[img]http://www.novayagazeta.ru/views_counter/?id=66912&class=NovayaGazeta::Content::Article&0.22904459597964966[/img]
|
4 февраля 1990 года. Москва. Митинг против руководящей роли КПСС...
РИА Новости |
|
| ...19 января 2015 года. Грозный. Митинг в защиту исламских ценностей |
Новость, быстро ушедшая с первых полос: в понедельник в Грозном состоялся митинг в защиту исламских ценностей. Главный девиз: «Я люблю Пророка». На этот митинг приехали верующие не только из соседних республик, но и из довольно удаленных от Чечни Татарстана и Башкирии, Москвы, в конце концов.
По официальным данным чеченского МВД, на мероприятие собралось более миллиона человек. Обратите особое внимание на этот факт. Перед нами отнюдь не заурядное событие.
Вы знаете, когда в последний раз в России собирался митинг, по численности участников хотя бы сопоставимый с грозненским? Я напомню. Это было в Москве 4 февраля 1990 года. На Манежную площадь и прилегающие к ней улицы тогда вышло порядка полумиллиона человек. Главное требование было: отмена 6-й статьи Конституции Советского Союза, закрепляющей руководящую роль КПСС. Эти 500 тысяч человек вышли за перемены, они хотели жить в другой, свободной стране и открыто заявляли об этом.
Теперь миллион человек вышли на улицы Грозного с признаниями любви к пророку, с осуждением французских карикатуристов. Наверное, эти люди тоже вышли за перемены и они тоже хотят жить совсем в другой стране.
Вот какой путь наша страна проделала за эти 25 лет.
Лично мне кажется, что российские мусульмане, вышедшие на грозненский митинг, были обижены не столько парижанами, которые осудили убийц. Да и не журналистами Charlie Hebdo — ведь кто, в конечном счете, видел их карикатуры до всех этих событий? Но мне ясен мотив, который заставил миллион человек бросить дела и поехать в Грозный на этот митинг. (В том, что этот миллион — добровольный, лично у меня нет никаких сомнений; можно выгнать на площадь 15 000 учителей, но не миллион верующих с разных концов России). Мотив этот заключается в том, что российские мусульмане реально чувствуют себя ущемленными, а свои права попранными. Вопрос — кем? «События во Франции дали основания для консолидации сотен тысяч российских мусульман!» — такого рода восторженных заключений за последние дни в интернете появилось множество.
И вот тут у меня возникает главный вопрос к верующим.
Многие, очень многие из тех, кто в эти дни митингует, все последние годы подвергались гонениям именно по религиозному признаку и именно в своих республиках. Не во Франции.
Эти списки молящихся в полиции и ФСБ, страшные истории про кресты, выжженные на затылках… Десятки, если не сотни матерей плакали про судьбы своих сыновей-дочерей: «Что если она хиджаб надела, она сразу террористка уже?..» «Он бороду отпустил — я уже жду, когда придут за ним!» Что греха таить: слишком истовая вера была — да и остается! — для многих мусульман рискованным делом.
Выходит, насилие над единоверцами — недостаточное основание для сплочения уммы? Разве поломанные жизни этих людей не оскорбляют чувств верующих, да и остальных граждан?
Я говорю не только про Кавказ — я знаю достаточно примеров и в других регионах, когда мусульман преследовали, пытали. Часто — вообще без какой-либо доказанной вины. Часто — именно за то, что тот ислам, который они исповедовали, казался неприемлемым и опасным.
Теперь в кавказском регионе мы наблюдаем попытку спровоцировать рождение исламского духовного лидера мирового масштаба. Но если всякий благоразумный человек понимает, что нельзя шутить над такими чувствительными моментами, как вера людей, — то разве можно приспосабливать веру людей к политическим целям?
И не оскорбляет ли это, опять же, их религиозных чувств?
Ольга БОБРОВА
Детали Грозный отправляет сигнал Парижу
Щедрые анонсы митинга в Грозном обещали невиданный размах события. Дмитрий Киселев, как мог, запугивал легкомысленных европейцев: «Грозный отправляет сигнал Парижу». И вот свершилось. Анонсы оказались масштабней самой новости. Главная интрига вращалась вокруг количества протестующих, а больше никаких интриг и не было. Для федеральных каналов эта новость не стала главной. Итоговое «Время» сообщило о митинге только на шестнадцатой минуте. Куцые репортажи, минимум синхронов, безликий текст — вот и вся сенсация.
Российское ТВ давно превратилось из средства информации в министерство сигналов. Не знаю, дошел ли он до Парижа, но россиянам придется потрудиться над расшифровкой. Сигнал вписан в распадающийся контекст. С одной стороны — много шума. С другой — мало информации. С одной стороны — все мусульмане в едином порыве. С другой — буквально накануне Шамиль Аляутдинов, имам московской мемориальной мечети, сказал в студии у Соловьева: «Акты протеста в форме выхода на улицу… свидетельствуют о том, что у этих людей много свободного времени».
Противостояние свободы слова и свободы вероисповедания — серьезнейшая тема. Ее с помощью сигнала не решишь. Впрочем, современный агитпроп проблемы не решает, а множит. Со свободой слова, забавой либералов, можно не церемониться. Сложнее со свободой вероисповедания. А вдруг миллион митингующих обидится на то, как ТВ торопливо и небрежно обошлось с их религиозными чувствами? Особенно если вспомнит, что парижская трагедия вместе с маршем миллионов проистекала в прямом эфире госканала не час и не два, а долго, обстоятельно, с комментариями. Агитпроп распадается вместе с контекстом. Задумывают одно, выходит другое. Почему? Если бы знать.
Слава ТАРОЩИНА
С какими плакатами вышли
Заглавный лозунг митингов в Ингушетии и Чечне был: «Мы любим пророка Мухаммеда». С вариациями: «Мы искренне любим…», «…больше всего на земле», «Вам никогда не понять, как…». Кто-то признавался в любви к пророку и по-арабски.
Что в Магасе, что в Грозном лозунги объединяло не только смысловое и грамматическое однообразие, но и внешнее — сделаны они были явно не на коленке. Вот с какими плакатами стояли граждане в республиканских столицах: «Ислам — религия мира и добра», «Наша цель — довольство Аллаха, наш пример — пророк Мухаммед», «Позор тем, кто оскорбляет религию», «Мы любим пророка Мухаммеда и мы против карикатур». Было и решительное: «Мы готовы умереть за пророка Мухаммеда». Зафиксировать внимание россиян именно на этом акценте дружно помогли телеканалы и блогеры из топа ЖЖ.
В Грозном фон сцены венчал царь-лозунг — цитата из Владимира Путина: «Ислам — яркий элемент российского культурного кода».
Не все транспаранты, однако, были про культуру и любовь: «Террористы не мусульмане, а те, кто оскорбляет пророка Мухаммеда и религию ислам», «Позор антиисламистам Европы и тем, кто их поддерживает», «Оскорбление ислама — не свобода слова, а настоящий терроризм», «Америка и Европа, хватит убивать и оскорблять мусульман», «Да будет проклят Ходорковский и все те, кто его поддерживают». И даже «Charlie Hebdo — международный террорист».
Было замечено и несколько самодельных плакатов, лишенных официоза и налета дипломатии. Например, безобидный «Аланда на мыло» (имеется в виду президент Франции Олланд). По свидетельству корреспондента «Медузы» Даниила Туровского, после окончания митинга несколько человек молились рядом с забором, на котором краской было начертано: «Мы все Куаши».
Никита ГИРИН
Где и почему запретили
Жители Махачкалы планировали проведение религиозного протеста против карикатур на 18 января (призывы собраться на центральной площади города распространялись в соцсетях). Духовное управление мусульман Дагестана попросило не поддаваться на провокации. А муфтий Дагестана заметил, что лучшее средство достижения цели — не митинг, а «мольба к Всевышнему». Поэтому 23 января в Дагестане пройдет общереспубликанское чтение молитв.
Как сообщают дагестанские сайты, жители республики чуть ли не стотысячным составом участвовали в митинге в Чечне.
Идея проведения митинга в защиту имени Пророка не нашла понимания и в Москве. Заявка на согласование акции поступила в столичное правительство от двух жителей Махачкалы. 25 января они собирались провести митинг с участием ста тысяч мусульман. В мэрии провели проверку в отношении заявителей. Как заявил глава департамента региональной безопасности столицы Алексей Майоров, выяснилось, что заявители митинга ранее пытались провести акцию с участием мигрантов, а значит, «хотят организовать какую-то провокационную акцию в городе». Согласовать мероприятие власти города отказались.
Вера ЮРЧЕНКО
Оскорбил ли Пушкин веру? Игорь Волгин,
профессор факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова и Литературного института им. А.М. Горького
«Сказка о попе и работнике его Балде» написана в 1830 году.
Что сказать, разумеется, печатать ее в таком виде было невозможно. Жуковский, посмертно издававший Пушкина, вообще довольно сильно правил его тексты. На памятнике поэту долгое время было написано: «И долго буду тем народу я любезен, что чувства добрые я лирой пробуждал, что прелестью живой стихов я был полезен»... Эта «правка» Жуковского просто убила стихотворение, получилась абсолютная писаревщина!
Уже после смерти Пушкина, чтобы довести «Сказку о попе...» до печати, Жуковский заменил попа на купца: «Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый лоб». Делалось это из благих побуждений, конечно.
Сказка была опубликована в авторской редакции только в 1882 году, но это не вызвало особого шума. Ведь в «Сказке...» речь идет о бытовом эпизоде, это вписывается в традицию народной смеховой культуры. Здесь нет никакого оскорбления религиозных чувств. Используется тиражируемая фольклором ситуация — в русских сказках поп часто выступает отнюдь не как носитель христианской морали, а как сугубо комическое лицо. Умные церковники не оскорблялись этим.
Не так давно снова предложили издавать «Сказку...» в варианте Жуковского (
в 2012 году Свято-Троицкий собор Армавира издал такую книгу на Кубани тиражом в 4000 экземпляров, РПЦ одобрила это. —
Ред.). Конечно, это чистое ханжество. Дети же будут читать и пушкинский текст и поймут, что то, что им предлагается, — подделка. Ничего оскорбительного по отношению к религии в «Сказке...» нет, она, повторяю, соотносится с народной смеховой культурой. Может быть, вернуть «жуковскую» версию стихов на памятнике?
Мы государство светское, и церковь, при всем к ней уважении, должна с этим считаться. Художник имеет право на любые высказывания, если они не являются оскорбительным по отношению как к религиозному, так и к нравственному чувству. Тут уместнее внутренняя цензура, а не государственная или церковная.
Записала
Екатерина ФОМИНА
О полностью свободных и о нас … козлах. Вячеслав Измайлов
В этом мире трудно быть свободным, даже свободным в словах. Хотя действительно некоторые утверждают, что сначала было слово…
Шли две советские молодые женщины по Кабулу. Было это в 1986 году во время пребывания в Афганистане советского воинского контингента, в период, когда все правоверные мусульмане соблюдают пост. В Афганистане проживают не только мусульмане, но и те национальности, у которых нет в это время поста. Но они из уважения к мусульманам (не из-за страха, просто это в крови) прилюдно средь бела дня не едят. Советские дамы купили мороженое и с наслаждением ели. Наверное те, кто их инструктировал перед поездкой в Афганистан, не сказал, как вести себя в мусульманской стране. А, может быть, и сказал, но женщины были очень свободными. Впрочем, я допускаю, что он и сам не знал, как вести себя в Афганистане. В общем, молодой солдат-афганец, который стоял на посту с автоматом Калашникова, охраняя здание министерства обороны Афганистана, расстрелял этих женщин. Он был «наш», этот афганец, за советских, не из Аль-Каиды, которой тогда не было, и тем более не их ИГИЛ. Но от религии и ее нормативов он не был свободен.
Мне искренне жаль этих женщин, но понятно и поведение солдата. Женщин, евших мороженое в период поста, видели и другие афганцы. Безусловно, они в душе их осуждали, но не более того…
На одном полюсе очень свободные, на другом – несвободные, а посередине - все мы: толерантные, терпимые, равнодушные, нейтральные… Жизнь человеческая многообразна. Все под одну свободу не встраиваются.
Комментарии
Видным духовным лидерам, а также специалистам в области богословия мы задали два вопроса:
1. До недавнего времени в России как религия в целом, так и отдельные культы нередко становились объектами шуток, а также предметом довольно острых общественных дискуссий, не всегда безобидных. Почему именно сейчас российские верующие выступили так консолидированно?
2. Как вы считаете, Россия — светское государство? И должна ли быть таковым?
Вот их ответы.
Рушан Аббясов,
заместитель председателя и руководитель аппарата Совета муфтиев России, председатель Духовного управления мусульман Московской области:
— В Грозном произошло грандиозное событие, к которому подключились мусульмане со всей страны благодаря инициативе духовенства, также была полная поддержка со стороны главы республики. И конечно, накипело уже, можно сказать.
В радикальных террористических идеях обвиняют ислам и мусульман. Мусульмане единым гласом должны были заявить, что ислам с этим ничего общего не имеет как религия мира, добра и согласия. Мы говорим, что никто не имеет права оскорблять чувства верующих и над многовековыми традициями смеяться. Россия сегодня заняла лидирующую позицию: пока мы не слышали, чтобы где-то в мире больше миллиона людей вот так вышли. Наши православные братья выразили солидарность с нами, как и мы, когда оскорбляли чувства православных.
— Россия — светское государство, но это не равно государству антирелигиозному. Ничьи права в демократическом государстве не нарушаются.
Харон Торшхоев,
помощник-советник главы Ингушетии по вопросам национальных и религиозных отношений:
— Когда появились первые карикатуры в Дании и это подхватили в Европе, у нас тоже были митинги. Но последние события, когда вся Европа собралась на марш, сильно задели мусульман: это все равно что они поддерживают карикатуры и тех, кто ущемляет интересы верующих. Мы осуждаем теракты. Но причиной что послужило? Печатание карикатур.
— Россия — это, конечно, светское государство, многонациональное. И мы говорили об этом на митинге — это значит, что нельзя ущемлять права верующих. Поэтому мы поддерживаем наше руководство и Владимира Путина, они занимают правильную позицию, запрещая печатать такие карикатуры. На марш в Париж поехал Лавров, но солидарность — это одно. А вот если бы поехал Путин, он не услышал бы слов благодарности и не получил бы такой поддержки от жителей Ингушетии.
Алексей Малашенко,
председатель программы «Религия, общество и безопасность» в Московском центре Карнеги:
— Это было вполне ожидаемо. Хорошо, что этого не было в Москве. А на мусульманской территории — почему бы и нет? Все довольны. Действительно мощная манифестация. Действительно Рамзан показал, что он является не просто чеченским лидером, но и еще имеет особое положение в рамках российского мусульманского сообщества.
— Я считаю, что все государства должны быть светскими. Участие религии в политике — это очень опасная штука. Как только религия с ее психологией вступает в политику, то она дает освящение чему угодно: экономике, войнам, провокациям. И она дает объяснения, которые не поддаются критике, потому что это «от Бога». Радикалы — они же отвечают не перед Конституцией, они отвечают «перед Аллахом». Государство должно быть равноудаленным от всех религий. Хорошо бы, чтобы патриарх не учил нас, как жить. Но пока не получается.
Александр Солдатов,
главный редактор сайта «Portal-credo.ru»:
— Я думаю, последние выступления связаны в первую очередь со стремлением Рамзана Кадырова позиционировать себя как реального лидера мусульманской уммы (общины) России. Он постепенно превращает себя в «политика международного масштаба», на которого Москва имеет все меньше рычагов влияния, причем «контрибуций» ему платить она должна все больше… Ни о каком «единогласии» религиозной общественности России я бы говорить не стал — православные отреагировали на историю с «Шарли Эбдо» довольно вяло, а московский Совет муфтиев и уфимское Центральное духовное управление мусульман прямо осудили теракт в Париже. То, что мы видели в Грозном, на мой взгляд, локально чеченское или в крайней случае кавказское явление, связанное с личными амбициями Кадырова.
— С одной стороны, наше государство не светское — потому что не обеспечивает равенства прав представителей разных религий. С другой стороны, и религиозным его не назовешь. Это какая-то «идеократия», где на место коммунистической идеологии пришло некое поверхностное «первенство традиционных религий», но не как собственно религий, а как идеологии.
Роман Силантьев,
директор правозащитного центра Всемирного русского народного собора:
— Событие это — публикация карикатур на Пророка — касается напрямую всех мусульман, вдобавок Кадыров авторитетен и хороший организатор. Мероприятие, которое и мусульман консолидировало, и авторитет Кадырова повысило, да и в общем улучшило межрелигиозные отношения. Там и православные присутствовали — епископ Махачкалинский и Грозненский Варлаам. Продемонстрировали гораздо более высокий уровень культуры, чем французы, которые вышли на улицы с табличками «Я — Шарли». В общем, я порадовался такой консолидации.
Я думаю, следующее оскорбление мы таким же православным стоянием встретим, Кадыров подал хороший пример. Никаких провокаций и оскорблений не звучало. Нас просто уже побоятся оскорблять. Общество наше консолидировалось против богохульства еще во время истории с Pussy Riot.
— Конечно, Россия — светское государство, религиозные деятели не вмешиваются в правление, как и не мешают ему. При этом руководство государства может быть повально верующим. Вот когда у нас патриарх вместе с Путиным будет управлять государством в ранге премьер-министра — тогда да, скажем, что светское государство закончилось.
Протоиерей Всеволод Чаплин,
священник РПЦ, председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата:
Вполне понимаю людей, которые вышли на улицу, чтобы поддержать свою святыню. Точно так же сделали православные после кощунственной акции в храме Христа Спасителя. Кстати, тогда нас поддержали многие мусульмане, а сейчас православные поддержали их. Свобода слова имеет границы, они определены законом и нравственностью. Сегодня эти границы пытаются разрушить, использовав совершенный в Париже теракт и справедливое возмущение людей этим терактом. Часть западных элит пытается продавить одну позицию и доходит уже практически до тоталитарных методов. Одни высказывания объявлены прогрессивными, а за другие сажают. Я имею в виду карикатуриста, который нарисовал что-то против «Шарли Эбдо», были и другие случаи, когда критика этого журнала объявлялась вне закона. Это началось не вчера, в Швеции пастор попал в тюрьму, посмев вспомнить библейские определения гомосексуалистов. Все это подстегнуто событиями 7 января. Очевидно, что если дальше так пойдет, «свободой» будет именоваться жесткий идеологический тоталитаризм.
Мы боремся с террором, но и с попранием святынь тоже. Думаю, нашу реакцию разделяет большинство народов мира. Идеология европейских элит становится маргинальной, объявить варварство прогрессом, а жесткий идеологический диктат свободой уже не получается. Люди видят, где черное, где белое.
Записали
Никита ГИРИН,
Мария ЕПИФАНОВА,
Екатерина ФОМИНА
Дмитрий МЕДВЕДЕВ, председатель правительства РФ:
Герман ГРЕФ, президент Сбербанка:
Алексей УЛЮКАЕВ, министр экономики:
Антон СИЛУАНОВ, министр финансов:
Татьяна ГОЛИКОВА, председатель Счетной палаты:
