГОДА
...И вот в сорок девятый год
Вступает Венгрия, в борьбе изнемогая.
Зловещей тьмой закрытый небосвод
Не погасил звезды родного края.
Пускай моя изранена рука —
Она сжимает рукоять клинка.
И каждый мой удар оставит след —
Кровавую печать на много лет.
Да будет этот след клеймом стыда.
И пусть, когда настанет час великий —
Последний час небесного суда, —
На лбу злодея будет он уликой.
Пусть, черные дела запечатлев,
Он на убийц обрушит божий гнев,
Чтоб не избегли справедливой кары
Те, чьей рукой задушены мадьяры!
Но мы суда господнего не ждем.
Когда еще он будет — неизвестно.
И столько раз мы слышали о том,
Что милостив и благ отец небесный,
Так бесконечна к нам его любовь,
Что он простит проливших вашу кровь.
И потому над бешеными псами
Последний суд вершить мы будем сами!
Дебрецен, 1849 г.
Салам алейкум! Алгъаракълада айтханымча, назмуну ритмикасы асхамазгъа керекди, суратлау джаны кючлю болургъа керекди. Тизгинледе бёлюмле тенгиширек болсунла. Адамны бир аягъы бир аягъындан къысха болса — адам къалай джюрюйдю? Назму тизгинле да алайдыла. Бу джанына эс бур. Дагъыда... Была къызны альбомуна джазыллыкъ неда кесинги дефтерингде къаллыкъ назмуладыла. Барыбызгъа да джоралана эсе уа, ким окъуса да, кесини юсюнден айтылгъанча болургъа керекди. Зульфия, Зурида сагъынылмазгъа керекди назмуну ичинде. Сагъынылмай болмай эсе уа, къызгъа аллай бир ат атаргъа керекди, къайсы бирибиз да сюйгенине айталырча аны. Сёз ючюн, Багъыр улу Къасбот «Айджаякъ» дегенча, Джырчы Сымайыл «Акътамакъ» дегенча. Неда назмуну башында инициаллары салыныб къалса, Пушкиндеча, сёз ючюн:
К*** Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной, В тревогах шумной суеты, Звучал мне долго голос нежный И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты, И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь.
Джаза бер. Кёлге келгенни мен да айта барырма, менден табыракъ айтырыкъла да чыгъарла.
Ну, что ж, ещё один хороший стих, с очень удачным началом и хорошими образами. Образ жующего при чужой беде человека, очень хороший показатель равнодушия и душевной черствости человека. А то, что ты написал не "ашайла", а"чайнайла" лишний раз подтверждает твоё умение уже сейчас тонко подбирать слово.
Но меня удивляет, что умея так хорошо писать, ты совершенно не владеешь элементарной техникой стихосложения. Давай рассмотрим лишь некоторые, самые обязательные из правил стихосложения:
1. В стихе, в каждой строчке или хотя бы в рифмующихся строчках должно быть одинаковое количество слогов. И так от начала до конца.
2. Чередование ударений между строчками, ну, хотя бы между рифмующимися строчками должно быть абсолютно одинаковым. И так от начала до конца.
Согласись, должен же соблюдаться в стихе какой-то ритмический ряд и должна же быть какая-то соразмерность ударений. Проще говоря, всё это называется стихотворным размером. Для наглядности он представляется в графическом виде, где знак / означает ударный слог, а знак - безударный.
А теперь, давай, не поленимся и посчитаем слоги и рассмотрим их чередование хотя бы в первых трёх четверостишиях твоего последнего стиха.
Итак, кол-во слогов в первом четверостишии одинаковое: 9,9,9,9. А во втором и третьем ты сплоховал: 7,8, 8,9 и 8, 9, 8, 10.
Рассмотрим теперь расположение ударений, опять же, не ленясь, нарисуем графический рисунок первого четверостишия твоего стиха.
_ / _ _ _ / _ _ /
_ _ / _ _ / _ _ /
_ / _ _ / _ _ / _
_ _ / _ _ / _ _ /
Taulanud, как видишь, если слух и можно обмануть, но арифметику и графику (таблицу) не обманешь. В первом четверостишии у тебя размер сохранился во втором и четвертом строчках. Это, если не ошибаюсь (проверяться просто некогда, а я тот ещё знаток), так называемый АНАПЕСТ. Так называется стихотворный размер, где после двух безударных идет ударный слог. Но не соблюдение ударности в первом и третьем строках, и особенно в конце, в рифме ? набатом бьет по слуху. Taulanud, для начала, ты можешь и не знать, как называется тот или иной размер, не в названии дело, главное - пытаться блюсти размерность.
Ещё, вот о чем поговорим, обилие глагольных рифм, не украшает стих, а очень простит его. Такие рифмы, как "Болуб" - "Бууб", можно бесконечно продолжать. Это, как: пришел-нашел-дошел-ушел... Старайся их вообще поменьше употреблять. Если не удается обойтись без глагола, спрячь его в начало или середину строки, но никак не в конец, не выводи его в рифму.
Вторая строчка:
_ _ / _ _ _ /
_ _ / _ _ _ _ /
_ _ / _ / _ _ /
_ / _ _ / _ _ /
Третья строчка:
_ _ / _ _ _ _ /
_ _ _ / _ _ _ _ /
_ _ / _ / _ _ /
_ _ _ / _ _ / / _ _
Taulanud, как видишь, гармонию приходиться измерять не только алгеброй, но иногда и простой арифметикой и таблицей. В нашем случае гармония отсутствует напрочь. По-моему, в восьми последующих строчках мы не имеем ни одной повторяющейся картинки. А картинка должна быть одинаковая от начала до конца. Только не торопись расстраиваться, это дело техники, о которой ты и не знал. Тут беда твоя, а не вина.
Короче, всё очень просто, набираешь в поисковике, например Анапест или Стихотворный размер и далее сам разберешься. В больших книжных магазинах всё ещё сохранились разделы: Литературоведение, правда, там все больше мемуаров, но имеются и работы литературоведов. Это тебе и надо читать, а также мемуары литераторов, ещё лучше их письма ? вот где кладезь интеллекта. Не верь пока всяко разным байкам о вольном стихе, белом стихе и пр. Сначала научись писать правильно. А экспериментировать и пр. будешь потом. Пойми, главное не в технике, а в умении вместо ашайла, писать чайнайла. Технику быстро освоишь. Потом придет пренебрежения к технике, а строка будет изумлять публику. Приведу пример такого пренебрежения, забегая вперёд скажу, так пишет и Ёлмезов Мурадин, я думаю, ты догадался, это и есть Бейбарс.
Къар да борандан къоркъуб,
Ышыкълагъа къысылад,
Ууакъ-ууакъ джыйыла,
Аны арты кюрт болад.
Ты, конечно, узнал стихотворение Асхата Биджиева. Разве найдется человек, который выражет пренебрежение к рифмам? боранлаб-сюргенча. О каком размере и какой рифме можно говорить перед этой стройностью и образностью стиха. Я до сих пор помню свои детские впечатления от этого стиха, как у меня сжималось сердце от жалости к барашку подгоняемому волком и страха от снежной бури, как картинно я представлял себе сугробы, по которым волк вот-вот догонит бедного барашка.
Вот что, так удачно, я получил, только сегодня утром от Билала Лайпанова по поводу этого стиха:
"Назмудан да озуб, бу суратды. Бир окъугъанынг бла эсде къалыб кетген сейирликди. Бу энтда бир кере шагъатлыкъ этеди: назмуну назму этген - неден да алгъа - магъанасы бла суратлау кючюдю.
"Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя, / То как зверь она завоет, / То заплачет как дитя". Пушкинни бу тизгинлери эсиме тюшедиле. Алай а, Асхатны назмусу орус закийни назмусундан алынмагъанды. Аланы экисинде да уллу фахмуну, усталыкъны мухуру барды да - олду аланы бир-бирине ушатхан. Чыртда кёлтюртмей айтыргъа излейме: Асхатны фахмусу Пушкинникиден кем болмагъанды.
Неловко признаться, но я до сих пор думал, что этот стих Асхата - перевод пушкинского стиха.
Taulanud, надеюсь простить меня Билал, за то, что без спроса выставил кусочек его письма, но мне очень хотелось довести и до тебя его слова: "Назмуну назму этген - неден да алгъа - магъанасы бла суратлау кючюдю. Как с этим не согласиться.
Сенде аллай кюч барды, аны ёсдюрюрге керексе ансы. Но пока ты не должен пренебрегать техникой. Асхатовское-бейбарсовское и, надеюсь билаловское к тебе придет потом, с опытом. Прошлый раз я советовал тебе не становиться рабом техники, а писать, как пишется, но я так же говорил, что технику при всем прочем знать и нужно.
Ещё пару слов. Не забывай и о краткости. Некоторые поэты жадничают, не желая расставаться с удачно найденными образами, и наслаивая их друг на друга, чаще всего портят стих. У поэта должно быть чувство меры, скажем так, чувство достаточности сказанного. Это вырабатывается со временем, с опытом. Стих потому и стих, в отличие от прозы, он краток, лаконичен. Одним двумя строчками можно вызвать у читателя множество мыслей, чувств, образов. Лаконичности текста тебя научат блистательные переводы Пушкина и Омара Хайяма, сделанные Билалом и Бейбарсом. Эти работы имеются в форуме.
Билмегенлеге:
Абай Кунанбаев -великий поэт, писатель, общественный деятель, основоположник современной казахской письменной литературы.
из доклада Назарбаева "Слово об Абае" (1995 год):
Дорогие соотечественники! Уважаемые гости!
Сегодня у нас — великое торжество. Мы собрались в этом величественном дворце, чтобы выразить вечную непреходящую любовь немеркнущей памяти своему самому славному сыну и мудрейшему наставнику. Это стало нашей давней традицией — собираться вот так в каждое десятилетие со дня его рождения, чтобы по. достоинству оценить наше прошлое' и взвесить на весах разума наши ближайшие ориентиры. И при этом каждый раз имя Абая достигало новых вершин и возвеличивались честь и достоинство нашего народа. Было время; когда мы безмерно радовались тому, что драгоценное наследие нашего главного поэта не оказалось растоптанным классовой идеологией и обрело неизменную значимость во всех грядущих поколениях. Потом мы с законной гордостью восприняли тот непреложный факт, что достоинство поэта не ограничилось сугубо национальными рамками, а вошло в сокровищницу культур соседних народов и дальних стран. Нынешняя наша радость еще более значима. И мы вправе сердечно поздравлять друг друга и не скрывать поистине всенародного ликования.
Известно, что Абай всегда мечтал быть не сыном отца, а сыном Отечества. И сегодня он достиг своей мечты и гордо восседает на самом почетном месте нашего торжества как признанный всем миром мудрый и прозорливый учитель, поэт и гений человечества. И тому веским доказательством служит то, что нынешние торжества начались не в Алматы и Семипалатинске, не в Карауле и Жидебае — родине поэта, а в передовых странах Запада и Востока, в широко признанных государствах Европы и Азии, в таких крупнейших столицах цивилизации, как Москва и Стамбул, Париж и Пекин. Этому мы обязаны прежде всего доброй воле авторитетнейшей международной организации, чутко улавливающей духовное и культурное дыхание всей планеты, — ЮНЕСКО, которая с горячим сочувствием восприняла нашу просьбу, сочла возможным нарушить сложившуюся традицию чествования «круглых» календарных дат, объявила нынешний год «Годом Абая», приняла решение отметить юбилей во всем мире под ее эгидой. Мы это расцениваем как высокую морально-политическую поддержку молодому государству, лишь недавно обретшему суверенитет и вошедшему как равноправный член в сообщество независимых стран, как доброе и благосклонное внимание и доверие нашему народу.
Я считаю особым долгом выразить от имени всех казахстанцев свою искреннюю признательность, безмерную благодарность организации ЮНЕСКО, ее Генеральному директору, нашему дорогому гостю, выдающемуся общественному деятелю, известному поэту, глубокоуважаемому Федерико Майору. От всего сердца выражаем также нашу благодарность всем государствам и авторитетным международным организациям, которые уже отметили или еще отметят юбилей Абая, внесли заметный вклад в пропаганду его наследия, прислали на сегодняшний праздник своих ярких представителей. В этом зримо проявляются складывающиеся новые духовные отношения, свидетельствующие о торжестве идеалов демократии и гуманизма в мировом пространстве. Подлинное братство в единстве. Духовное родство единых в радости и в горе народов укрепляет нашу веру в завтрашний день. Казахи искони говорили «посол народы сближает, сеющий раздор — разъединяет». Мы не скрываем нашего безмерного удовлетворения по поводу того, что Абай, так ярко выразивший честную и открытую душу нашего народа, стал в наши дни блистательным послом духовного единения, призывающим народы земли к миру и согласию. Истинный сын прославляет свою страну, а благодарная страна — своего сына. На нынешнем сложном историческом переломе когда наше юное государство явилось миру как надежный партнер, благожелательный союзник и верный спутник на пути к цивилизации, мы вновь и вновь благодарим судьбу за то, что имеем в лице Абая такую достойную, гордую духовную опору.
Мы воздаем хвалу и нашему Создателю за то, что наш народ продемонстрировал всему миру способность беречь и почитать свою святыню. Великое счастье — жить в такую эпоху и служить верой и правдой такому народу и такому обществу. И это мы также воспринимаем как дар судьбы. Ощущение и осознание этого милостивого дара укрепляет наш дух и придает новые силы и надежду. Историческая правда многогранной и многотрудной истории, выпестовавшей такого гиганта, как Абай, является закономерным продолжением, тех эпохальных явлений, которое мы переживаем в настоящее время. Если мы сумеем, глубоко вникнув во все закоулки и излучистые перекрестки его, Абая, судьбы и духовных исканий, сделать из этого серьезные выводы, то мы окажемся в силах понять и осмыслить ту таинственную связь е нашим нынешним этапом развития и обрести для себя немало полезного и поучительного. И всем нам стало бы предельно ясно: как не мог не размышлять так мучительно и писать так горько Абай в свою сложную эпоху, так невозможно не мучиться, не действовать, не дерзать и нам в наше время...
Къазахстанны президенти Абайгъа къалай къарай эсе, Къарачайны (КЧР-ни) башчысы да Джырчы Сымайылгъа алай къараргъа керекди.
Абай Къазахлылагъа къалай эсе, Сымайыл да бизге алайды.
